— Красенька! — это ее голос! — как вырос! Краська! Смотри, кого я тебе привезла, какого товарища.
Тася развязала узелок и… Краська отпрыгнул как мячик. Спина его выгнулась, шерсть встала дыбом.
— У-у-у! — противный вой огласил дом.
Никто и не подозревал, что у него такой голос!
Еще бы! Из корзины показалось существо немыслимого вида. Вместо шерсти на нем торчали сплошные иголки! И Тася любила этот колючий шар! В гневе Краська ударил его лапой, и тут все колючки вонзились в нее. Он взвыл еще пуще!
Тасина мама покачала головой.
— Напрасно ты привезла ежика, дочка. Не уживутся они. Помогай тем, кто в этом нуждается, а других не трогай. Чужая жизнь — не игрушка. Так-то.
Но Тася не согласилась. Ей нравился ежик. Его имя Филька, и пусть он живет здесь.
— Стыдись, Краська, стыдись. Всем места хватит.
— У-у! О-о! — завывал кот. — Не пущу-у! Никого-о!
А ежик… никто не знал, о чем думал он. В темный уголок, под коврик и нет его. Зато уж по ночам гулял по всей квартире.
— Цоп-цоп-цоп, — слышались его шажки, — цоп-цоп-цоп.
Попробуй тронь! И Краська уступил.
— Мне безразличен ваш ежик, — показывал весь его вид. — Если он вам нравится, пожалуйста.
А сам обдумывал план.
Тихо в квартире. Никого нет. Филька спит под ковриком. Снится ему лес, грибы, зеленая трава. Ему всегда это снится. Зеленая трава, грибы, лес… И вдруг на него тяжко навалилось что-то большое, тяжелое. Туда-сюда — никак. Под ковриком душно, трудно. Спасите!
Это Краська. Это его план.
И тут вернулась Тася. Наказанный кот вопил в темной ванной, а спасенный Филя еле дышал у нее на коленях.
— Это моя вина, Филя. Твой дом в лесу, да, правда? Как раз и тебе будет хорошо, и Краське. Ох, как я неправа, как неправа.
И наутро они вчетвером поехали на машине в лесной лагерь. Мама, Тася, Филька в узелочке и Олег Евгеньевич. Была уже осень. Желтые и красные листья опали на землю, яркие, чистые. В самом лагере ни души. Ах, как шумно здесь было летом!
На склоне оврага тоже пустынно. Пахло грибами, тихо-тихо. Тася отпустила ежика.
— Ступай, Филя. Это твой лес. Прости меня, пожалуйста.
Ежик деловито осмотрелся. Узнал свои места, свои родные края. И не задерживаясь побежал в овраг. За кустами, за травами он сразу исчез из виду. И только шорох листвы обозначил, куда направился недавний пленник.
В первых числах сентября вновь начались телефонные звонки.
— Астра, привет! Идешь на занятия? Все собираются.
Астра отвечала неопределенно.
Позвонил и Боб.
— Придешь? Охота посмотреть на тебя.
— Не сегодня.
— Получилось, значит? — произнес он тихо.
— Не знаю. Я приношу В-нсу извинения за все недовольства в его адрес. Это была я сама с моими прошивками, и каждый раз он отбрасывал меня к самой себе, самоуверенной и дерзкой.
— Естественно. А все ж нарисуйся, я соскучился, поболтаем по старой памяти. Заглянешь?
— Не в этот раз, Боб. В-нс — глыба, которую удалось убрать, но знаю, где лежит. И это слишком нелегко далось, чтобы разменивать на слова.
— Классно!
Тина тоже проведала звонком, веселая после заграничного круиза, «ты понимаешь, встреча, любовь, мы теперь вдвоем, ах, как я счастлива»….
Наутро после занятий она позвонила снова. В голосе ее стояли слезы.
— Астра, Астра, что мне делать? Я говорила с В-сом. Он сказал, что я не только сама все глубже ухожу во тьму египетскую, но и тяну туда всех, с кем общаюсь. И добавил, что ему уже невмочь разбираться со мной и даже дышать возле меня! И так глянул, что… я не думала, что он и смотреть-то так может! Что мне делать? Я боюсь своих мыслей.
— У тебя любовь, Тина.
— Что такое любовь?
— Не исследуй. Живите и радуйтесь друг на друга. Не ходи пока ни на какие занятия.
— А как же с перерождениями, с кармой, с развитием. Как же я без него?
— Сама, сама.
— Я так хочу счастья, Астра. Представляю, как бы В-нс высмеял бы меня сейчас. «Счастье и деградация — это одно и то же». Мне страшно. Я не хочу столько знать, я запуталась, я не справляюсь! Зачем эти курсы, если душа не на месте?
«Как боится! — Астра качнула головой. — Боится и ненавидит».
— А ты приведи на курсы своего любимого, пусть поможет тебе.
— Что ты, что ты! Да он бросит меня, едва услышит, какова я в глазах В-нса. Когда над тобой миры и миры, один чернее другого… жить не хочется.
— Держись, Тина. Работай. У тебя получится. Любовь поможет.
— Ты думаешь?
— Боб-то не унывает. Это тяжкий труд, но иного не дано.
— Ты права, Астра, милая. Спасибо.
Неожиданно позвонила и староста.
— В следующий вторник В-нс читает лекцию в кинотеатре «Старт». Будет афиша для всех интересующихся, но приглашаются и наши родственники, друзья. Приходи помогать. Билеты, деньги, сдача — все на наших плечах.
Положив трубку, Астра задумалась. Конечно, она придет помогать, но ее решение остается в силе — на занятия только по запросу. Пришло время беречь силы для иных путей.
Еще не начинал своего кружения осенний листопад, деревья стояли нарядные, облитые золотым светом. Приятно встретиться с друзьями-соседями после долгого лета.
— Мариночка, как ты? У вас перемены?
— Да, можешь поздравить. Ты ведь знаешь наши дела? Олег Евгеньевич почти поселился у нас. Таська приняла его.
— Ты счастлива?
— Насколько возможно. Это нелегко, веришь?
— Он живет неподалеку?
— Он хочет сдавать свою квартиру, чтобы помогать нам.
— Кем он работает?
— Преподаватель, доцент. Зарплата никакая.
— Главное, что она его приняла.
— Еще бы, еще бы… Кого и благодарить, не знаю. — Марина подумала о чем-то, поправила легкий прозрачный шарф и усмехнулась. — Так-то, Астра-цвет. А ты, гляжу, все хорошеешь.
Они шли, две взрослые, хорошо одетые женщины, по осенним дорожкам сквера, как обычно, вслед за детьми. Третьеклассница Тася что-то объясняла шестилетке Проше, который уже хлебнул школьных порядков и не желал им подчиняться.
— Не хочу спать! Зачем меня заставляют?
