военный оркестр
Кто его знает: это было или только будет?
С последней войны возвращался последний военный оркестр.
Три геликона, три баритона, литавры, барабан
и одна внештатная флейта.
За ними шел последний,
единственный капрал запаса.
И все старался идти в ногу.
Но с кем?
Капрал нес свернутое знамя, которое изъела
атомная пыль.
То было первое светящееся знамя на земле,
но дело было днем, и этого никто не видел.
«Ах, мейн гот, — причитал капрал. — Такой оркестр,
и ни одного мальчишки, бегущего следом…»
роса
Утро, мы с тобой так любили утро…
Пурпурная тень, нависшая над садом,
расходилась в стороны, точно старый занавес.
А капустниц, сколько тут налетало капустниц!
А сколько солнца — пить его взахлеб!..
Мы с тобой, сын, ходили босиком
и плыли по мягкой траве, точно лодки;
зеленые волны, весенняя буря
заигрывала с нами и уносила все дальше и дальше.
Зеленые волны нескошенной травы,
море муравьев, кузнечиков, цикад,
и мы с тобою говорили, как восхитительно
стрекочет мир,
и говорили, что земля поет.
А ты, я помню, спрашивал меня, кто ночью плакал здесь,
что на листве осталось
столько слез.
новые отношения
Это случилось в маленьком захудалом кинотеатре
в одном городишке через месяц после войны.
Показывали кинохронику первых дней мира в Европе.
На экране был фельдмаршал Кейтель,
покидающий зал, где подписали капитуляцию,
и вокруг сверкали молнии — правда не от бога,
а от журналистов.
Помню яркий, слепящий фейерверк
на Трафальгар-сквер в Лондоне,
и вдруг в Москве и тотчас же в Нью-Йорке,
высокими струями била вода из фонтанов,
небо пламенело от радости,
Триумфальная арка в Париже была освещена дюжиной прожекторов,
чужие люди целовались страстно, точно влюбленные,
и все это под звуки чешской польки,
которая прославилась в ту страшную войну.
И тут одна женщина, сидевшая за мной, сказала
своему мужу:
— Уж и война кончилась,
мог бы меня перестать колотить, старый!
маска
— Месье, — молвила дама мило, —
я поднимаю этот бокал за вашу прелестную маску!
Она чудо как хороша. Уже пробило полночь,
вы не можете ее снять?
— Не могу, — ответствовала маска.
нагасаки
Мой сынуля усталый,
не на радость рожденный,
чуть отравленный, изможденный,
мой худышка зеленый.
Молоко тобой недопитое,
молоко мое ядовитое,
мое солнышко, мой худышка,
ты в мечтах у меня, малышка,
мне судьбою приговоренный,
без суда осужденный.
Мой рябенький, мой слабенький,
мой маленький, мой сладенький,
выпей чуточку, хоть слезиночку,
еще капельку, хоть росиночку.
