объединившимися в XIV веке в сильный Ганзейский союз, велись в тех же направлениях, какие намечались в договорах XII и XIII веков. Характерная особенность новгородских договоров XIV–XV веков заключалась в том, что хотя они и писались от имени великого князя, но фактически заключались выборными властями боярской республики, каковой был в то время Новгород, — епископом, посадником и тысяцким, иногда при участии представителей «концов» (на которые делился город) и отдельных разрядов новгородского населения.
Русско-татарские отношения в XIII–XV веках. Решающим моментом во внешней политике северо-восточных русских княжеств были в эту эпоху их отношения к золотой Орде. Вассалы золотоордынских ханов, русские князья должны были не только платить им дань и нести другие повинности, но и подчинять всю свою внешнюю политику их воле, являясь по ханскому приказу со своими войсками к ним на помощь. Хан своим вмешательством регулировал важнейшие внешнеполитические вопросы. Так, хан Менгу-Темир (конец XIII века) обратился с указом («Менгу-Темирово слово») к великому князю владимирскому Ярославу Ярославичу о предоставлении свободного проезда немецким купцам через территорию его княжества: «дай путь немецкому гостю на свою волость!»
Впрочем, вмешательство хана в международные отношения «Русского улуса» ограничивалось теми случаями, когда эти отношения непосредственно затрагивали интересы Золотой Орды. В остальном русским князьям предоставлялась возможность действовать совершенно самостоятельно, заключать договоры и вести войны, с кем они хотели. Зато, эксплуатируя всячески Русь, ханы были крайне заинтересованы в том, чтобы не ослабевала вассальная зависимость от них русских князей, и настойчиво требовали всех внешних выражений этой зависимости. Князья утверждались в своем звании ханскими «ярлыками» (грамотами) и сажались на престол лицами, уполномоченными ханом. По первому зову они должны были беспрекословно являться в Орду, и уклонение от немедленного прихода рассматривалось как государственная измена. В Орде не только княжеские послы, но и сами князья должны были исполнять самые унизительные обряды — кланяться в землю хану, стоять перед ним на коленях. «О, злее зла честь татарская!» — восклицает летописец по поводу приезда в Орду Даниила Романовича галицкого.
Татарские послы, приезжавшие на Русь с ханской «пайцзе» (басма русских летописей), т. е. золотой или серебряной дощечкой с ханской тамгой (условным знаком) или соответствующей надписью, принимались с раболепным почетом. «Не разбирая, имеет ли ханский посол высший или низший чин, — пишет один китайский писатель XIII века, — все наперерыв ему кланяются… сажают его на высшее место; правители сами чинят коленопреклонение и оказывают всевозможное усердие». Этому порядку приема ханских послов подчинялись долгое время и русские князья. По словам Герберштейна, даже Иван III будто бы, «когда приближались татарские послы, выходил к ним навстречу за город и выслушивал их стоя, тогда как они сидели». Постоянные унижения, непрерывная опасность татарских набегов, наконец, отсутствие личной безопасности князей, жизнь и смерть которых зависела от произвола хана, способствовали выработке особых дипломатических приемов в отношении Золотой Орды. Начиная с великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича и его знаменитого сына Александра Невского, князья в основу своей золотоордынской политики полагали старание всячески угождать хану, не давать повода для его гнева, задабривать его и его приближенных подарками и покорно исполнять все требуемые обряды. Даже Дмитрий Донской вынужден был согласиться оставить в Орде в качестве заложника собственного сына. Малокультурные татарские феодалы, уверенные в своей силе, в общем легко поддавались этой довольно элементарной дипломатии слабых и не всегда замечали, как под прикрытием подобострастия и покорности их русские вассалы в самой Орде плели политические козни и сводили собственные счеты, вовлекая самих ханов в эту игру. Русские князья успешно пользовались той феодальной раздробленностью, которая господствовала в Орде. У каждого из них были свои благожелатели среди татарских беков — вассалов хана. Щедрыми подарками хану, его советникам и женам можно было достигнуть очень многого. Политика Золотой Орды, заключавшаяся в том, чтобы не давать одному князю усиливаться за счет другого, открывала простор для широких интриг. Постепенно ханы сами стали попадать в сети искусных в деле дипломатии московских князей. Маркс прекрасно охарактеризовал суть золотоордынской политики Ивана Калиты, которая «заключалась попросту в том, чтобы, играя роль послушного орудия в руках хана, этим путем заимствовать власть у него и затем обращать эту власть против соперников-князей и против своих собственных подданных». «Иван Калита превращает хана в орудие в своих руках, посредством которого он освобождается от наиболее опасных своих соперников и одолевает препятствия, стоящие на пути его захватов». Этой политике следовали «старательно, последовательно, неуклонно, неизменно» и все преемники Калиты вплоть до Ивана III.
