настойчивый автомобильный сигнал. Обернувшись, она увидела огромный грузовик, несущийся, не сбавляя скорости, прямо на нее. Чтобы избежать столкновения, Лоскуткина попыталась свернуть вправо, но маневр не удался, и Катерина свалилась в кювет. Колено было разбито, из ладони сочилась кровь. Груженый МАЗ победно пронесся мимо. Она встала, достала из дорожной сумки платок, смочила его одеколоном, протерла ссадины и упрямо двинулась дальше. Чувство горькой обиды жгло ее. При повороте на Удинок у поста ГАИ ее остановил инспектор, упитанный малый с детской улыбкой.
— Стой! Стой! Где это видано, чтобы женщина с поклажей на велосипеде по трассе ездила? Не хватает вам проселочных или лесных тропинок? — Милиционер обошел ее двухколесный экипаж, пристально взглянул на Катерину и спросил: — Почему без шлема? Нарушаем! Нехорошо! Давно за рулем?
— Сегодня купила. Но раньше, бывало, ездила, — безропотно ответила молодая женщина.
— А где регистрационный номер?
— Что за номер?
— Перед тем как покупать транспортное средство, законопослушные граждане изучают инструкции. Велосипеды нынче регистрируются. Нарушение номер два. За первую провинность с вас штраф. А за вто- рую… — инспектор повысил голос, — вынужден изъять транспортное средство до установления истинного хозяина. У нас в Кане воровство процветает, почему я должен верить, что вы являетесь его владелицей? Нет, я служу закону! И на честное слово не полагаюсь. — Он взял велосипед, подкатил его к постовой будке, а потом сам зашел в нее. Через пару минут оттуда вышел другой инспектор, постарше, но не менее тучный.
— Придется договариваться, закон нарушать нельзя, — как бы между прочим бросил он в сторону Лоскуткиной.
— Вы не назовете телефонный номер вашего руководства? Хочу справиться, насколько действия вашего коллеги правомерны, — перешла в наступление Катерина.
— Знаете, что я вам скажу, женщина, все вопросы надо решать на месте. Никакое начальство вам не поможет. Взгляните на себя: вы же пьяны. Руки и ноги в кровяных ссадинах. Трава в волосах запуталась, на одежде следы вина, на колесах куски грязи. Договаривайтесь с инспектором. Когда он составит протокол, поздно будет, дело в разы осложнится. Я лишь хочу вам помочь. Идите к нему, пытайтесь найти, как говорится, консенсус.
— Смогли бы вы пояснить, что значит «договаривайтесь»? Предложить деньги? Я хочу понять обоснованность обвинений, а не давать взятки… Кстати, у вас должен быть на посту текст закона, прошу предоставить его мне, чтобы я убедилась, что нарушила инструкции. Не то мне придется связаться с адвокатом и просить о защите моих прав. Давайте инструкции либо обвинение в письменной форме!
Второй инспектор ничего не ответил и вернулся в будку. Через пару минут из нее вышел милиционер помоложе, задержавший Катерину. В руках у него была бутылка.
— Мой коллега сказал, что у вас на колене и на ладони сочится кровь. Опасное дело. Летом у нас столбняк — привычное заболевание. Промойте ранки и залепите их пластырем. Подставьте руки.
Едва Катерина нагнулась, чтобы протереть ссадины, как почувствовала, что за воротник потекла жидкость с резким запахом спирта. Она ощутила ее на подбородке и голове.
— Что вы делаете?! — выкрикнула она беспомощно.
— Вы так сильно приложились где-то, что приходится оказывать вам первую медицинскую помощь. У пьяных открытых ран всегда много. Сейчас составим протокол, вызовем «скорую», приведем вас в порядок. А паспорт у вас с собой?
— Нет.
— С сотрудником милиции в чине старшего лейтенанта без паспорта разговаривать не положено. Откуда я знаю, кто вы? По пьяни можно назвать себя кем угодно, хоть любовницей какого-нибудь министра. А в протокол я так и запишу: «У пьяной гражданки, чью личность установить не удалось, во избежание несчастного случая на дороге был изъят велосипед». Сейчас найдем понятых. — Инспектор вышел к дороге и поднял жезл, останавливая старенькую «Мазду» и автобус ПАЗ. Первым подбежал к нему шофер ПАЗа.
