Если Лобо останется здесь…
— Он такой же, как любой другой работник.
— Нет не такой, и вы это знаете, и город это знает.
Уиллоу почувствовала, что колеблется. Он был прав. Теперь она может потерять работу. Только благодаря Салливэну она сумела ее сохранить. И все-таки…
— Я не буду просить его уехать, — упрямо сказала Уиллоу.
— Тогда я скажу.
— Нет. — Это звучало, как выстрел, и Уиллоу даже оторопела от собственной резкости.
Лицо Салливэна побледнело. Он ступил ближе, вдруг осознав что-то новое в выражении ее лица. Она всегда была хорошенькой, но теперь, казалось, излучала свет, а глаза ее были полны огня.
— Между вами ничего нет?
Уиллоу почувствовала, что краснеет, и отвернулась.
— Сделать вам кофе?
— Не увиливайте.
— Я не увиливаю. Просто я подумала, что нам не помешает немного кофе.
— Вы мне не ответили.
Уиллоу резко повернулась:
— Нет. Ничего нет. Просто он был очень добр с нами, и в нем есть что-то, что создает у меня впечатление — он очень одинок.
— Он сам в этом виноват, Уиллоу. У профессионалов не бывает друзей.
— Ну, теперь у него есть друзья. С тех пор, как он спас Салли Сью.
Салливэн на время отступился. По крайней мере, здесь были Брэди и Чэд. Это уже что-то.
— Кофе не надо. Мне пора ехать. — Он заметил облегчение на ее лице.
— Но я вернусь завтра вечером.
— Ну, это совсем не обязательно.
— Очень даже обязательно.
Уиллоу поняла, что должна уступить. Она знала, что он не изменит своего намерения.
— Ладно.
— Пошлите за мной Чэда, если что-нибудь потребуется.
Она кивнула. Он колебался, не решаясь уйти.
— Вы уверены?
Она улыбнулась:
— Я совершенно уверена.
— Ненавижу оставлять вас с ним.
— Я ведь не одна.
— Не составляет никакой разницы, — раздраженно сказал он.
— Он уже был здесь несколько раз, и никогда даже…
Глаза Салливэна сузились:
— Даже что?
— Не сказал и не сделал ничего, что могло бы служить хоть малейшим основанием для беспокойства.
— Только то, что он — это он, дает все основания для беспокойства.
— О Салливэн, вы чересчур волнуетесь. А в каком настроении была Мариса, когда вы провожали ее?
— Вы опять увиливаете.
— Потому что я думаю, что вы с Марисой составляете отличную пару.
Тогда и он улыбнулся:
— Вы совершенно безнадежны.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Уиллоу. — Закрывая дверь, он молился, чтобы так оно и было.
Лобо бросил одеяло в угол сарая. Там довольно приятно пахло свежеструганными досками. Все же он предпочел бы быть снаружи, особенно когда Брэди Томас занял место у противоположной стены.
Но если Ньютон собирался что-то предпринять, то он должен был начать с сарая, и кроме того, Лобо хотел быть уверенным, что Брэди снова не сделает какую-нибудь глупость.
Ни у одного не было фонаря. Ни один не собирался возвращаться в дом, чтобы взять фонарь. Так что они устраивались ощупью, и когда Лобо наконец улегся, ему не хватало звезд и луны над головой, и свежего, певучего, прохладного вечернего бриза.
Он думал, какого черта он все это затеял, почему согласился остаться на ранчо, когда собирался перебраться в город. В этом отчасти был виноват доктор, отчасти поцелуй, отчасти мальчишка. И все три причины были дурацкими, особенно поцелуй.
Он вспомнил поцелуй. Он совсем не был похож на то, что он знал. Ему совсем не была присуща нежность, но все же она поглотила его целиком, когда он смотрел в эти небесно-синие глаза. И что вообще он собирался делать, черт возьми? Он был так чертовски уверен в ее отвращении, когда она узнает, кто он такой. Не надо бы ему быть таким самоуверенным. В конце концов, она взяла к себе одноглазую салунную девицу и пьяного экс-шерифа, который сжигал сараи. Черт, в этой компании он был пай-мальчик. При этой мысли он почти рассмеялся. Почти.
Глава 13
Уиллоу не могла уснуть. Она все вспоминала вкус его губ на своих.
Джесс. Лобо.
Она понимала, что в ней просыпается любовь к первому. Второго она боялась. Как странно, что они оказались одним и тем же человеком.
И кто же он был на самом деле?
Подобно Одиссею, в нем, казалось, было несколько человек со множеством противоречий.
Следующий день было воскресенье. Возможно, у нее будет время поближе узнать его. Эта мысль казалась очень привлекательной, привлекательной, и неотразимой, и пугающей.
Она привыкла к мысли, что останется старой девой, хотя в самом деле никогда такой себя не считала. Но она знала, что другие считали. Ей было двадцать пять, и она никогда не испытывала чуда и благоговения любви, и никогда не согласилась бы на что-то меньшее.
Она была почти готова поверить, что любовь между мужчиной и женщиной была чем-то, что встречается только в книгах, эмоциями, дарованными только богам, что обычные люди просто готовы были удовлетвориться дружбой, или уверенностью в будущем, или радостью иметь детей.
Но сердце ее отчаянно колотилось, когда она думала о том, что Джесс был только в нескольких ярдах. Ее руки болели от желания дотронуться до него, и она чувствовала в себе глубокое, гложущее влечение. Она наконец поняла, почему боги и богини так страдали от любви.
С первого раза, как она его увидела, она ощутила этот непонятный голод. Он стоял нахмурившись, покрытый пеплом, после того как рисковал жизнью, спасая Брэди и Юпитера. Ее как будто громом поразило, она была околдована магнетизмом, за несколько секунд соединившим их так неразрывно.
Наемник. Человек, убивавший, чтобы зарабатывать на жизнь.
По ее телу прошла непроизвольная дрожь, когда она вспомнила свое отвращение к предложению Гэра Морроу, чтобы ее защищал человек, чьей профессией было убийство. Она вспомнила Кантона и то, как хладнокровно он убил человека на танцах.
Но она не могла так думать о Джессе, человеке, который спустился в колодец, чтобы спасти ребенка, который боролся с быком, чтобы выручить мальчика, и не испугался зайти в горящий сарай, чтобы вывести упрямого быка. Неважно, что видели другие, глядя на него — она видела только это.
Но, видит Бог, он все же был бродягой, который, возможно, когда-нибудь умрет не своей смертью.
Она поднялась, подошла к окну и посмотрела на сарай, и что-то в ней потеплело просто потому, что он был там. Профессионал или нет, но она чувствовала себя неразрывно с ним связанной и не собиралась провести остаток жизни, не зная прикосновений к нему, не ведая этих чудесных, покалывающих, влекущих
