обостренная классовая борьба приводила к непрестанным столкновениям и частой смене правительств и политического режима. Среди итальянских городов выдвигаются мощные политические центры, как Венеция, Генуя, Милан, Флоренция. Но ни один из этих центров не был достаточно силен, чтобы подчинить себе остальные. В то же время ни один из них не был достаточно заинтересован в объединении Италии. Внутренний рынок Италии был незначителен. Главные интересы торговых и промышленных городов Италии и ее банкиров лежали за пределами страны. Захват новых рынков, торговое соперничество на суше и на море не сближали, а разъединяли итальянские города.
Середину полуострова занимало папское государство. Бессильные объединить Италию, папы были достаточно сильны, чтобы помешать ее объединению кем-нибудь другим. Южная Италия и Сицилия были политически отделены от остальной страны. Здесь сначала утверждается государство норманнов; оно сменяется владычеством Гогенштауфенов, потом господством Анжуйской династии и, наконец, Арагона. Неаполь и Сицилия политически связываются не с Италией, а с Испанией.
В течение всего средневековья и еще долго потом Италия распадалась на ряд соперничавших между собой государств. Они то воевали друг с другом, то заключали союзы и создавали всякого рода политические комбинации против какого-нибудь общего врага из итальянских же государств или против иноземцев, зарившихся на богатый полуостров. Посольства, переговоры, соглашения стали здесь необходимым дополнением к военной силе. В конце концов они привели к той системе равновесия, которая стала впоследствии образцом для крупных европейских монархий. В Италии находилась резиденция папского двора, этого церковного центра католической Европы, с его бесчисленными международными связями и сношениями.
Организация консульской службы. Итальянские города вели оживленную торговлю с разными странами, в частности с Ближним Востоком. Поэтому, естественно, должны были возникать органы, которые защищали бы на чужбине интересы итальянских купцов. Итальянские торговые города — Венеция, Генуя, Пиза и др. обеспечили защиту интересов своих граждан за границей путем организации консульской службы. В этом отношении важнейшую роль сыграли крестовые походы и основание крестоносцами своих государств в Сирии и Палестине. Крестоносцы получали немалую помощь от Венеции, Генуи, Пизы. Силами этих городов было завоевано побережье Леванта с его гаванями, которые играли огромную роль в восточной торговле. За это итальянским городам была предоставлена крупная доля в добыче. Пизанцам достались главные выгоды в княжестве Антиохийском и в графстве Триполи, венецианцам и генуэзцам — в Иерусалимском королевстве. Они получили по кварталу почти в каждом городе и образовали целый ряд итальянских колоний, которые пользовались особым управлением и были изъяты из общей системы администрации и суда. Во главе итальянских колоний стояли особые должностные лица из итальянцев же, носившие сначала титул «виконтов» (vicecomites), со своими трибуналами или куриями. С конца XII века появляется общий глава для всех венецианских колоний в Иерусалимском королевстве — байюло (baiulus); во главе генуэзских колоний ставятся два консула. Пизанцы назначают сначала трех консулов, потом одного. Все они живут в столице Иерусалимского королевства — в Акре. Эти представители, как правило, назначаются из метрополии и выбираются там так же, как и прочие должностные лица итальянских республик. Но иногда они выбирались и населением самой колонии. Между местными властями и итальянскими консулами нередко происходили столкновения. Попытки иерусалимских королей, а также графов Триполи и князей антиохийских нарушить привилегии итальянцев вызвали с их стороны жалобы папе, который пригрозил нарушителям отлучением. Разграничение прав между местными властями и консулами в конце концов определялось договорами. Обычно уголовная юрисдикция, особенно по важнейшим делам, оставалась в руках местной власти. В руках итальянских консулов сосредоточивались гражданская и особенно торговая юрисдикция по делам их соотечественников. Примеру итальянцев последовали торговые колонии, основанные на Востоке купцами Прованса и Каталонии. Положение дела не изменилось, когда крестоносцы были вытеснены из Сирии и Палестины и власть там перешла в руки мусульман. Подобные же колонии были у итальянцев, особенно у венецианцев, и в других городах Востока. У венецианцев были две фактории в Александрии. Во главе их колонии стоял консул, который имел право на десять ежегодных аудиенций у султана. На Кипре имели свои консульства Генуя, Пиза, Монпелье, каталонские города. В Константинополе издавна были итальянские колонии. Глава венецианской колонии, константинопольский байюло, исполнял важные дипломатические поручения республики и, таким образом, представлял собой одновременно и консула и посла Венеции в Константинополе.
