язычок, отчаянно размахивал длинным, голым хвостиком.
Иван протер глаза. Чертик подпрыгнул и завис в воздухе. Позолоченные копытца поблескивали, словно крошечные червонцы.
– Бред! – вслух произнес Иван.
Не успели прозвучать эти слова, как чертик, сделав из хвоста восьмерку, метнулся в верхнюю ее петлю и исчез, оставив после себя выхлоп разноцветных искорок. Иван, разинув рот, зачарованно следил, как искры сложились в непристойное слово, а потом стали медленно гаснуть. В этот момент кто-то цепко ухватил его за плечо. Наш герой резко развернулся, но держали крепко. Перед ним стоял тщедушный солдатик азиатского вида с красными погонами на плечах. На груди азиатца висел «калашников».
– Еще одна попался, – довольно сообщил солдатик кому-то, кто скрывался в густой тьме.
– Тащи его, Асхат, в комендатуру. Там разберутся.
– Идем, сестра, – хохотнул солдатик, ткнул Ивана дулом в бок.
– Ты не черт? – невольно вырвалось у Ивана.
– Почему черт? Зачем черт? Я рядовой Галимутдинов. А ты, сестра, видать, крепко заколдырил. Ну, иды, иды…
– Куда? – не понял Иван.
– А вперед. И не беги, а то… – солдатик вновь ткнул Ивана дулом автомата, и тот послушно затопал посередине совершенно пустой улицы.
Ночь была по-прежнему нежна. Ни шепота, ни вздоха не раздавалось из ее недр. Лишь грустно пискнет какая-нибудь неустроенная птаха, да стукнется о землю и с нежным звоном рассыплется упавшая с небес звездочка.
Когда Иван проходил мимо очередного фонаря, он поворачивал голову и пристально вглядывался в конус света, чуть заметно колышущийся под ним, однако чертей больше не наблюдалось. И хотя предыдущее явление нечисти несомненно было фантомом, он не мог отделаться от ощущения, что фантом этот вот солдатик Галимутдинов, а черт вполне настоящий.
Наконец подошли к какому-то большому зданию, типа школы, фасад которого едва освещала полудохлая лампочка. Иван понял: его ведут именно сюда. Галимутдинов нежно, но цепко ухватил нашего героя за руку и потащил за собой, как тащит к педанту-директору несчастного первоклашку-очкарика свирепая училка-климактериалка. А ребенок всего лишь громко пукнул во время урока. О боги! Покарайте этих горе-педагогов, убивающих в детях тягу к знаниям.
Вошли в какой-то угрюмый зальчик, напоминающий внутренности общественного сортира. За столом сидели двое: женщина средних лет, а рядом крупный, пожилой мужчина в гимнастерке с расстегнутым воротом, украшенной бутафорскими крестами, с носом картошкой и запорожскими усами. Это и был пресловутый ветеран казачьего движения в Верхнеорльске дядя Коля Горожанкин. Дядя Коля выглядел, как Тарас Бульба на иллюстрациях художника Кибрика к одноименному произведению.
– Так, – уныло произнес «Тарас Бульба», – еще один пожаловал. – Что-то личность твоя, братец, мне не знакома. Ты кто?
Иван сдержанно отрекомендовался.
– Значит, ученый-историк, – с веселым изумлением констатировал дядя Коля. – А почему шатаешься по улицам в неположенное время?
– Не понял?
– Ах, не понял. Ты что, историк, не слышал о комендантском часе?
– О чем?! – Ивану показалось, что в придачу к зрительным у него начались и слуховые галлюцинации.
– О комендантском часе, – с расстановкой произнесла женщина, и Иван в первый раз посмотрел на нее внимательно. Перед ним сидела довольно плотная гражданка средних лет, лицо которой можно было бы назвать приятным, если бы не плотно сжатые губы и стеклянные глаза, которые абсолютно ничего не выражали.
– Не слышал, – отозвался Иван, еще ничего не понимая.
– А между тем население об этом было широко оповещено. Короче говоря, вы нарушили мой приказ и должны понести наказание.
– А вы кто? – в свою очередь, спросил Иван.
– Глава этого города.
– А я в вашем городе не проживаю, – отозвался Иван.
– Не имеет значения.
– Как это не имеет?! И вообще, кто дал вам право вводить комендантский час?
– Должность, занимаемая мною, дает такое право.
– Это произвол и беззаконие! – заявил Иван. – Вводить чрезвычайное положение в отдельно взятом регионе может лишь губернатор этого региона, причем при согласовании с президентом страны. А ведь вы – не губернатор. Да и на каком основании меня задержали? Иду себе по улице, никого не трогаю, возвращаюсь из гостей, вдруг хватают, тащат… Куда, почему?..
– У кого же, интересно, вы гостевали? – вкрадчиво спросил «Тарас Бульба».
– У Картошкиных.
Тут сидящие зашевелились, запереглядывались, словом, пришли в некое возбуждение, причину которого Иван не понял.
– И выпили, наверное, с Толькой, – с понимающей улыбкой заметил «Тарас Бульба».
– А это тоже запрещено? – иронически спросил Иван.
– Нет, почему же, – несколько смягчила тон женщина.
– А какое, позвольте узнать, наказание для таких, как я, предусматривается.
– Плетюганы, – ласково сообщил «Тарас Бульба».
– Извините, не понял?
– Выпорем вот этим, – все тем же ласковым тоном ответствовал пышноусый казак и достал из-за голенища сапога ременную плеть. – Очень, знаешь ли, полезно для прочищения мозгов.
– Вы что, с ума сошли! Только попробуйте! Да я на вас в суд подам!
– А подавай, – весело произнес «Тарас Бульба».
– Да я вас на всю страну ославлю! Не пройдет и трех дней, как сюда приедет телепередача «Человек и закон»! Сам Пиманов приедет!
– И Пиманова выпорем, – со все тем же бесшабашным озорством заметил пышноусый.
– Погоди, дядя Коля, – оборвала бесстрашного казачину глава города. – Все бы тебе пороть. Молодой человек где-то, наверное, прав. Поскольку он не житель нашего города, к тому же не знал о введении комендантского часа, наказывать его, собственно, не за что.
– А я бы выпорол, – веско сказал дядя Коля и хлопнул по столу плеткой, отчего пыль полетела в разные стороны, и Иван чихнул.
– На своих тренируйся, – нисколько не смутилась женщина, – а чужих не трогай. И вообще, дай-ка нам с молодым человеком потолковать наедине.
– А и пожалуйста, – нисколько не обиделся «Тарас Бульба», подхватил свое оружие и покинул присутствие.
Некоторое время Казанджий и начальственная женщина изучающе взирали друг на друга, потом на лице руководительницы появилась неопределенная, но как будто располагающая улыбка, и она поинтересовалась:
– А скажите, Иван?..
– …Петрович.
– …Иван Петрович, с какой целью вы пожаловали в наш городишко?
– Ну… Допустим, к отцу Владимиру приехал… В гости.
– Допустим – в гости. А на самом деле?
– Я же говорю: в гости! Какие основания у вас мне не верить?
– Вы что же, давно с ним знакомы?
– Да как сказать…
– Ну, для чего вы, Иван Петрович, темните? С отцом Владимиром вы, может быть, и знакомы. Но едва-
