Мисс Томпсон. Женщина, чьи глаза мгновенно потеплели, когда несколько минут назад она прижала к груди птенца. Ее губы дрогнули в ласковой улыбке. Он увидел, как ее руки гладят птицу, и почувствовал внезапное, острое желание, чтобы они коснулись его. Касался ли его кто-нибудь с такой любовью и нежностью?
Когда он был мальчиком, у него недолгое время жил ястребенок. А потом отец свернул ему шею, сказав, что тот перебьет всех кур, когда вырастет. Поэтому, найдя сегодня птенца, он не мог оставить его умирать голодной смертью. Но и взять его к себе тоже не мог — это плохо сочеталось с его образом огрубевшего бандита. И тут он вспомнил о Робине.
Конечно, глупостью было нести его в дом. Он понял это сразу же, как увидел эту женщину.
Он попытался стряхнуть замешательство, которое она в нем пробудила. На карту поставлена жизнь Дэйви, и он не может позволить мыслям о всяких мисс Томпсон лезть ему в голову. И все же ему очень хотелось знать, как ее зовут. Он перебирал в уме всевозможные имена, но ни одно не подходило. Некоторые звучали слишком нежно, другие — слишком грубо. Трудно подобрать что-либо для такой притягательной комбинации из силы и хрупкости.
Он никогда не узнает ее имени, потому что никогда не приблизится к ней. Все в нем протестовало против мысли использовать ее, предать. Но что, если это единственный способ спасти Дэйви?
Когда он вошел в переполненный салун, все взгляды обратились на него. Некоторые по привычке тянулись к пистолетам, которых у них не было. Пробравшись к стойке, он увидел, что Хильдебранд, сидевший в дальнем углу салуна в обществе нескольких человек, жестом приглашает его присоединиться к ним.
— Познакомься, — сказал Хильдебранд и назвал имена своих товарищей, некоторые из них Кейн слышал раньше.
— Как вам нравится наш маленький городок? — спросил один из них.
— Здесь интересно, — уклончиво ответил Кейн.
— Надолго вы сюда?
— На время, чтобы ищейки потеряли мой след.
К нему бочком подобрался какой-то человек. Его щеку тоже прорезал шрам. Подняв руку к лицу, человек спросил:
— А свой вы где получили?
— На войне, — коротко сказал Кейн.
Человек с разочарованным видом отошел от него. Кейн спросил себя, какой же, интересно, ответ он ожидал услышать. Он продолжил потихоньку потягивать виски, давая всем понять, что не хочет, чтобы к нему приставали с расспросами. Он чувствовал себя как волк среди койотов. У них, вероятно, сходное прошлое, даже какие-то общие интересы, но эта компания ему не нравилась.
Все люди, вместе с которыми он провел последние несколько лет, в прошлом были из армии южан. На путь преступления их толкнула несправедливость. У одних янки отняли землю, у других — убили всех родных. После войны они вернулись на пепелище; земли, на которых поселились и работали их отцы, были захвачены разбогатевшими во время войны северянами. Они вынуждены были бороться с мексиканцами и индейцами, с засухами и наводнениями во имя осуществления своей маленькой мечты, во имя права жить на своей земле, возделывать ее и разводить скот. И за это право они боролись последние два года, так же как и предыдущие четыре долгих года на войне. Ставка в борьбе была та же, но расклад был для них еще хуже, чем раньше.
Во всяком случае, он стал преступником по этой причине. А была ли какая-нибудь причина у Ната Томпсона?
— Давай, Дьявол, — нарушил его размышления Хильдебранд. — Сыграй с нами в покер.
Кейн кивнул и сел за столик вместе с Хильдебрандом и еще тремя. Паркера, Кайо и Карри, припомнил Кейн, разыскивали за ограбление банка, в ходе которого погибли двое детей. Кейн перетасовал колоду и начал сдавать.
Играть они закончили спустя часа три. Кейн оказался в большом выигрыше, что не принесло ему симпатий остальных игроков. Карри в особенности совершенно не умел проигрывать и к тому же в покер играл из рук вон плохо. Он несколько раз выругался, а выходя из-за стола, опрокинул ногой стул.
Хильдебранд пожал плечами. Они с Кейном остались за столиком вдвоем.
— Ничего, переживет.
Кейн налил своему собеседнику стакан виски из только что купленной им бутылки.
— Он всегда так скверно играет?
— Только когда слишком много выпьет.
Что случалось нередко, подумал Кейн, судя по нездоровому цвету его лица.
— А как насчет завтрашнего вечера? — спросил Хильдебранд. — Я хочу отыграться.
— Ничего не имею против. Что здесь еще делать? — ответил Кейн. — Ты давно здесь?
Хильдебранд вздохнул:
— Месяц. Я уже почти совсем на мели. Пытаюсь собрать народ для одного дельца в банке. Ты как?
— Может быть, — медленно произнес Кейн. — Правда, сейчас это довольно хлопотно. За мной весь Техас гоняется.
— Я не про Техас.
Кейн позволил себе выказать интерес, хотя и не сказал ничего, ожидая, пока его собеседник расскажет поподробнее.
— Канзас, — продолжал Хильдебранд. — Скотоводы сгоняют туда стада, а покупатели держат в тамошних банках кучу денег. Мне бы такой человек, как ты, пригодился.
— А еще кто?
В глазах Хильдебранда появилась настороженность.
— Пока точно не знаю.
— Я должен знать людей, с которыми иду на дело, — сказал Кейн. — Я не собираюсь без надобности рисковать. Когда ты найдешь других желающих, я решу, — он налил Хильдебранду еще стакан. — А далеко отсюда этот банк?
— Это смотря куда ты скажешь Томпсону, чтобы тебя доставили. Дней десять-двенадцать быстрой езды от техасской границы.
Никакого толку. Ну что ж, можно, наверное, и спросить:
— А ты случайно не знаешь, где мы?
Хильдебранд покачал головой:
— Не знаю и знать не хочу. Так спокойнее.
— У Томпсона неплохо идут дела.
— Хотел бы я, чтобы у меня они так шли, черт побери. Никакого риска. А деньги текут рекой.
— Я думаю, мне здесь быстро надоест, — сказал Кейн. — Без риска жить неинтересно.
— Кстати, об интересном. Я видел, как ты говорил с Ники Томпсон.
— Ники?
— С племянницей Томпсона. Классная девчонка, но не нашего поля ягода. Это первое правило Томпсона. Когда я два года назад впервые здесь появился, один человек попытался ее поцеловать. Томпсон выпорол его до полусмерти. И я его с тех пор не видел и не слышал.
— Я это запомню. — Кейн отхлебнул еще виски. Не следовало этого делать. Ему нужно иметь ясную голову. Но упоминание об этой девушке его взбудоражило. Ники. Подходящее имя.
Он резко поднялся из-за стола, толкнув бутылки к Хильдебранду.
— Допивай. Я пойду к Розите.
Хильдебранд осклабился:
— Спроси там Кару.
Наверное, он так и сделает, подумал Кейн. Может, это все, что ему нужно, — снять физическое напряжение. Он направился к находившемуся рядом с салуном борделю, но остановился, увидев свет в окне каменного дома в конце улицы.
Ники.
К черту все. Ему нет никакого дела ни до нее, ни до того, что будет потом. Бормоча проклятия, он
