спрятал.
— Вы могли поехать с Джаймом.
— Я не пастух, — отрубил Реддинг, — и не собираюсь им становиться.
— А что вы собираетесь делать?
— Спросите своего братца.
— Причем здесь Вес?
— Он у вас немного шантажист.
— Не думаю, чтобы вас что-нибудь могло остановить… Если вы хотите уехать…
Проклятие! Она слишком быстро все схватывает. К своему изумлению, он согласился с Сюзанной.
— Конечно, меня не удержишь. Но сперва мне нужно сделать несколько дел. Завтра я собираюсь отправиться в Остин.
— Это долгий путь.
Бровь его изогнулась, и Сюзанна поняла, что сказала глупость. Разве это могло остановить Реддинга?
— Пойдемте со мной, — неожиданно предложила женщина.
— Куда?
— Это мое любимое место, — в ее голосе звучала и просьба, и надежда.
Сюзанна протянула руку Реддингу, а он опомнился, когда в ответ уже протянул свою. Райс также обнаружил, что настроение его чудесным образом изменилось: он повеселел. Сюзанна привела Райса на вершину холма, потом они немного спустились вниз. Здесь раскинул ветви старый, могучий дуб. На концах его ветвей зеленели молоденькие, нежные побеги, напоминая о весне, о грядущем великолепии, будя надежды. Сюзанна подвела Райса к стволу дерева и указала вниз. Там разноцветными лоскутами причудливой формы раскинулся ковер из диких цветов. Солнечны лучи играли золотыми и желтыми оттенками. Еще ниже расстилалась бесконечная равнина, уходящая к горизонту и дальше — в бесконечность.
— Раньше там паслись наши стада, — рассказывала Сюзанна. — Это место всегда казалось мне мирным и безопасным, хотя сюда совершали набеги индейцы.
На Райса снизошел покой, невыразимое чувство родственности этому месту и самой природе, которое убаюкивало его. Он никогда не испытывал кровной связи ни с кем и ни с чем. Он ощущал себя листом, оторвавшимся от ветки и летящим по ветру. Ему не за что было уцепиться в этой жизни. Однажды Реддинг попытался бросить якорь и вести оседлую жизнь положительного человека, но из этого ничего не вышло. Ему было непривычно, неловко, неудобно, он вернулся к прежнему бродяжничеству.
Другое дело Сюзанна. Ей было хорошо везде. Она везде чувствовала себя уютно, почти как дома. Несчастье шло за ней по пятам, но она продолжала излучать свет и добро, которые привлекали к ней людей. Райс удивлялся ее магическому влиянию на Веса. Благодаря ей полковник преобразился. Реддинг наблюдал за женщиной в их многотрудном путешествии — никаких жалоб, никаких просьб, она терпеливо преодолевала расстояния, которых бы не выдержали большинство мужчин. Райса возбуждала и притягивала ее загадочность. Сюзанна перевернула его представление о женщинах. Она поставила его в тупик.
И даже более того.
Он все еще сжимал ее руку. Ее пальцы нежно обвились вокруг его, по жилам струился огонь.
Сегодня Сюзанна выглядела чертовски привлекательно. Ей был к лицу костюм для верховой езды. Волосы были перехвачены сзади лептой. Она казалась задумчивой нежной амазонкой. И печальной. Очи её были опущены долу. Райс подумал, что женщина до сих пор находится во власти воспоминаний о семье. О покойном супруге.
Реддинг тяжело вздохнул. Только жесткая дисциплина, которой он укрощал себя последние две недели, позволили ему держаться в стороне от Сюзанны. Чтобы не сломаться, Райс убеждал себя, что он делает это во имя своего блага, а вовсе не для женщины.
Но сейчас запреты, наложенные на мужскую природу, теряли всякую силу. Он желал ее. Он не хотел, чтобы она думала о другом, даже о покойном муже.
Райс был готов подчиниться непобедимому зову плоти. Нутро его горело пламенем, в паху клокотал вулкан, готовый исторгнуть бесценную жидкость. Райс терял самообладание. Он уже не мог заставить возбужденный орган успокоиться.
