Йэн закрыл глаза и пробормотал:
— Слава богу, с ним все в порядке. — Мозг его снова заработал четко. — Нам нужно ехать. Они бросятся в погоню. — Но все же он помедлил, чтобы поцеловать ее, вложив в поцелуй всю страсть своего сердца. — Ты сумасшедшая. Если бы с тобой что-нибудь случилось…
— Роберт не догадается, как у тебя оказался пистолет, — быстро сказала она. — Он поверит, что надсмотрщик допустил оплошность. Я скажу ему, что…
— Ты и на пушечный выстрел к нему не подойдешь, — в его голосе опять зазвучал шотландский акцент, но Фэнси лишь улыбнулась.
— Какое-то время не подойду, — легко согласилась она. — Мне нужно съездить в Аннаполис. Роберт подделал завещание, в котором говорится, что Джон оставил все ему — землю, лошадей, даже тебя. Но мы с Дугласом Тернером поедем к губернатору. Джон виделся с Тернером в тот день, когда он купил твою закладную. Он подтвердит, что Джон оставил у него свое последнее завещание. Я буду бороться с Робертом — в суде. — Она сжала его руку. — Тим проводит тебя в безопасное место, где ты сможешь укрыться. Как только Тим разыщет отца Уинфри…
— Укрыться! — воскликнул Йэн. — Ты думаешь, что я стану скрываться, оставив тебя одну бороться с Робертом Маршем? Фэнси, когда он обнаружит, что я сбежал, если еще этого не сделал, он будет жаждать крови!
— Правильно, — кивнула Фэнси. — Твоей крови, не моей..
Йэн покачал головой:
— Я не сделаю этого. Я не буду прятаться, пока ты рискуешь жизнью. Куда бы ты ни пошла, я пойду с тобой.
— Нет, — возразила она. — Ты не должен делать этого.
— Черта с два я не должен! — усмехнулся он.
— Но, Йэн, я собираюсь в Честертон к адвокату, а Роберт начнет тебя искать именно там.
— Я не отпущу тебя ночью одну. Твой деверь начал войну.
— Йэн… — Фэнси устало вздохнула. Она больше жизни желала, чтобы он был в безопасности. — Я сама могу позаботиться о себе.
Грубой, натруженной рукой он нежно коснулся ее щеки.
— Я знаю, что можешь, моя девочка. Но ты не должна. — Он поцеловал ее снова, поднял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза. — Я люблю тебя, Фэнси Сазерленд.
— О, Йэн, — прошептала она, чувствуя, как радость и надежда заставляют петь ее сердце. — Я думала, что умру, когда приехала и узнала, что Роберт забрал тебя. Я боялась, что Роберт убьет тебя, прежде чем я смогу… — Фэнси не выдержала и разрыдалась.
— Тише, тише, успокойся, — пробормотал Йэн. — Я, конечно, немного похудел, но не умер. Благодаря тебе. — Он приник губами к ее лбу. — Фэнси, послушай меня. Я потерял всех, кого когда-либо любил. Я не хочу потерять тебя.
— Я тоже не хочу потерять тебя, — откликнулась Фэнси. — Поэтому я хочу, чтобы ты поехал в безопасное место. Умоляю тебя. Ты не можешь бороться с Робертом в таком состоянии.
Минуту он молчал.
— Ты уверена насчет Тернера? Ты доверяешь ему?
— Да, — кивнула она. — Он не предаст нас.
— А этот губернатор?
Фэнси печально улыбнулась. Сложно было довериться чужому человеку.
— Есть еще достойные люди, служащие правосудию, — сказала она. — Джон говорил мне, что губернатор Брейден из их числа.
Йэн вздохнул.
— Тогда я не буду больше спорить. Слова Джона Марша для меня достаточно. — Он снова вздохнул. — Очень хорошо.
Приняв его слова за согласие, она поднялась на цыпочки и поцеловала его.
— Где это место?
— Недалеко от Честертона. Оно считается заколдованным, так что там никто не станет тебя искать. — Она передала ему корзинку. — Здесь немного еды.
