Святая мадонна!
Свадьба уже должна начаться. Все ищут невесту. Сколько часов должно пройти, прежде чем они начнут подозревать в похищении Сазерлендов?
— Я должна вернуться в Эберни, — прошептала Марсали, отводя взгляд.
— Джинни сказала, что не поможет нам, если не будет уверена, что ты не хочешь этой свадьбы. — Патрик старался говорить спокойно. — Что случилось, любимая? Ты хочешь выйти замуж за Синклера?
— Да, — твердо сказала Марсали, слишком хорошо понимая, что Патрика ей обмануть не удастся — слишком ясно написаны на лице ее чувства.
— Из-за Сесили? — догадался Патрик.
— Из-за того, что мы с тобой не можем быть вместе. Никогда!
Патрик посмотрел ей в глаза и прочитал там все. Медленно, очень медленно напряжение отпустило его. Он провел кончиками пальцев по ее щеке.
— Ты стала очень красивой девушкой, — нежно сказал Патрик. — Я всегда знал, что ты будешь красавицей.
Его слова и этот горящий взгляд растопили ее решимость. Она прижалась щекой к его руке.
У него такие сильные, надежные руки, руки воина. Как же она любит их! Но если она не вернется домой, то погубит и Патрика, и их семьи, и даже он ничего не сможет сделать.
— Я согласилась выйти замуж за Эдварда, — сказала Марсали так твердо, как только могла. — Я дала ему слово.
Он погладил ее по плечу, взял за руку, сжав пальцы.
— Ты обещала быть моей женой. Сначала на словах, а минуту назад — в своем сердце. Твое сердце принадлежит мне, Марсали.
— А твое? — неожиданно спросила она.
Его горло сжалось, но он ничего не сказал, и Марсали подумала: может быть, он вернулся за ней не из любви, а потому, что не хотел никому уступать свою собственность?
Она отвернулась и перевела взгляд на камни и скалы вокруг, стараясь не смотреть в это лицо, которое стало для нее дороже всего на свете.
— И куда мы поедем?
— В Бринэйр, — не колеблясь ответил Патрик.
— А Сесили?
— Она поедет с нами. Вы обе будете там в безопасности.
— А твой отец? Он согласится?
Патрик колебался так долго, что Марсали поняла его без слов.
— Ему придется согласиться, — наконец сказал он. — Иначе мы уедем во Францию. У меня есть там друзья.
Марсали повернулась и снова посмотрела на него.
— И тогда наши кланы начнут войну друг с другом. Ты ведь и сам это знаешь. Многие погибнут из-за нас или будут голодать. Ты сможешь жить, имея такое на совести?
Патрик нахмурился.
— Похоже, войны все равно не избежать.
— Они могут ограничиться несколькими пограничными стычками. Но если я убегу с тобой, моего отца сможет удовлетворить только кровь. Его гордость…
— К черту его гордость! — взорвался Патрик. — Я не могу стоять в стороне и смотреть, как ты выходишь за Синклера. Он погубит тебя! Этот человек — трус и негодяй. И смерть его жены вызывает большие подозрения.
Марсали молча смотрела на него. Патрик тяжело вздохнул и провел рукой по ее густым пышным волосам. Взгляд Марсали упал на шрам, оставленный на его запястье соколом, который много лет назад напал на ее ласку. Она взяла его за руку, погладила белый след страшного клюва.
— Ты можешь дать мне клятву, Патрик Сазерленд? — спросила она, подняв глаза.
— Да, — сказал он, кивнув. — Я готов пообещать тебе все, что угодно, все — кроме того, чтобы вернуть тебя Синклеру.
— Отправь мою сестру подальше отсюда. Туда, где она будет в безопасности. Я знаю только друзей моего отца, а они все ему преданы.
— Есть такое место. Это семья Руфуса. Когда я был ранен, они выходили меня. У Руфуса пять сестер и брат с женой. Это замечательные люди, очень добрые. Они живут в глухом месте, в Лоуленде, хотя и носят славное имя. Их клан им очень предан.
— И моя сестра будет там в безопасности? Ты клянешься? Что бы ни произошло между нами?
Марсали слышала отчаяние в своем голосе и по лицу Патрика поняла, что он тоже заметил это.
— Я клянусь тебе, любимая, — сказал он.
— Спасибо.
Марсали закрыла глаза.
Она не сопротивлялась, когда он снова нежно привлек ее к себе, доверчиво прильнула к нему, слушая сильные, мерные удары его сердца, впитывая жар его тела.
На целую минуту она растворилась в его объятии, не думая о замке Эберни, стараясь не вспоминать о волнении, которое охватило сейчас всех — всех, кроме Джинни. Вскоре, когда заметят, что исчезла не только она, но и Сесили, волнение сменится паникой. Еще бы — дочери лэрда бесследно исчезли!
Она должна вернуться. Что ж, она вернется другим человеком, теперь она знает, что любит и любима. Любовь придаст ей силы выдержать все до конца. Страх и отчаяние сменились надеждой. Патрик, сам того не подозревая, предоставил ей способ избежать брака с Эдвардом Синклером. Пока она будет знать, что Сесили в безопасности, никто не заставит ее выйти замуж против ее воли. Своим отказом от замужества с Синклером она помешает заключить союз, который мог бы погубить клан Патрика. Ее отец не сможет один напасть на замок Бринэйр. И, может быть, войну удастся таким образом предотвратить.
Она заставит отца поверить, что Сазерленды никак не связаны с исчезновением Сесили. Она возьмет всю вину на себя. Отец будет в ярости, но ничего не сможет сделать.
А ее сердце будет разбито. Уже сейчас она чувствовала боль от предстоящей разлуки с любимым. И со временем эта боль станет только сильнее. Но зато она будет знать, что предотвратила кровопролитие.
Ей только хотелось, чтобы однажды ее отец и брат поняли, чем она пожертвовала ради мира и благополучия их клана.
3.
У Патрика зародилось подозрение, что он поспешил дать свою клятву. Он знал, какой упрямой может быть Марсали. Ее независимый характер всегда нравился ему. Но что она собирается делать? Почему в ее глазах зажглись эти решительные огоньки?
«Что бы ни произошло между нами?»
Эти слова Марсали, как эхо, продолжали звучать в его ушах. Что, черт побери, это значит? Не собирается же она в самом деле выйти за Синклера?
— Марсали?
Она смотрела не на него, а на заросли кустарника, отгораживавшие их от остальных.
— Сесили испугается, что мы так долго не возвращаемся, — сказала Марсали.
— Руфус ее развлекает.
— Скорее всего. Он, видимо, умеет находить общий язык с женщинами, если уж смог убедить Джинни, что с ним мы будем в безопасности.
— Посмотри на меня, — потребовал Патрик.
Чуть поколебавшись, Марсали повернулась к нему и подняла голову.
— Я знаю, — сказал Патрик, — что я уже совсем не такой, каким ты меня помнила. Эти шрамы…
Марсали протестующе воскликнула:
— Нет! — И, подняв руку, нежно погладила следы, оставленные страшными ударами меча. — Я всегда считала, что ты очень красивый. Но никогда ты не был так красив, как сейчас.
Ее взгляд, ее нежный голос не лгали. Только теперь Патрик понял, с каким напряжением ждал ее ответа.
