замечая.
— Он все еще не говорит?
— Нет, — тихо ответил Ноэль.
— Одну бессвязную чепуху, — добавил майор. — Не знаю, зачем эти дикари нужны королю, — продолжал он очень уверенно, — самый подходящий момент отделаться от них. Ни хороших манер, ни воспитания. Право, настоящие дикари.
Повелительный взгляд Свейера заставил майора замолчать, а Ноэль презрительно скривил рот.
— Однако у них хороший портвейн, — сказал он сухо.
Майор вспыхнул.
— О присутствующих, конечно, речь не идет, — добавил он быстро. — Мы, естественно, вас к ним не относим.
— И естественно, — сказал Ноэль, — я вам безмерно благодарен за это исключение, однако часть моего семейства, живущего в Мэриленде, поддерживает мятежников, но я своих родных дикарями не считаю.
Свейер ухмыльнулся, глядя, как майор конфузливо ежится.
— Приношу свои извинения, — сказал майор. — Я не хотел вас обидеть.
— А я и не обиделся, — сказал Ноэль, подавляя чувство гнева.
Он вполне мог терпеть Свейера. Профессиональный вояка, что с такого взять. Но майора Гэмбрелла с его чванством, снобизмом и честолюбивыми замашками Ноэль не выносил.
Однако Гэмбрелл как племянник одного из адъютантов генерала Хоу был человеком влиятельным, и даже полковник Свейер не особенно нападал на него, хотя наглый и бестактный майор ему явно не нравился.
Свейер не раз говаривал Ноэлю: «Если надо чего добиться от генерала Хоу, Гэмбрелл может это устроить. Он выскочка, не забывающий о себе самом, но у него все схвачено». А Ноэлю всегда были нужны лекарства. Еще надо было, чтобы с жителями Филадельфии обращались пристойно и чтобы не очень притесняли мятежников, захваченных в плен. А чтобы добиться всего этого, надо было обслуживать английских военных.
— Ну, пора отправляться восвояси, — сказал упившийся Гэмбрелл, — у меня свидание с… одной леди.
— Да, мне тоже пора, — сказал Свейер, вставая, — как всегда, получил удовольствие. И где вы достаете такой портвейн?
— Да-да, — вмешался Гэмбрелл, — скажите, откуда он у вас? Моему дяде такой понравится.
— Это из очень ограниченного источника, — ответил Ноэль, — но для вас… посмотрю, что можно сделать.
Гэмбрелл взял свою шляпу из рук Малькома, который появился неожиданно, словно подслушивал за дверью. «И, наверное, подслушивал», — подумал Ноэль. Примеру майора неспешно последовали полковник Свейер и третий офицер.
— Вы будете на балу у генерала на следующей неделе? — спросил Свейер.
— Я был счастлив получить приглашение, — ответил Ноэль с подобающим, по его мнению, подобострастием.
Свейер лучезарно ему улыбнулся и поспешил за Гэмбреллом, который очень старался удержаться на ногах.
Когда дверь за ними закрылась, Ноэль покосился на Малькома, на лице которого исполнительность уступила место настойчивости.
— Там кто-то хочет вас видеть. Он у меня в комнате.
— Пациент?
— Он ничего не говорит.
Война, зажавшая Ноэля в свои ненавистные тиски, научила его еще остро ощущать малейшую опасность.
— «Подробнее, Макдуф», — процитировал он Шекспира, пытаясь шуткой заглушить предчувствие несчастья.
— Меня зовут Мальком, — с негодованием возразил слуга.
— Я знаю, как тебя зовут, — утомленно сказал Ноэль, — это просто… да ладно, черт возьми, веди меня к нему.
Мальком кинул на хозяина уязвленный взгляд, проследовал в свое помещение в задней половине дома и, постучав, открыл дверь. Ноэль шел по его пятам и очень удивился, когда мужчина, стоявший за дверью, ткнул ему в ребра дулом пистолета.
— Вы Ноэль Марш? — спросил незнакомец с легким скандинавским акцентом. Ноэль медленно обернулся и увидел человека размеров необыкновенных. Он был как гора. Гора со светлыми, почти белыми волосами и глазами — синими, как горное озеро. И такими же холодными.
— Да, — спокойно ответил Ноэль.
— Вы сейчас пойдете со мной.
— Могу я узнать, зачем?
— Нет, — прозвучал категоричный ответ.
— Он взял мой пистолет, — пожаловался Мальком.
— Да, и я вам за него очень благодарен, — сказал огромный швед без тени сожаления.
— Может быть, вы скажете хотя бы, куда мы отправимся?
— Нет, — снова отрезал швед и повернулся к Малькому: — Свяжи ему руки впереди.
Ноэль кивнул слуге, чтобы тот исполнил приказание. У него появилось страшное ощущение, что все происходящее каким-то образом связано с Джоном Патриком.
Мальком связал руки Ноэлю.
Швед угрожающе взглянул на Малькома.
— А теперь ступай и оседлай двух лошадей. И запомни: если хочешь жить — исполняй мои приказания.
Ноэль опять утвердительно кивнул, когда Мальком взглянул на него, словно ожидая указаний хозяина.
— Делай, что он говорит, раз ты так беззаботно оставил свой пистолет там, где любой… вор может его найти.
Швед нахмурился, услышав, как его характеризуют:
— Иди-иди, пошевеливайся.
Мальком бросил на Ноэля сокрушенный взгляд и вышел из комнаты.
— Очевидно, вы здесь не для того, чтобы меня убить. Полагаю, вам требуется врач.
Швед не ответил.
Ноэль снова сделал попытку.
— Вы можете хотя бы мне сказать, насколько опасно ранен… тот человек? Если речь идет о раненом.
— Ты — прихвостень красномундирников, — презрительно ответил швед, — предатель своей страны.
— А это зависит от того, какую страну вы имеете в виду, — сказал напыщенно Ноэль. Этой ролью он овладел в совершенстве.
Швед продолжал глядеть на него с презрением.
— Неужели вы действительно брат Джона Патрика?
Хотя Ноэль с самого начала заподозрил, что происходящее имеет какое-то отношение к брату, от подтверждения у него перехватило дыхание, словно от сильнейшего удара в грудь.
— Он в порядке?
— Лучше бы ему выздороветь, иначе я вас убью.
Ноэль был высокий мужчина, но швед изрядно превосходил его в росте. И хотя говорил он с легким акцентом, речь была правильной и выразительной. Вряд ли он простой матрос. Какие же у него дела были с Джоном Патриком? А может, это ловушка? У англичан на службе состояло много продажных людей, и среди них были шотландцы, немцы, скандинавы. Ноэль знал также, что не все роялисты ему доверяют. Всем было
