— У меня там друг.
— Ситцевый? — На этот раз в ее голосе слышалось недоверие.
— Нет, — сказал он. — Не Ситцевый.
— Там твой друг или ты за кем-то охотишься?
— Почему ты спрашиваешь?
Они говорили шепотом, но разговаривали, как противники.
— Потому что опасно задавать такие вопросы. Я боюсь за тебя.
Он вдруг расплылся в улыбке.
— Я в состоянии о себе позаботиться. — Он залпом опрокинул все, что оставалось в стакане. — Вторую порцию я отложу до вечера.
Он поднялся и направился к выходу. Она проводила его взглядом. Он явно не желал дальнейших расспросов. Да она и не собиралась расспрашивать. Она предупредила его — это все, что она могла сделать. И еще — держать язык за зубами, когда снова появится Ситцевый.
* * *
Ники внимательно изучала свое отражение в зеркале, стараясь найти в нем перемены. Прошло два дня после того, как она занималась любовью. Как они с Кейном занимались любовью. Она чувствовала себя на несколько лет взрослее. С другой стороны — на несколько лет моложе.
Стараясь не думать о том, как он тогда внезапно ушел, так ничего и не сказав, она перебирала в уме воспоминания о его нежности, о волшебных, незабываемых ощущениях, которые он пробудил в ней.
С тех пор они несколько раз виделись, дважды — в обществе ее дяди. И сегодня вечером он снова собирался прийти. Ее дядя был уверен, что Кейн О'Брайен, Дьявол, примет его предложение.
Итак, она внимательно вглядывалась в свое отражение. Как бы ей хотелось иметь длинные волосы и еще одно платье. Когда в следующий раз ее дядя пошлет за покупками, она закажет себе несколько платьев. А если Кейн решит остаться? Что тогда? Как она сможет убедить Робина уехать одному? Как она сможет позволить ему остаться? А дядя? Ему нужен врач. Может, они все вместе смогут поехать в Мексику или в Канаду. Куда-нибудь, где Кейна не будут разыскивать. Они смогли бы завести ранчо, или ферму, или… еще что-нибудь. В ней вспыхнула надежда.
Она достала с полки одну из своих любимых книг. Сэр Вальтер Скотт. Она часто жила мечтами в мире его героев, но не думала, что у нее появится свой собственный, и в конце концов забросила эти книги. Но теперь она снова поверила в свои мечты.
Она пролистала страницы со своим любимым стихотворением «Лохинвар».
Ее взгляд упал на последние строки:
Может, доспехи Кейна О'Брайена изрядно потускнели, но он — ее рыцарь.
* * *
Время было на исходе!
Кейн провел расческой по волосам и с отвращением посмотрел в зеркало. На протяжении двух дней он обыгрывал в уме мысль о том, чтобы остаться. Его сердце и сердце Ники поставлены на карту против жизни Дэйви.
Но выбора у него на самом деле не было. Нечего об этом и думать. Он обещал, он дал слово, и он его сдержит. Но он лихорадочно искал из этой заварухи такой выход, при котором не пострадала бы Ники. Через два дня напряженных размышлений он кое-что придумал. Ничего выдающегося, но больше ему ничего в голову не приходило. О самом себе он не думал. Единственное, чего он заслуживал, — это быть казненным на виселице и вечно гореть в аду за то, что он сделал с Ники. А она ему так нужна, нужны ее нежность и преданность. Он хочет любить и быть любимым. Хоть раз в жизни.
Он даже хотел в глубине души, чтобы Томпсон применил к нему обычное наказание, налагаемое на тех, кто вмешивался в жизнь его семьи. Но наказания не последовало. Когда они с Ники вернулись, свет в доме был уже погашен, а на следующий день Томпсон снова заговорил с ним о Логовище. Тогда-то кое-что и начало проясняться.
Это произошло, когда Томпсон согнулся в три погибели и схватился за стол. Он плотно стиснул зубы, и Кейн тогда впервые понял, что этот человек очень серьезно болен. Его мертвенно-бледное лицо покрылось испариной, и Кейн вспомнил, что с Томпсоном уже случался подобный приступ.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил Кейн.
Томпсон кивнул.
— Стакан воды, — прохрипел он, тяжело опираясь на стол.
Кейну стало ясно, почему Томпсон так срочно и настоятельно сделал ему это предложение. Томпсон болен какой-то неизлечимой болезнью, и ему нужно, чтобы кто-то позаботился о Логовище и о его семье. Интересно, знает ли об этом Ники.
Чем больше он думал над этим выводом, тем разумнее он ему казался. Митч Эверс старел, а никто другой из постоянных обитателей Логовища был, по-видимому, не в состоянии им управлять. Предложение Кейна взять на себя ответственность за смерть Янси, каким бы спонтанным оно ни было, безусловно, убедило хозяина Логовища в том, что у Дьявола хватит смелости занять эту должность. А это означает, что Логовище скоро канет в небытие.
Если бы только можно было попросить Мастерса еще немного подождать. Может, ему удастся выпросить еще три месяца. Тогда он сможет взять Логовище в свои руки и сам его прикрыть. Он понимал, что ему придется нелегко. Вероятно, Логовище очень много значит для тех, кто им пользуется, поэтому Томпсон сам и не решился пойти на это. При любом проявлении слабости с его стороны остальные накинутся на него, как стая волков.
Ему нужно время. Время, чтобы убрать отсюда Ники и Робина до того, как все полетит к чертям.
Он должен связаться с Мастерсом и каким-то образом убедить его. Это будет нелегко. Мастерс очень подозрителен, и в случае чего он, не колеблясь, пошлет Кейна на самую мучительную смерть. Его передергивало от мысли, что он зависит от шерифа и что ему придется умолять его продлить срок их договора. Но и сейчас при необходимости он готов встать на колени и пресмыкаться перед ним.
Слишком много жизней было поставлено на карту: Дэйви, Ники, Робин. И даже Томпсон, к которому он успел проникнуться уважением. У Мастерса в руках ниточка, на которой все они висят. Вопрос в том, захочет ли он удержать ее.
Но сперва нужно найти способ выбраться из Логовища. Придется принять предложение Томпсона, убедив его, что вначале ему нужно уладить кое-какие личные дела. Может быть, Томпсон даже объяснит ему дорогу из Логовища и обратно. Но Кейн сомневался. Этот человек слишком осторожен. Он не раскроет секреты Логовища, пока не будет абсолютно уверен в Дьяволе.
Сколько у него осталось времени? Меньше месяца, если он хочет, чтобы Дэйви остался в живых. А Кейн знает о расположении Логовища не больше, чем в первый день. Он знает, что они где-то на индейской территории, возможно, в Ви-читских горах, но такое пространство можно безуспешно прочесывать в течение долгих месяцев.
А еще Ники. Об этом он старался не думать. Он совершал в своей жизни глупости, но самым непростительным и непоправимым было отобрать у Ники ее девственность и, как он боялся, сердце. Он заслужил все, что предуготовило ему правительство Соединенных Штатов. Но ни Дэйви, ни Ники, ни Робин, в отличие от него, этого не заслужили.
Черт, его просто тошнит от всего этого. Тошнит от самого себя. Сейчас он пойдет и будет лгать Томпсону, как он лгал Ники и Робину. Сколько лжи ему еще придется наговорить, чтобы спасти друга, которого он сам довел до виселицы? Он предаст девушку, вручившую ему свое сердце, и мальчика, который доверился ему. Его тошнило от отвращения к себе и ненависти к Мастерсу.