Междукняжеские договоры XIV–XV веках. Если международные отношения Северо-Восточной Руси с XIII века, главным образомсосредоточиваются на Золотой Орде, то отношения между мелкими «полугосударствами», на которые эта Русь разбивалась, были гораздо сложнее. В отличие от предшествующего периода, когда междукняжеские отношения определялись обычно словесными «обетами», скрепленными клятвой, в XIV–XV веках договоры между князьями заключались в письменной форме.
Междукняжеские договоры обеспечивали в первую очередь политическую независимость каждого отдельного, даже небольшого владения. Этот принцип выражался в формуле «тобе знати своя отчина, а мне знати своя отчина». В договорах оговаривалась неприкосновенность суверенных прав каждого князя над территорией своего княжества. Князья обязывались в чужой удел не давать жалованных грамот, не всылать своих даньщиков и приставов. Запрещено было даже покупать в чужом уделе села и держать «закладчиков», т. е. зависимых людей. Особое значение имели статьи, касавшиеся княжеских вассалов, которые имели право выбирать себе любого сеньера: «а боярам и слугам меж нами вольным воля». К числу особо сложных вопросов, которые приходилось разрешать дипломатическим путем, относилась выдача беглых. Феодалы, естественно, были заинтересованы в том, чтобы не выпускать из твоих рук зависимых людей, и в том, чтобы карать нарушителей феодальных порядков.
Утверждая независимость отдельных княжеств, договоры предусматривали и необходимость в известных случаях общих действий договаривавшихся князей. Это особенно касается внешней политики. Обычно дело идет о военном оборонительном и наступательном союзе. Союзническая формула гласила так: «А кто будет мне, брату твоему старейшему, друг, то и тобе друг, а кто будет мне недруг, и тобе недруг. А тобе, брату моему молодшему, без мене не доканчивати, не ссылатися ни с кем; тако же — и мне без тобе».
При феодальной раздробленности приходилось регулировать дипломатическим путем и торговые сношения между отдельными княжествами. В первую очередь необходимо было добиться единства таможенного обложения в союзных княжествах, и договоры тщательно оговаривали размеры таможенных пошлин и запрещение заводить новые «мыты» (таможенные заставы).
Процесс начавшегося государственного объединения Северо-Восточной Руси выражался на данной стадии в установлении вассальной иерархии между отдельными независимыми князьями. В договорах отношения между сеньером и вассалом выражаются в стереотипной фразе: «держати ти подо мною княжение мое великое честно и грозно, а добра ти мне хотети во всем, а мне, князю великому, тобе, брата своего, держати в братстве, без обиды во всем… А тобе, брату моему молодшему, мне служити без ослушания по згадце note 9… а мне тобе кормити по твоей службе».
По принятому в то время обычаю место каждого князя на феодальной лестнице определялось терминами семейного права и устанавливалось тоже договорами. Так, Дмитрий Донской обязал своего двоюродного брата Владимира Андреевича серпуховского иметь его, великого князя, отцом; его сына, своего фактического двоюродного племянника, Василия, — «братом старейшим», второго, Юрия, — просто «братом», а «детей меньших» — «братьею молодшей».
Положение русских княжеств под властью золотоордынских ханов ставило перед княжеской дипломатией ряд новых задач и опросов, которых не знала дипломатия XI–XIII веков.
Великие князья владимирские и «всея Руси» стремились сосредоточить в своих руках все сношения с Ордой и не допускать самостоятельных выступлений других князей или по крайней мере контролировать эти сношения: «Орду знати обе, великому князю, а мне Орды не знати», — обязывался князь боровский Василий Ярославич в договоре с великим князем Василием Темным. Наоборот, тот же Василий Темный должен был
