– Я, как вам это сказать? Страдаю я очень… по одному человеку, а он на меня и глядеть не желает…
– Холостой?
– Да, холостой, красивый, богатый.... – вздохнулаЛида Саль,. – да чего ему искать во мне, судомойке, если он не нашего роду-племени…
– Можешь дальше не рассказывать. Понимаю, чего тебе надо, но если, как говоришь, ты судомойка, не знаю, чем ты можешь расплатиться за наряд «Праведника». Это вещь дорогая…
– О том не беспокойтесь. У меня есть кое-что и подороже. Мне только надо знать, могу ли я получить от вас волшебный костюм и согласились бы вы потом уговорить этого моего мучителя надеть его вдень святой Кармен. Чтобы обрядился он в костюм «Праведника», который я ему пошлю,. – вот самое важное. Остальное сделает колдовство.
– Но, дочка, я не только не увижу его. – я не знаю, где живет кабальеро, какого ты себе выбрала, по ком сохнешь, а значит, я вдвойне слепой.
Лида Саль наклонилась к большому, и морщинистому, и мохнатому, и грязному уху слепца и сказала:
– В доме Альвисуресов…
– А… Ага…
– Фелипито Альвисурес…
– А. теперь вижу, хорошо вижу… Богатого хочешь заиметь мужа…
– Упаси Бог! Вы. – слепой и не можете хорошо видеть, вы видите в моей любви одну только корысть!
– Ну. если не корысть тебе в нем, значит, его твое тело просит…
– Не говорите такие скверности. Его душа моя просит. Если бы его мое тело просило, мне бы жарко делалось, а мне не жарко, как его вижу, наоборот, холодно делается. Сама не своя становлюсь и вздыхаю.
– Это хорошо. Сколько тебе годов?
– Девятнадцать исполнится, а может, и двадцать, кто знает. Эй, уберите руку… Даром что слепой, щупать умеете!
– Знать надо мне, дочка, знать, в самой ли ты поре…
– Так пойдете вы к Альвисуресам?.. Что вы мне присоветуете?
– Как не пойти? Сегодня же надо… А что это ты мне надела на палец? Кольцо?
– Золотое кольцо, немало оно весит…. – Вот хорошо… Вот умница…
– Я даю его вам в счет платы за костюм «Праведника».
– Ты, дочка, сообразительная, но как мне идти к Альвисуресам, если я даже не знаю, как тебя звать…
– Лида Саль…
– Красивое имя, хоть и не христианское. Я пойду туда, куда меня шлет твое сердце. Испытаем волшебную силу. В эту пору с повозок, принадлежащих сеньору Фелипе, сгружают дрова или их чем-нибудь нагружают. Я заберусь на какую-нибудь, так бывало не раз, и меня привезут прямиком к Фелипито.
Слепой
Слепой хотел было приложиться к руке доньи Петронилы Анхелы, нота вовремя отдернула пальцы, и старик чмокнул воздух. Лизанье было ей не по нраву, и потому она не выносила собак.
– Рот предназначен для того, чтобы есть, или говорить, или молиться, Хохон, а не для того, чтобы лизать или кусать людей. Вы пришли по делу к мужчинам? Они там. в гамаках. Держитесь за меня, я провожу вас, не то упадете. И чего это вы вдруг нагрянули? Впрочем, вам хорошо известно, что вы всегда можете ездить на наших повозках и бывать у нас когда вздумается.
– Спасибо, дай Бог вам счастья, сеньора, а если я притащился сюда без всякого предупреждения, то это только потому, что время не ждет и надо заранее готовиться к празднику святой Кармен.
– Верно вы говорите, скоро подоспеет Канун великого дня. а время быстро летит, не правда ли? Просто не верится, что прошел уже целый гол.
– Нынче-то праздновать будем получше, чем в прошлом году. Сами увидите…
Сеньор Фелипе и Фелипито тихо покачивались в своих гамаках, а солнце меж тем заходило. Сеньор Фелипе курил табак, пахнущий инжиром, а Фелипито из уважения к отцу не курил и довольствовался тем. что глядел, как поднимаются и расплываются в теплом воздухе колечки душистого дыма.
Петранхела подошла к ним, держа за руку Хохона. и возле самых гамаков сообщила, что к ним приехал гость.
– Не гость. – поправил ее слепой,. – а одно беспокойство…
– Друзья не доставляют беспокойства,. – прервал его сеньор Фелипе, поднимаясь и вываливая из гамака свои короткие ноги.
– Вас возчики привезли, Хохон?. – спросил Фелипито.
– Они, сынок, они самые. Приехать-то я приехал, по делу, а вот как мне отсюда выбраться?
– Я оседлаю коня и отвезу вас,. – отвечал Фелипнто,. – Об этом не беспокойтесь…
