– Я, конечно, извиняюсь! – запальчиво начал мукомол. – Но мне необходимо с вами поговорить, Екатерина!
– Раз надо, тогда проходите, – без всякого удивления произнесла та.
– Ну ты даешь, сеструха! – удивился Валек.
Он отстранился, пропуская Коломенцева.
Коломенцев вошел в переднюю, чувствуя себя последним идиотом.
– У нас гости? – изумился муж Кати Володя, появляясь из комнаты. – А я думаю, что за шум. А который час, товарищи?
– Скоро пять, – сказал Валек, – самое время для визитов.
– Так что вы хотели? – спросила Коломенцева Катя.
– Ты бы хоть халат надела, – заметил Володя, – а то неудобно как-то. Пришел человек в гости, а ты в ночнушке.
– Ничего. Я думаю, мы быстро разберемся. Так что вы хотели, извините, забыла вашу фамилию?
– Я хотел… Я хотел. Пусть она скажет правду.
– Какую правду, Катя, требует от тебя этот человек? – удивился муж. – И неужели, чтобы узнать правду, мало дневного времени суток?
– Какую правду? – равнодушно спросила Катя.
– О ваших, так сказать, сверхъестественных способностях.
– Катя, – еще больше удивился Володя, – о каких таких твоих способностях идет речь?
– Вы же видите, гражданин не совсем здоров, – все так же равнодушно сказала Катя.
Все трое воззрились на Коломенцева.
– Ах, о каких?! О таких!!! Она чуть не довела меня до петли… И в сумочку заставила залезть… И вообще, она не Десантова.
– Ну вот, я же говорила…
– Н-да, – сказал муж, – просто потрясает. Это что же, твой пациент?
– Пациент. Но не мой.
– Тогда почему он пожаловал к нам? Да еще посреди ночи.
– Валя, – не вступая в объяснения, сказала Катя, – будь добр, выстави его прочь.
– Охотно, – сказал Валек и резким движением выбросил Коломенцева во все еще приоткрытую дверь, а потом захлопнул ее.
Коломенцев несколько раз стукнул кулаком по двери, но ему не открыли.
– Тогда я лягу у вашего порога и буду лежать до тех пор, пока со мной не поговорят! – крикнул мукомол. – Я буду неотступно находиться здесь, поскольку моей жизни угрожает опасность! – И в доказательство серьезности своих намерений он уселся на половичок и оперся спиной на дверь.
За дверью сохранялось молчание.
Коломенцев тоже притих и теперь тоскливо размышлял: что же делать дальше, как себя вести? Он понимал, что выбрал не совсем подходящий метод воздействия, и ему стало мучительно стыдно. Однако пути назад не было. «Спокойно, спокойно, – подбадривал он себя, – все равно я должен объясниться. Так или иначе, это необходимо».
Дверь неожиданно отворилась, и Коломенцев чуть не упал. Он вскочил на ноги. На пороге появился Валек и молча качнул головой, приглашая войти.
Коломенцев проследовал на кухню. Там уже сидели Катя и Володя. Катя на этот раз была облачена во фланелевый халат.
– Садитесь, – сказал Володя. – Вы уж, пожалуйста, извините за не совсем гостеприимный прием, но время не очень подходящее. Объясните, чего вы хотите? И представьтесь, если можно. Остальных членов нашего семейства, как я полагаю, вы знаете, а я ее муж.
«А он вполне разумен, – подумал мукомол. – И, похоже, настроен мирно».
– Меня зовут Игорь Степанович Коломенцев, – начал он, обращаясь преимущественно к Володе, – я инженер мелькомбината, но к вам пришел скорее как историк.
– Так-так, – отозвался Володя, его добродушное лицо было само внимание. – Историк, значит. Интересно.
– Видите ли, меня занимает одно расследование. Дело в том, что ко мне в руки попали дневники некоего Пеликана. В этих дневниках речь идет о близнецах, девочке и мальчике… Вот за этим я и приходил к вам в первый раз. Но ваша жена…
– Так вы здесь уже были?
– Сегодня. Я поговорил с вашей женой – Екатериной?..
– Ильиничной.
– Да. С Екатериной Ильиничной. Задал ей несколько вопросов. Но четкого ответа так и не получил.
– Какого ответа?
– Действительно ли она и вот он, – Коломенцев кивнул на Валька, – те самые близнецы, о которых идет речь в дневнике.
Семейство переглянулось.
– Я ему сказала, – отозвалась Катя, – что никакого Пеликана не знаю и никогда не знала. Потом он утверждал, что нас привезли сюда, в Тихореченск, из Праги… – Она развела руками. – О чем тут еще толковать…
– А вот вы сказали о какой-то краже, о самоубийстве? – вспомнил Володя.
– Именно! После того как я покинул ваш дом, со мной стали твориться самые странные события. Со стороны можно было подумать, что я сошел с ума.
Сидящие напротив вновь переглянулись.
– Вы зря на меня так смотрите! – вновь всполошился Коломенцев.
– Успокойтесь, товарищ инженер, – добродушно произнес Володя и взял Коломенцева за руку. – Никто вас не желает обидеть. Но поймите и нас. Всем завтра на работу. Мы спим мирным сном честных советских тружеников, и вдруг врываетесь вы. Мало того, что нас взбулгачили, так и соседей, скорее всего, переполошили. Что о нас подумают люди? Почему, скажем, нельзя было прийти… А-а! Ладно! Чего уж там. Кто старое помянет… Давайте так. Вот вы немного успокоились? Ведь верно? Отлично. Сейчас вы пойдете домой, поспите… А завтра – милости просим. Ответим на все ваши вопросы. Уж не сомневайтесь. Как? Такой вариант подходит?
– Но я… – начал было Коломенцев.
– Конечно, конечно. Не беспокойтесь. В любое время. А сейчас я вас очень прошу – отправляйтесь домой. А чтобы по дороге ничего не случилось, мы вас проводим. Я сейчас оденусь.
– А можно я? – неожиданно попросил Валек.
Коломенцев искоса глянул на брата Кати, сама она, казалось, безучастно сидела, не вступая в разговор.
«Может быть, у брата удастся что-нибудь выведать», – размышлял Коломенцев.
– Если Валентин вызвался, не возражаю, – сказал Володя.
Коломенцев поднялся, понимая, что сейчас говорить с ним никто не будет. Валек проследовал за ним.
Он мгновенно набросил на себя мятые брюки и клетчатую рубашку-ковбойку, сунул ноги в растоптанные сандалии.
– Поканали, папаша, – фамильярно произнес, обращаясь к Коломенцеву.
Они вышли из подъезда. На улице было уже совсем светло.
– Ты где живешь? – спросил Валек.
Коломенцев назвал адрес.
– Знаю. До дому провожу. Все равно уже не уснуть. Так чего ты у сеструхи хотел узнать? – спросил он, доставая из кармана мятую пачку «Памира». – Закуришь? Ну как хочешь. Давай, выкладывай. Зла на тебя не держу. Вижу, папаша, не какой-нибудь фуфлыжник. Если смогу, помогу…
– Понимаете ли, – заговорил Коломенцев, в который уж раз возвращаясь к дневнику Пеликана, – это очень странная история. Неких близнецов доставили в Тихореченск из Праги во время войны, то есть еще раньше, до сорок первого года. Фамилия людей, которые встретили детей, была Десантовы.