— Привет, шеф. Тороплюсь. В чем дело?
— Садись в машину и жди. Что бегаешь? Займи рабочее место.
Затем инспектор подошел к легковушке:
— Инспектор ГИБДД старший лейтенант Бегунков. Предъявите документы на машину и удостоверение на право вождения!
— Начальник, у меня доверенность просрочена. Всего на три дня…
— Выходи, пойдем со мной. — Они вошли в будку. — Нарушаешь. Что мне с тобой делать?
— Вот триста рублей, прости. Ты ж меня знаешь…
— Хорошо, хорошо. — Он переложил деньги в карман. — Выйди и подожди меня пару минут. Инспектор Бегунков подошел к водителю автобуса:
— Опять халтура?
— Я же за каждый рейс отстегиваю… За мной долгов нет.
— Давай до конца смены подъезжай. Не опаздывай. А сейчас выходи. Подпишешь протокол освидетельствования. Задержал я даму на велосипеде. Пьяная, кричит, угрожает, вся в кровяных подтеках. Стой, а я пошел за вторым свидетелем. — Инспектор собрал их вместе и громко заявил: — Уважаемые водители. Я, старший лейтенант Бегунков, задержал пьяную женщину, чью личность не могу установить. При себе у нее нет никаких документов. Прошу вас письменно засвидетельствовать, что по всем внешним признакам она пьяна, а на многих частях ее тела свежие ссадины и ушибы. Подойдите к ней, осмотрите. В случае сомнений принюхайтесь. От нее несет как из бочки с брагой. Если я прав, подписывайте. И больше правила дорожного движения не нарушайте!
— Он говорит неправду, — рванулась Лоскуткина. — Я вообще непьющая…
— Кто же в России признается, что хватанул лишка? — усмехнулся водитель автобуса. — А от тебя действительно несет, за версту почувствуешь. Извинилась бы, подбросила деньжат. Покаялась бы. Инспектора — тоже люди… Чего тут шуметь?
Второй водитель был краток:
— Свидетельствую, инспектор: женщина пьяная в стельку.
— Пока не предъявите документ о собственности на велосипед, я его задерживаю. У вас срок три месяца. Если не докажите свои права, он будет конфискован и продан с аукциона.
— Куда вам ехать, женщина? — спросил водитель ПАЗа.
«Что делать? — мысленно прикидывала Лоскуткина. — Нестись в прокуратуру? Ехать к старушке? Или сдать кровь на анализ? Все по порядку. Надо доказать, что я не пьяна. Наша межрайонная лаборатория может сделать тест на алкоголь. В семи километрах отсюда Стрешнево. Значит, после медицинского освидетельствования я направлюсь к знахарке. Через три-четыре дня обращусь в прокуратуру. Так и поступлю!» Вслух она спросила:
— До райцентра Багатай вам по пути?
— Платишь сто двадцать рублей? — насторожился шофер.
— С билетом или без?
— Без. Какой еще билет.
— Ну что ж, тогда плачу сто двадцать минус двадцать, то есть сто рублей.
— Почему минус двадцать?
— НДС ты не платишь — значит минус.
— Ах вон ты какая! — ухмыльнулся водитель. — Садись в машину. Теперь уже сомневаюсь, что пьяная.
Свободное место оказалось рядом с водителем. Катерина уселась, оплатила проезд, и автомобиль, урча, двинулся вперед.
— Ты чего завелась? Не знаешь, что с милицией у нас не спорят? Они, слава богу, никогда не берут все. Двадцать— тридцать процентов от навара или от штрафа. Это еще похристиански… Краевые менты до пятидесяти процентов требуют. Поэтому я стараюсь на местных линиях калымить. Не горюй, дашь мне пятьсот рублей — я твой велик вытащу.
— Я это дело так не оставлю. Сейчас сдам анализ на алкоголь, найму юриста, обращусь в
