Рохля

Вот ты, например, родился двадцать седьмого апреля. Значит, твой знак – Телец. «Увлекающийся, блестящий, бережливый…».

Карадин. Ха! Бережливый!

Ролло. Ну ясное дело. Тельцы – они все бережливые. Это азбучная истина астрологии.

Карадин. Ладно, давай дальше!

Ролло. Но при тех же данных другому человеку, родившемуся двадцать седьмого апреля…

Эдит и Ролло (вместе). …выпадет совершенно другая судьба…

Эдит (одна). …из-за того, куда попадет фишка.

Ролло. Это по-настоящему современная игра. Сейчас ведь все верят в это идиотство.

Вероника. И даже если не верят, все равно, игра очень увлекательная.

Эдит. Очень!

Ролло. Конечно, предел мечтаний, если бы эту игру запретила церковь!

Пауза. Карабин размышляет. Остальные смотрят на него.

Карадин (качая головой). Нет, этого недостаточно.

Ролло (прерывает его, встревоженно). Подумай еще! Не отказывай мне вот так, с бухты-барахты!

Карадин. Дай же мне кончить: здесь недостаточно пятисот тысяч.

Ролло. Ну так не стесняйся, гони больше!

Карадин. Нужно не меньше двух-трех миллионов, чтобы запустить эту штуку в дело. Ты и сам не понимаешь: она оригинальна, поэтична – твоя затея. Американцы будут от нее в восторге. Я стану продавать им игру по пяти долларов, и из моих двух миллионов сделаю все пятьдесят.

Ролло (с отвращением, к Эдит). Вот! У него всегда так!

Эдит (искренне). Ну и тем лучше!

Карадин. Ты получишь свои пятьсот тысяч. В обмен на патент. Но, разумеется, в компаньоны я тебя не возьму.

Вероника. Может быть, дашь ему хотя бы процент с прибылей?

Ролло (с энтузиазмом). Просто обязан дать!

Карадин. Да никогда в жизни! Он же собирался меня надуть. Сам-то он ни на йоту не верил в свою затею. За что и будет справедливо наказан.

Ролло (почти искренен в своем возмущении). Это я не верил в мою затею?! Я?!

Эдит (с мягким упреком). Леон!

Ролло (игнорируя Эдит). Ну нет, я не дам так легко себя ощипать!

К ара дин (вскакивает, разъяренный). Ощипать?! Это я собираюсь тебя ощипать?!

Ролло. Как куренка на обед!

Карадин (сдерживаясь). Ладно, увидим. (Садится.) Кому принадлежит патент, тебе?

Ролло. Гм… и нет…

Карадин. Кому?

Ролло. Одной очень милой женщине, Симоне Суши.

Эдит. Я с ней знакома, она и правда милая.

Карадин. Сколько ты ей заплатил за него?

Ролло. Э-э-э… я точно не помню…

Карадин. Сколько, я спрашиваю?

Эдит. Двадцать тысяч.

Ролло (яростно, к Эдит). А тебя кто за язык тянул?!

Вероника. Двадцать тысяч!

Карадин. Итак, ты получаешь ни за что, ни про что четыреста восемьдесят тысяч франков и притом кричишь, что я тебя ощипываю?!

Ролло. Да не о том речь…

Карадин. А ты разве не ощипал эту бедняжку Суши?

Ролло. О-о-о!

Карадин. Так вот, процент с прибыли я отдам ей!

Ролло. Знаешь, за что я люблю кэтч и матчи по боксу?

Карадин. Не знаю. И не вижу связи с нашим разговором.

Ролло. Потому что со своего зрительского места я могу облить помоями любого типа там, на ринге, при том, что он в тысячу раз сильнее меня и в жизни мне пришлось бы лизать ему пятки.

Карадин. Это ты меня имеешь в виду?

Ролло. Выйди на ринг и узнаешь.

Карадин. Здорово же ты меня ненавидишь!

Эдит (быстро). Ой нет, что вы!

Ролло. Нет, что ты! (С марселъским акцентом.) Я шючю!

Карадин (медленно и серьезно). Да нет, не похоже. Ты помнишь Бурдиля?

Ролло. Бурдиля?

Карадин. Ну, припомни… Тот самый, которого Мамонт каждое утро заставлял писать на доске: «Я последний ученик в классе, я был последним учеником в классе, я буду последним учеником в классе»?

Ролло (смеясь от души). А, помню! Ну как же, Бурдиль!

Карадин. Я его повстречал с неделю назад, этого Бурдиля. И знаешь, что он мне рассказал?

Ролло (со смутным беспокойством). Ннет, не знаю. Он вообще… такой болтун.

Карадин. Однажды вечером, двадцать лет назад, когда он выходил из нашего лицея, ты его чуть не до смерти пришиб ранцем по голове.

Ролло. Ну… мало ли… Наверное, хотел подшутить.

Карадин. Наверное. Но на этом твоя шутка не кончилась: пока он, оглушенный, поднимался с земли, ты ему вмазал пару прямых левой и несколько апперкотов и продолжал бы в том же духе, если бы не узнал его.

Ролло. Что я, не имел права отлупить кого хочу?

Карадин. Но, стоило тебе узнать его, ты его поднял, почистил, пригладил и рассыпался в извинениях, сказав: «Прости меня, старина, я тебя принял за Карадина».

Ролло (не зная, как выкрутиться). Ну да, теперь припоминаю.

Карадин. Он потом два дня пролежал в постели.

Ролло (задумчиво). Уж и не помню, за какую подлость я решил тебе устроить трепку.

Карадин. Он мне ничего не рассказал тогда, – ведь ты, оказывается, пригрозил отправить его в больницу на пару месяцев, если он проболтается.

Ролло. Да, он был храбрец, этот Бурдиль!

Вероника (мужу). Интересно, зачем ты рассказал нам эту идиотскую историю?

Карадин (со сдержанным гневом). Эта история объясняет многие вещи, которые вплоть до настоящего момента оставались неясными.

Ролло (невинно). Какие вещи?

Карадин. Не советую тебе задавать лишние вопросы.

Ролло. Ну что ты, я обожаю задавать вопросы!

Карадин. Тогда смени тему!

Ролло. А я не знаю, какая придется тебе по вкусу.

Карадин. Послушай моего совета, веди себя потише.

Ролло. Я тих, как мышка.

Карадин (распаляется все сильнее). Это даже не совет, а