магическая сила. Отношение к обожествленным элементам неба, как к тотемам, привело к довольно сложной системе представлений.
Так постепенно формировалась картина с небесными светилами, способными активно вмешиваться в земные дела.
Огромную роль сыграл переход к земледельческому укладу. Рождался календарь и вместе с ним систематическая астрономия. Но если положение Солнца в том или ином зодиакальном созвездии требовало проведения определенных жизненно важных работ, вело к особой погоде, разливу рек и т. п., то, разумеется, представлялось полезным связать с практикой и другие небесные явления. Скажем, эллины приступали к подрезанию виноградной лозы, когда вечером всходила звезда Арктур. Начало разлива Нила определялось по появлению Сириуса. Отсюда один шаг до простой увязки — Арктур влияет на лозу, Сириус вызывает своим божественным действием разлив реки.
Как вы помните, одна из заслуг аккадского бога Мардука — создание небесных домов для коллег- богов, поддерживавших его в борьбе с Тиамат. Отождествление тех или иных созвездий, Солнца, Луны и планет с жилищами определенных богов укоренилось именно со времен Шумера и Египта. Месопотамским цивилизациям, особенно вавилоно-халдейской эпохе, принадлежит главная заслуга в развитии астрологии.
Постепенно сформировалось представление о 12 главных домах (зодиакальных созвездиях), и по положению планет относительно этих созвездий и кое-каким дополнительным данным стали оценивать различные события.
Разумеется, сам по себе восход Сириуса не может быть причиной разлива Нила, а нахождение Марса в том или ином созвездии — причиной поражения или победы войск. Однако причинно-следственные связи, их четкое выделение — это тоже продукт развития научного стиля мышления, возникшего на довольно поздней стадии. В древности же причинно-следственная связь очень часто подменялась связью по' смежности[53].
Итак, астрология, зародившаяся на основе астрономических наблюдений где-то на грани магико- тотемического и религиозного мировоззрения, стала своеобразным тупиковым, хотя и довольно обширным ответвлением картины Вселенной. Эта эволюционная ветвь познания исходила из неверно трактуемых связей земных и небесных явлений. В таком смысле астрологическое учение ошибочно, ошибочно в системе современной науки. Однако оно сыграло в становлении этой науки выдающуюся роль.
Прежде всего, именно астрологические задачи необычайно стимулировали астрономические наблюдения — и в смысле объема, и в смысле точности. Избегая астрологии, вообще невозможно понять, почему в древности наблюдения неба и интерпретация небесных движений получили столь широкое распространение. Объяснять это так называемым чисто познавательным интересом — значит, вообще ничего не объяснять. Знания вне идей их практического применения — не обязательно утилитарного и сиюминутного никогда не получали сколь-нибудь заметного развития. Не срабатывал мощнейший механизм усиления, именуемый социальным заказом.
Исследования же звездного неба довольно быстро вышли за рамки построения сельскохозяйственного календаря в направлении создания календаря всеобщего, регламентирующего практически все сферы человеческой деятельности. Почему, скажем, посев должен осуществляться при строго определенном взаимоположении небесных светил, а крупная торговая сделка или объявление войны — когда угодно? Такого рода сверхзадачи и пытались решать древние, бесконечно уточняя свои наблюдения и детально отрабатывая интерпретацию их результатов. В сущности, эта чрезмерная надежда на всеобщий календарь и обеспечила астрономам, занимающимся астрологическими задачами, возможность вести систематическую работу при неослабевающем общественном интересе. Сказки о чистом познании, зародившиеся из-за неверной трактовки ряда фрагментов античной истории в эпоху Возрождения и позднее у просветителей, никогда не могли объяснить пристальное внимание правящих классов и простого народа к деятельности «звездочетов». Интерес вызывали скорее гороскопы, чем уточнения модели Вселенной, и именно за гороскопы платили деньги…
