варить.
«Да… Похоже, зерна мне понадобится много. Но успею ли я его заготовить? Сначала надо завялить все это мясо… Как бы удивились мне в Клане: сначала я убиваю кобылицу, для того чтобы питаться ее мясом, а потом запасаю пищу для ее детеныша. Но это уже мое дело…»
Вспомнив о том, что она не ела с прошлого вечера, Эйла наколола на заостренную палочку большой кусок конины и укрепила ее над огнем. После этого она взялась за работу.
На небе уже появилась полная розовая луна, загорелись мерцающие звезды, а она все еще продолжала нарезать мясо на тонкие полоски. Она развешивала внутри огненного кольца все новые и новые связки конины, нанизанной на ремни и лианы. Вскоре она взялась за шкуры хищников – рыжевато- коричневую шкуру рыси и грубоватую темную росомахи, – теперь их следовало хорошенько выскоблить и просушить. Отмыв от грязи серую лошадиную шкуру, Эйла растянула ее на камнях. Очищенный и наполненный водой желудок кобылы подсыхал возле костра. Здесь же лежали жилы, тщательно промытые кишки, копыта, кости и куски жира. Жир прежде всего следовало перетопить, хранить же его можно было в кишках. Ей удалось срезать жир и с тушек хищников – она предполагала использовать его для светильников и для защиты от влаги. Их мясо Эйла трогать не стала. Ей не нравился его вкус.
Эйла посмотрела на два последних куска мяса, уже отмытых от грязи, и решила, что она сможет нарезать их и утром. Уж слишком велика была усталость. Она подбросила в костер дров и легла неподалеку, завернувшись в тяжелую медвежью шкуру.
Привязывать лошадку к кустам теперь не было нужды. После второго кормления та уже и не думала уходить. Обнюхав Эйлу, кобылка легла рядом с ней. Молодая женщина обняла теплую доверчивую малышку, услышала ее спокойное сопение и забылась крепким сном.
Глава 6
Джондалар почесал колючий подбородок и потянулся к своей укладке, лежавшей возле чахлой сосенки. Он достал из нее небольшой мешочек, сшитый из мягкой кожи, и, развязав ремешок, осторожно вынул оттуда тонкий кремневый нож. Нож этот – как и любой нож, высеченный из кремня, – был слегка изогнут, однако на остроту режущей кромки это никак не влияло.
Старая, поросшая лишайником сосна протяжно заскрипела на ветру. Откинув полог палатки, ветер ворвался внутрь, раздув шкуры и загудев кожаными оттяжками, прошелся по ней гневливым вихрем и тут же, вылетев наружу, вновь запахнул ее. Внимательно осмотрев нож, Джондалар покачал головой и положил его обратно.
– Что – бороду решил отращивать? – полюбопытствовал неслышно подошедший к нему Тонолан.
Джондалар вздрогнул от неожиданности.
– У бороды есть один недостаток, – отозвался он. – Я говорю о лете. Стоит вспотеть, как лицо начинает чесаться. В это время бороду лучше сбривать. Зимой же она греет… Лето уже кончилось, зима не за горами, верно?
Тонолан пытался согреть руки – он то дышал на них, то тер их друг о друга. Наконец он сел возле небольшого костерка, горевшего перед входом в палатку, и поднес их к огню.
– Цвета одного не хватает, – буркнул он.
– Цвета?
– Красного цвета. Его нет, понимаешь? Кустов-то здесь полно, но они сперва желтеют, а потом сразу становятся коричневыми. И трава такая же, и листва. – Указав кивком головы на открытое пространство за спиной, он выразительно посмотрел на стоявшего возле дерева Джондалара. – Здесь и сосны какие-то серые… На лужах уже ледок, а осени-то толком и не было. Я все жду.
– Можно подумать, тебе больше делать нечего, – хмыкнул Джондалар, встав возле костра. – Сегодня утром я видел носорога. Он направлялся на север.
– В воздухе уже снегом запахло.
– Тебе кажется. Тогда бы здесь не было ни мамонтов, ни носорогов. Холод-то они любят, а вот снег – не очень. И еще. Когда приближается буря, они спешат к леднику. Умные люди говорят:
«Если мамонты пошли на север, сиди на месте». То же самое относится и к носорогам. Не могу сказать, что этот носорог особенно спешил, но…
– Стоит этим мохначам повернуть на север, как люди спешат вернуться в свой дом. Я такое и сам не раз видел. Интересно, сколько же здесь будет снега?
– Летом стояла засуха. Если зима будет такой же сухой, мамонты и носороги никуда не уйдут. Впрочем, мы сейчас на юге. Говорят, что зимы здесь снежные… Если бы в тех горах на востоке жили люди, они бы нам обо всем рассказали. Наверное, нам следовало остаться у тех людей, которые помогали нам переправиться через реку. Нам пора подумать о зимовье, верно?
– Хорошо бы попасть в такую пещеру, где много женщин, – мечтательно произнес Тонолан.
– Нам бы подошла любая пещера.
– Большой Брат, ты говори, да не заговаривайся. Можно подумать, я тебя не знаю.
Джондалар заулыбался.
– Разве ж я спорю? Без женщины зимой действительно куда холоднее. Красивая она или нет – не так уж и важно.
Тонолан выразительно посмотрел на брата.
– Странная это вещь…
– Ты о чем?
– О женщинах. Иные красавицы пленяют сердца всех мужчин. И вот такая красавица кладет глаз, скажем, на тебя. Ты-то у нас, как известно, по этой части не дурак, верно? И тем не менее ты не обращаешь на эту красавицу никакого внимания, а выбираешь себе в подруги серенькую мышку, скромно отсиживающуюся где-то в уголке. Что тому причиной?