Он всматривался в ее лицо в темноте.
— Ты моя милая смелая девочка.
— Тебе пора, — сказала она. — Мы и так потеряли много времени.
Ее слова подстегнули его. Когда они шли к лошадям, Йэн обнял ее одной рукой за талию и немного оперся на ее плечи. Фэнси поняла, что ему нужна была поддержка. Она знала, что его воля и внутренние силы помогут ему преодолеть все. Однако она была рада, что он наконец уступил, иначе ей пришлось бы сказать ему, что в таком состоянии он и мухи не смог бы обидеть, не говоря уже о ее девере.
Тим передал Йэну поводья Грея, а Фэнси отвязала лошадь, украденную Йэном, и, подведя к краю поляны, легко похлопала ее по спине. Животное умчалось по направлению к Марш-Энду.
Все трое сели на коней и поскакали к дороге. Через некоторое время Фэнси остановилась, и Йэн придержал своего жеребца.
— Здесь мы разделимся, — сказала она. Он кивнул.
— Будь осторожна. Помни, что ты увозишь с собой мое сердце.
Не дожидаясь ее ответа, Йэн пришпорил коня и умчался вслед за Тимом.
26.
Роберт наслаждался теплым весенним вечером. Поужинав восхитительным крабовым суфле, он прошел в кабинет в ожидании Сесила Мартина, каждый вечер являвшегося к нему с отчетом о дневных работах. Он ждал, попивая бренди и просматривая счета.
Часы пробили девять, но Мартин не появился. Прошел еще час, но Роберт оставался в одиночестве.
Озадаченный, Роберт спросил домашних рабов, но они не видели Мартина. Он вышел на улицу и спросил рабов во дворе и даже в бараках, но в ответ увидел лишь пустые лица и бессмысленные взгляды.
Отсутствие надсмотрщика не слишком обеспокоило его. Роберт вернулся в дом, налил себе еще немного бренди и занялся счетами. Однако по мере приближения ночи он не на шутку встревожился. Не в духе Мартина было пропускать встречи с хозяином или исчезать, никого не предупредив.
Выругавшись, Роберт осушил стакан и направился в конюшню. Мартин уединялся в закутке, где хранилась сбруя, когда хотел напиться. Однако это случалось нечасто, и Роберт надеялся, что сейчас этого не произошло. Роберт сам был не против пропустить пару рюмок, но не терпел пристрастия к алкоголю у своих подчиненных, особенно на работе. Он несколько раз предупреждал Мартина, но ушлый надсмотрщик столько знал о его делах, что Роберт опасался увольнять его. Тем не менее Роберт умел пробудить страх в этом человеке.
Однако надсмотрщика нигде не было видно. Роберт напрасно обошел все помещения в конюшне. Вне себя от раздражения, что по вине Мартина испорчен такой прекрасный день, он уже собрался вернуться в дом и задать надсмотрщику хорошую взбучку утром. Но для начала он решил улучшить себе настроение, зайдя к шотландцу, который, несомненно, жестоко страдал после целого дня работы на поле под кнутом Мартина.
Роберт открыл дверцу стойла, и на секунду его сердце остановилось: на полу лежал Сесил Мартин, закованный в кандалы шотландца.
Им завладела дикая слепая ярость. Извергая проклятия, Роберт развязал руки надсмотрщика и вынул кляп. Следуя слабому жесту Мартина, он пошарил руками под сеном, ища ключи от замка на кандалах. Мартин жалко лепетал о коварном шотландце, который где-то раздобыл пистолет и угрожал ему. Наконец Мартин встал, и в ту же секунду Роберт отправил его на пол мощным ударом в челюсть.
Минуту спустя они обнаружили, что исчезла одна из лошадей — причем самая лучшая. Роберт был вне себя от злости. Мартин оказался настолько глуп, что дал шотландцу обвести себя вокруг пальца.
Однако даже в пылу гнева Роберт понял, что Сазерленд перехитрил не только Мартина, но и его самого.
Должно быть, прошли часы после его побега. И ни один раб не стал сообщать ему. Он не сомневался,
