Барбара прикусила губу.
— У него больше нет никаких прав на Калхолм. Ему нечего здесь делать. Сказал, что не хочет оставаться в качестве моего гостя… Собирается ехать в Америку.
Все понятно. Хью еще ничего не сказал ей о предложении Бена. Очевидно, потому, что по договоренности между Хью и Беном первой должна дать свой ответ Элизабет. Ей захотелось обо всем рассказать Барбаре, но она не стала этого делать. Пусть это сделает Хью.
— Я хотела бы уехать вместе с ним, — сказала Барбара. — Но он…
— Слишком благороден, чтобы принять такое предложение?
Барбара кивнула и вытерла щеки.
— Глупо звучит, верно? Хью — слишком благороден. Но он такой упрямый.
Насчет благородства Элизабет не могла сказать ничего, но то, что Хью упрямый — это да.
— Я думаю, это дело поправимое, — сказала она.
Барбара хмыкнула.
Такого Элизабет прежде за ней не замечала.
— Если ты действительно любишь его, ты найдешь способ.
Барбара подозрительно покосилась на Элизабет.
— С чего это ты стала такой внимательной ко мне?
Элизабет пожала плечами и не удержалась — улыбнулась.
— Похоже, у нас с тобой одинаковые проблемы.
— Бен?
Элизабет согласно кивнула.
— Он тоже собирается уезжать.
— Назад, в Америку? А как же Калхолм?
— Не знаю, — ответила Элизабет, проклиная себя за ложь, но не смея нарушить запрет Бена. Барбара пристально посмотрела на нее.
— Ты любишь его?
Элизабет кивнула.
— И что ты собираешься делать?
Элизабет помолчала, вздохнула тяжело.
— Каллум Трапп сказал, что ты и Джейми…
Лицо Барбары застыло, напряглось.
— Что он сказал?
— Что вы с Джейми собирались продать лошадей. Что ты убедила его, а он… спал с тобой.
— Что за вздор! — огрызнулась Барбара. — Я всегда…
— Это правда? — спросила Элизабет, чувствуя комок, подступивший к горлу.
— Отчасти, — призналась Барбара. — Джейми на самом деле говорил со мной о лошадях. Он понимал, что их необходимо продать, но он знал, как много они для тебя значат.
— И для него тоже. Ведь это была мечта его отца…
— Он не любил их, в отличие от своего отца, — мягко сказала Барбара. — Он реально смотрел на вещи и знал, что лошади разоряют поместье. Он хотел, чтобы я помогла ему убедить в этом тебя.
Она задумалась, нахмурив брови.
— Каллум мог слышать тот разговор. Джейми погиб через несколько дней после этого, — Барбара помолчала. — Джейми любил тебя, Элизабет. Вот почему это решение так мучительно давалось ему. Он не мог понять… самого себя. Его отец, как ты знаешь, считал любое проявление чувств слабостью. Хэмиш был точно таким же. Я не понимала этого до самой его смерти, а у Джейми, оказывается, были те же проблемы. Все считают старого маркиза таким замечательным, а ведь он из-за своей гордости испортил жизнь сыновьям, — раздраженно сказала она. — Нет, Элизабет, Джейми никогда не спал со мной. Никогда и попыток не делал. Это я… я однажды пыталась соблазнить его. Я ненавидела тебя тогда: ведь у тебя был Джейми, а мой Хэмиш умер…
— Я думала, что он тоже хотел тебя, — прошептала Элизабет.
— Наши мнения всегда сталкивались, не так ли? — заметила Барбара. — Я подозреваю, что Каллум Трапп немало постарался, чтобы мы с тобой всегда говорили на разных языках.
Элизабет отвернулась. Слезы душили ее, застилали глаза. Какой же слепой, какой глупой была она все это время!
— Элизабет.
Она замерла, услышав голос Барбары.
— Я тоже винила себя в смерти Хэмиша. Ведь он ввязался в какую-то идиотскую дуэль оттого, что я с кем-то флиртовала. Я стала презирать себя за это и принялась выражать это презрение к себе, став…
Элизабет подняла глаза и увидела на лице Барбары отчаяние — такое же сильное, как и ее собственное. Словно в зеркало взглянула. Они страдали по одной и той же причине; только реагировали на свою боль по-разному. Барбара стала флиртовать напропалую, а Элизабет, напротив, отдалилась от людей и предалась заботам о лошадях. И пустым фантазиям.
— Не отпускай его, — тихо сказала Барбара.
— И ты тоже не отпускай Хью, — ответила Элизабет. — Он любит тебя.
— Я знаю, — сказала Барбара.
Элизабет постояла еще немного, прислушиваясь к своим ощущениям. Она так старалась, чтобы Джейми был счастлив, что никогда не пыталась заглянуть ему в душу. Может быть, оттого, что боялась обнаружить, что он женился на ней не по любви, а из-за ее приданого. Они никогда не говорили с ним о том, что было крайне важно для них обоих, держали все в себе.
Элизабет мысленно поклялась, что впредь не допустит этого.
— Спасибо, — сказала она Барбаре. Женщина, которую она столько лет считала врагом, улыбнулась ей в ответ.
Вскоре обнаружилось, что пропала Аннабел.
Очевидно, кто-то из служанок случайно выпустил ее из комнаты в то время, когда Бен с Сарой Энн отправились на конюшню — проведать Пепперминта. Сара Энн забеспокоилась, когда Аннабел не отыскалась немедленно. Беспокойство перешло в панику и закончилось слезами, когда Аннабел не появилась и к обеду.
А ведь Аннабел никогда не пропускала свое блюдечко со сливками и точно знала время, когда его поставят для нее. Никогда.
Весь легион слуг был мобилизован на поиски пропавшей кошки.
Барбара и Хью, появившиеся к обеду вместе с одинаково загадочным выражением глаз, тоже примкнули к поискам.
Элизабет собралась было попробовать найти кошку с помощью Генри, но не смогла найти и Генри. Похоже, что он тоже бесследно исчез.
Между Генри и Аннабел давно установился мир — можно даже сказать, дружба, — но…
Участники поисков заглянули во все мыслимые и немыслимые места, где могла бы оказаться кошка. Сара Энн перестала рыдать и превратилась в ледяную статую. Она неподвижно сидела на постели, уставившись в стену невидящим взглядом, сжимая в руках куклу и свой знаменитый шарф.
Бен не участвовал в поисках, он был рядом с Сарой Энн и пытался — безуспешно! — успокоить ее. Наконец его сменил Дрю, и Бен примкнул к участникам поисков. Он прежде всего решил найти Элизабет, чтобы вместе с нею еще раз прочесать дом. По дороге Бен размышлял о том, решится ли, наконец, Дрю рассказать Элизабет о их родстве. «Надеюсь, этот шотландец поймет рано или поздно, что семь бед — один ответ, и расскажет правду», — подумал Бен.
Бен нашел Элизабет на конюшне и принялся вместе с ней внимательно осматривать ее — стойло за стойлом. В конце конюшни несколько стойл пустовало, и, подойдя ближе, они услышали недовольное, предупреждающее рычание. У Элизабет замерло сердце: ведь если с Аннабел что-то случилось…
Бен увидел, как Элизабет подняла руку с фонарем, освещая дальний угол стойла. Затем она негромко рассмеялась.
Снова раздалось недовольное рычание, заставившее Бена остаться на месте, а затем из темноты
