Вот он и перед выходом. Осипов толкнул дверь, но она почему-то не поддавалась. Он повернул щеколды. В чем дело? Он вплотную поднес свечку к двери и стал внимательно ее исследовать. Посередине, сквозь массивные петли, проходил металлический шкворень толщиной с детскую руку и уходил в стену. Осипов подергал шкворень, то тот даже не пошевелился.
Так! Его заперли! Этого только не хватало. Кто мог это сделать? Несомненно, физрук. Мерзавец! Видимо, он вернулся, почувствовал запах жженой бумаги и понял, что в школе не один. Неужели придется провести ночь в обществе крыс и отрезанной головы?
– Эй!!! – заорал он и ударил ногой в стальную дверь. – Открывай, скотина! Твои шутки заходят слишком далеко. Открывай, кому сказал!
Прислушался. Молчание.
Осипов побежал в мастерскую, схватил с верстака молоток и начал стучать им что было сил. Грохот стоял неимоверный. Но результат оставался прежним. Он попробовал колотить по металлическому шкворню, но тут вряд ли помогла бы и кувалда. Дверь была сработана на совесть. Придется ночевать здесь, понял Осипов и побрел в мастерскую, намереваясь устроиться на верстаке. Он задул свечу, потому что уже прекрасно ориентировался в темноте… Ладно, гад! Завтра он ему покажет!
А в это самое время «гад» – преподаватель физического воспитания Борис Владимирович Шляхтин – стоял по ту сторону запертой двери и ждал. Грохот, производимый молотком, и выкрики придурковатого журналиста оставили его совершенно спокойным. Сколько он может так стучать? Полчаса, ну час… А потом все равно угомонится, и тогда…
Шляхтин четко представлял, как он будет действовать потом. Отопрет дверь без всякого шума. Механизм отлично смазан. Так же без шума войдет в мастерскую. Ублюдка – кастетом по голове. Конечно, не насмерть. Пока… Хорошо, если бы он спал… Ну а если не спит, тоже не беда. Журналист довольно тщедушен. К тому же фактор внезапности. Одним словом, уделает. Потом небольшой допросик. Кто сообщил про него? Что этот недоносок знает? При чем тут Валентин Сокольский? Допрос, конечно, будет с пристрастием. По всем правилам. Возможно, придется применить третью степень. Ну что ж… От него все равно нужно избавиться… Хотя личность известная. Будут искать. Ну и пусть ищут. К тому времени от него вряд ли что останется. В ванну с кислотой, и концы, что называется, в воду, вернее, в канализацию. Вообще кислота достаточно перспективна. К сожалению, у него раньше ее было слишком мало. Но теперь… В школе ремонт. Директор не смотря подмахивает накладные на разные строительные материалы. Так у него появились две бочки кислоты. Отличная штука. Интересно смотреть, как в ней растворяются живые организмы. Прежде это были все те же крысы. А вот человек ни разу. Но теперь он проведет исследования. Весьма полезные исследования… Сколько нужно времени для полного растворения тела, как влияет концентрация раствора? Все это весьма любопытно. А крысы?.. Мелочь! Хотя ученые всегда сначала экспериментируют на крысах. Возни, правда, с этой кислотой много. Можно отравиться парами. Но у него есть респиратор. Вполне проверенный. Кислота надежна и стерильна. Раньше он сбрасывал экспериментируемых в сухой колодец. Он нашел его, разгуливая по этим катакомбам. Школа построена на месте какой-то старой барской усадьбы, и школьное бомбоубежище сообщается с ее древними подвалами. В них-то и обнаружен колодец. Достаточно глубокий. Вход в подземелье он надежно замаскировал, ни один легавый не отыщет. Вот только крысы. Развел на свою голову. Сколько ни сыпал известь… А кислота не подведет. Растворяет без остатка. Надежная вещь, если соблюдать технику безопасности. Впрочем, тут все в порядке. Резиновый фартук, перчатки… Ладно, довольно рассуждать, пора действовать.
Осипов непрерывно ворочался на жестком верстаке, пытаясь принять наиболее удобную позу. Тщетно. Верстак плохо приспособлен для ночевок. А тут еще крысы. Они шныряли совсем рядом, и было их здесь, судя по всему, несметное воинство. В довершение две самые наглые умудрились забраться на верстак, видать, к нему в гости. Соскучились. Подобного общения Осипов перенести не смог и решил зажечь свечку в надежде отпугнуть тварей.
И тут ему послышался шорох, совсем не похожий на звуки, которые издавали крысы. Осипов насторожился и на всякий случай сжал рукоятку молотка. Нет, видать, показалось. Он снова прилег на верстак и уставился в ту сторону, где была дверь. Глаза уже привыкли к темноте и различали контуры предметов.
Внезапно дверь бесшумно отворилась, и на пороге возникла тень. Несмотря на то что был вооружен, Осипов испугался. Он как-то забыл о молотке, который сжимал в руке. Дыхание перехватило, спазм сжал желудок, ноги похолодели. Неизвестное всегда страшит. Неожиданно вспыхнул фонарь. Яркий луч ударил прямо в глаза, ослепив, почти парализовав. Однако у него хватило ума слегка отклонить голову в сторону, уловив молниеносное движение руки неизвестного. Удар кастета вскользь пришелся по уху. Осипову показалось, что в него плеснули расплавленным металлом. Боль оказалась настолько нестерпимой, что журналист дико заорал и, словно подброшенный невидимой пружиной, вскочил с верстака. Однако именно боль привела его в чувство. Не дожидаясь второго удара, он сделал выпад и хрястнул молотком по чему-то мягкому. Раздался приглушенный стон, и Осипов понял, что достиг цели.
Удар пришелся в предплечье правой руки, занесенной для нового удара. Шляхтин невольно разжал кулак. Кастет, звякнув, закатился под верстак. Теперь физрук был безоружен, но, обладая отличной реакцией, он мгновенно подхватил тяжелую дубовую киянку и приготовился к нападению.
Осипов понял: придется биться до конца, живым его не выпустят. Хотя и не видя своего противника, он уже понял, что перед ним Шляхтин. Попробовать его обмануть?
– Ты зря это делаешь, – как можно более миролюбиво начал он, – даже если убьешь меня, далеко тебе не уйти. В редакции знают, что я пошел в школу. А твоя фамилия записана у меня в перекидном календаре…
Шляхтин молчал, медленно, как бы пританцовывая, передвигаясь по мастерской, выбирая момент для нападения.
– Ты понял, урод!!! – заорал Осипов. – Тебя все равно найдут!!!
– А вот тебя не найдут, – услышал он спокойный голос. – Никогда.
И в это мгновение раздался истошный визг под ногами физрука. Он пошатнулся и пинком отшвырнул визжащий комок.
«На крысу наступил», – понял Осипов и, ни секунды не медля, нанес удар в темноту.
Молоток попал во что-то мягкое. Раздался истошный вой. Шляхтин выронил фонарик и метнулся за дверь. Осипов подхватил фонарик и бросился следом. Луч вырвал из мрака бегущий силуэт, который подскочил к закрытой двери и ворвался внутрь. Осипов последовал за ним. В нос ударил тяжелый запах кислоты. Светя левой рукой, Осипов занес правую для нового удара. Физрук стоял спиной к нему возле какого-то стеклянного чана, закрыв лицо руками. Потом он повернулся, отнял одну ладонь и, словно слепой, сделал шарящее движение. Скачущий луч высветил залитое кровью лицо и багровый пузырь на месте правого глаза. Не раздумывая, Осипов что есть силы толкнул Шляхтина прямо в чан. Мгновенный вопль