Реддинг и раньше испытывал страсть, но такого яростного вожделения, с которым невозможно было совладать, никогда. Он был одержим желанием раствориться в женщине, утопить себя в ней. В своем высшем проявлении это было могущественное, невыразимое желание объединения, слияния, не имеющее ничего общего с удовлетворением элементарной сексуальной потребности.
Реддинг прижал Сюзанну к себе и мгновенно ощутил ответные волны желания. Райс медленно погружался и был готов утонуть в ее бездонных, страстных, лиловых очах, сияние которых странным образом одухотворяло их слияние.
Сюзанна приподнялась на цыпочки. Их губы встретились, и она одарила его таким чистым, целомудренным, но полным любви поцелуем, который смел все преграды между ними, тщательно возведенные Реддингом. Он знал, что теперь его никто и ничто не остановит.
Сейчас он возьмет все, что ему полагается. На последствия — плевать.
ГЛАВА 13
Райс никогда не верил в существование рая. Даже когда впервые увидел Сюзанну в госпитальной палате и у него мелькнуло подозрение, что это ангел, он все равно не верил в существование наднебесья. По крайней мере ему бы там места не нашлось.
Но сейчас он вплотную приблизился к райским кущам. Как еще можно объяснить пламенное чувство, обжигающее тело и влекущее его туда, вверх. Реддинг чувствовал мощное, пульсирующее биение собственного сердца, органа, который был давным-давно заживо погребен в здоровом теле. Сначала Реддинг хотел поцеловать Сюзанну сильно и страстно, чтобы поскорее выплеснуть желание и успокоиться, но, когда его губы приблизились к ее лицу, они сами по себе сделались мягкими, нежными, ласкающими. Он чувствовал все нарастающее давление в паху и рвущиеся удары своего самого, как выяснилось, чувствительного органа.
А она оказалась такой мягкой, податливой. Тело ее источало нежнейший волшебный запах! В отличие от лондонских дам, пахнущих дорогостоящими духами, Сюзанна пахла свежестью росы и ароматом диких цветов.
Она вела себя совсем не так, как подавляющее большинство леди в подобных ситуациях. Реддинг привык к мелодраматическому закатыванию глаз и заламыванию рук при якобы прощании с якобы целомудрием.
В Сюзанне не было фальши. В глазах ее светилась искренняя любовь. У него снова мелькнула мысль о ее невинности. Но как бы ей удалось сохранить невинность? Она уже была замужем. За человеком, о котором она, безусловно, заботилась, и которому хотела доставить удовольствие.
Мысль о Марке неожиданно вызвала в Реддинге злобу. Он варварски впился губами в Сюзанну с жестокостью, которую раньше не выпускал наружу.
В неосознаваемом желании мести он сильно сжал ее в объятиях. Реддингу хотелось напугать женщину, стереть с ее лица любящий взгляд, который требовал высоких чувств и благородных отношений.
Он не хотел, чтобы кто-нибудь так смотрел на него.
Почему ее взгляд имел на него такое сильное влияние? Почему под этим взглядом он смягчался и больше очаровывался, чем брал от нее?
Райс скользнул рукой по ее левой груди. Сосок упруго отозвался на прикосновение. Тогда Райс продолжил игру: он ласкал, возбуждал ее тело. Сюзанна рванулась ему навстречу. Ее руки уже были под рубашкой Реддинга, игриво бегали по спине. Райс весь горел.
— Сюзанна, — стонал Реддинг.
Губы его спускались по подбородку на шею, где трепетала, пульсировала жилочка. Райс успокаивал, утешал ее губами. Они еще не были вместе, но уже двигались в едином ритме. Тело его было уже частью их единой, совместной сущности и не подчинялось приказам разума.
— Я ведь просил тебя не дразнить зверя, — шептал он, покусывая мочку ее ушка, возбуждая ее кончиком языка. Сюзанна млела, таяла, нежилась. Его возбужденный фаллос требовательно бился, властно