Это прекрасно понимали ведущие астрологи прошлого, которые, как правило, были и крупнейшими астрономами. Их отношение к гороскопам — другое дело, далеко не все они верили в свою астрологическую работу и нередко даже иронизировали над ней. К примеру будет сказано, мало кто из современных ученых, связанных с военными заказами, не понимает, что занимается бессмыслицей, хуже того — крайне опасной бессмыслицей, однако кто станет отрицать, что особенно в нашем веке военные проекты необычайно стимулировали результативность естественных наук и обеспечили средства для их феноменально быстрого развития, как, впрочем, и кусок хлеба для тысяч ученых…
Но наряду с общеизвестной функцией сестры-кормилицы астрология выполняла еще немалую работу, которая обычно несколько оттирается на второй план. Речь идет о типично астрологическом представлении о некой магической силе, обуславливающей взаимодействие небесных тел, а также возможность из воздействия на окружающую человека природу, на судьбы отдельных людей и целых народов. В конечном счете, оказалось, что небесные тела действительно служат центрами отнюдь не мистической гравитационной силы, определяющей их взаимное движение. Луна и Солнце формируют земные приливы и отливы, но вряд ли сколь-нибудь существенную роль играют возмущающие действия со стороны планет. Совершенно неправдоподобно, что, скажем, Марс способен повлиять на исход сражения… Открыты циклы активности Солнца, оказывающие весьма серьезное радиационное действие на земную атмосферу. Более того, сейчас мы понимаем, что гравитационная и радиационная активность Солнца — среди важнейших факторов формирования жизни на нашей планете. И очень многие тонкие и трудноизмеримые эффекты космического влияния пока лишь пытаются постичь. В этом плане древние астрологические идеи в определенной мере оправдались — пожалуй, не менее ярко, чем, например, мечты алхимиков о взаимопревращаемости веществ.
Кстати, по духу и методу астрология — сестра таких учений, как алхимия и парапсихология. Все они — проявления древнейшего магического мировосприятия, все они в немалой степени способствовали развитию тех или иных разделов науки.
Алхимики ставили перед собой сверхзадачу создания всеобщей рецептуры преобразования веществ — в чем-то аналогичную астрологической сверхзадаче всеобщего календаря. Сами по себе бесчисленные химические опыты составляли не единственную и, пожалуй, даже не главную заботу алхимика. Решающую роль играла его вера в определенные ритуалы составления смесей. Сочетания веществ могли вести к желательным результатам только в том случае, когда они соответствовали правильному сочетанию символов, в целом реализующему какое-либо магическое заклинание — ведь каждому веществу алхимик сопоставлял свой символ, очень часто астрологического характера. Разумеется, это была игра с недостаточными средствами, но она формировала колоссальный опыт в обращении с химическим материалом. Поиск философского камня не кажется столь уж бессмысленной затеей, если учесть, что именно идея получения золота открывала перед подвижниками души и кошельки владетельных князей (как сказали бы сейчас — каналы моральной и финансовой поддержки химических исследований).
Нечто похожее происходило и с парапсихологией, основанной на представлении о присущей человеку магической способности передавать свои мысли на расстоянии (телепатия) и даже непосредственно действовать силой мысли на окружающий материальный (телекинез) и духовный (спиритизм) мир[54]. Длительный опыт деятельности в этой сфере стимулировал многие великолепные достижения в психологии, привел к пониманию глубины человеческой психики, к практическому освоению такого важного явления, как гипноз.
Другая очень интересная проблема — глубокая связь еще формирующейся в эпоху верхнего палеолита магии с высокой аффективной активностью человека, чей язык тоже находился лишь в стадии формирования. В тесном мирке охотничьей общины при крайне ограниченной языковой коммуникации человек должен был обладать весьма развитой чувствительностью к жесту, мимике, тону — к так называемым аффективным проявлениям собеседника. Относительно узкий круг образов позволял буквально угадывать мысли друг друга вероятно, отсюда и берет начало идея об экстрасенсорном восприятии (в частности, о телепатии). В такой ситуации практически каждый член общины служил отличной мишенью для воздействий гипнотического типа. Очень правдоподобно, что эта повышенная внушаемость древнего человека, его предельная эмоциональная открытость вызвали к жизни представления об особой силе,