После взятия Константинополя турками венецианская колония сохранила свое самоуправление и своего байюло с его административными и судебными функциями. Он стал одновременно и постоянным дипломатическим представителем Венеции при дворе султана.
Флорентийские дипломаты. Италия, и особенно Флоренция, поставляла дипломатов даже для иностранныхгосударств. Когда папа Бонифаций viii устроил в 1300 г. первый юбилейный год, то среди многочисленных послов, прибывших в Рим от разных народов, оказалось 12 флорентийцев, которые представляли не только свой родной город, но и Францию, Англию, Чехию и т. д. В связи с этой универсальностью флорентийцев папа назвал их шутя «пятой стихией». В длинном и блестящем списке дипломатов-флорентийцев мы встречаем такие всемирно известные имена, как Данте, Петрарка, Боккаччо в XIV веке, Макиавелли и Гвиччардини в начале XVI в.
Венецианская дипломатия. Если среди дипломатов других итальянских государств и не было таких выдающихсялюдей, как Данте и Макиавелли, то все же среди них было немало известных фигур. Так, в Милане в середине XV века во главе герцогства стоял Франческо Сфорца, может быть, лучший дипломат своего времени, наставник Людовика XI в тайнах итальянского дипломатического искусства. Среди пап было немало блестящих дипломатов — достаточно назвать Григория vii и Иннокентия iii. Среди венецианских дипломатов достаточно вспомнить дожа Энрико Дандоло, этого изумительно энергичного 90- летнего старика, который сумел превратить четвертый крестовый поход в блестящую «торговую операцию» (Маркс), заложившую основы всего дальнейшего могущества Венеции. Но для республики св. Марка характерны не отдельные дипломаты, как бы талантливы они ни были, а вся система, вся организация дипломатического дела, создавшая из Венеции, как выражались, «школу, мастерскую дипломатии» для всего мира. Купеческая олигархия, крепко захватившая власть в Венеции, внесла и в дипломатическое дело тот дух тайны и ревнивого недоверия и в то же время ту систематичность и целеустремленность, которыми было проникнуто все ее государственное управление.
Венеция переняла у Византии методы и приемы ее дипломатии и возвела их до степени искусства. Все способы обольщения, подкуп, лицемерие, предательство, вероломство, шпионаж были доведены до виртуозности. Какую комедию разыграл, например, с «крестоносными ослами» (Маркс) лукавый слепец Дандоло, чтобы отклонить их от похода на Египет! Крестоносное ополчение собралось на островках венецианской лагуны. Надо было заплатить огромную сумму за перевозку войска и за его снабжение. Но наличных денег и собранной в дополнение к ним золотой и серебряной утвари баронов оказалось далеко недостаточно. Тогда Дандоло выступил на народном собрании с речью, в которой указал, что крестоносцы не в состоянии заплатить всей суммы, и что венецианцы собственно вправе были бы удержать полученную часть денег. «Но, — патетически воскликнул он, — как посмотрит на нас весь мир? Каким позором покроемся мы и вся наша страна! Предложим им лучше следующую сделку. Венгерский король отнял у нас город Зару в Далмации — пусть эти люди отвоюют ее нам, а мы дадим им отсрочку для уплаты».
Предложение Дандоло было принято. В одно из ближайших воскресений, во время богослужения, собравшего в церкви св. Марка множество венецианцев и крестоносцев, Дандоло опять обратился к народу с речью. В ней, прославляя возвышенную цель крестоносного ополчения, он заявлял, что хотя он и стар и слаб и нуждается в отдыхе, но сам возьмет крести отправится с крестоносцами. Тут, пишет участник и летописец четвертого крестового похода, наивный Виллардуэн, «великая жалость охватила народ и крестоносцев, и немало пролилось слез, ибо этот славный человек имел полную возможность остаться: ведь он был очень стар, и хотя имел красивые глаза, но ровно ничего ими не видел». Плакал не только народ, но рыдал и опустившийся на колени перед алтарем старый хитрец, которому нашивали в это время крест. Отлично известно, к чему привело в дальнейшем крестоносное рвение Дандоло. Константинополь и почти вся остальная Византийская империя были захвачены крестоносцами. Венецианцы получили огромную часть
