борта. По прикидкам, около дюжины парней убито и где-то две дюжины ранено.
— Хорошо. Проследите, чтобы раненых отправили вниз немедленно.
Кровавая бойня. Но могло быть гораздо хуже. Что дальше? Как, черт побери, ему удастся забрать людей из Башни, если он не сможет использовать фрегат в качестве причала? Ладно, ладно, скомандовал себе лейтенант. Без паники. Подумай, Рэймидж, хорошенько подумай.
Хм… Факт: из пяти орудий правого борта «Кэтлин» осталось только два. Отлично. Если я собираюсь снова атаковать со штирборта, нужно передвинуть на место поврежденных орудия с бакборта. На это нужно время, особенно если учесть крен.
Факт: все три ядра, выпущенных с главной палубы «Белетты», попали в «Кэтлин»: так что если по мне сделают полный бортовой залп, можно предположить, что попадут, по меньшей мере, ядер десять из тринадцати. А десять попаданий превратят «Кэтлин» в руины.
Факт: «Белетта» неуязвима для «Кэтлин» — даже после обстрела картечью ее орудия повели огонь, и причем точный. Прислуга у пушек скорее всего, была перебита, но ее тут же сменили.
Факт: … и тут его осенила мысль: да, «Белетта» неуязвима
Если не брать в расчет абордаж с «Кэтлин», который невозможен, поскольку им не дадут подойти к борту фрегата, это остается единственным шансом. Чем больше Рэймидж размышлял, тем больше убеждался в этом.
Невыясненными оставались два фактора: сколько французов засело на «Белетте» и какие силы осаждают Башню.
Рэймидж подозревал, что в Башне скрывается порядка ста двадцати моряков и морских пехотинцев, и есть основания полагать, что у большинства из них есть мушкеты или кортики. Если он все правильно организует, у команды «Белетты» появится сильный союзник — внезапность. Зачастую этот фактор играет решающую роль в сражении. Орда британских матросов, с воплями и гиканьем неожиданно выскочивших из Башни, может прорвать французский кордон вдвое большей численности. А на самой «Белетте» они получат все преимущества, так как им придется сражаться на хорошо знакомом им корабле, тогда как французы будут чувствовать себя неуверенно.
Значит, решено. Рэймидж потер лоб: как бы донести идею до капитана «Белетты», заточенного в высокой Башне? Такого сигнала в книге нет.
«Кэтлин» тем временем продолжала идти на северо-восток, теряя время. Рэймидж поднял голову, глядя, как матросы опускают последние куски разбитой стеньги на палубу. К нему подошел Джексон.
— Все раненые спущены вниз, сэр. Десять убитых, еще трое не протянут долго.
Тринадцать напрасных жертв, с горечью подумал Рэймидж.
— Сколько всего раненых?
— Пятнадцать, сэр.
Двадцать пять убитых и раненых из экипажа в шестьдесят четыре человека — больше трети, по сути, почти половина. Вполне достаточно, чтобы удовлетворить любого, кто судит о действиях корабля в бою по списку потерь, даже если капитан его все еще под трибуналом.
И все же, ему повезло: Саутвик, Эпплби, Джексон и Эванс — все невредимы.
— Мистер Саутвик, будьте любезны, на минуту.
Мастер примчался тут же. Лицо его по-прежнему выражало оптимизм. «Из тех, кто не боится трудностей», — с благодарностью подумал Рэймидж.
— Когда мы сможем лечь на другой галс? Мы теряем время, уходя в море этим курсом.
— Дайте мне две минуты, сэр. Нужно убедиться, что все фалы движутся свободно, и проверить ванты и штаги.
— Отлично, — ответил Рэймидж и повернулся к Джексону, — книгу сигналов, пожалуйста.
Он пролистал книгу, глядя на номера сигналов в левой части страницы и их значения в правой.
Сначала надо поднять «Приготовиться к бою». Это команда «Белетты» поймет сразу. Они могли разглядеть, какие повреждения получил куттер, и их капитан, без сомнения, гадает, что предпримет Рэймидж дальше.
О! Рэймидж постучал по странице пальцем — ему стоило подумать об этом раньше: «подготовительный флаг», вкупе с сигналом к абордажу. Точное название последнего гласило: «Абордировать противника по мере сближения с ним», но если поднять его с «подготовительным флагом», капитан «Белетты» не станет его выполнять, пока «подготовительный флаг» не спустят.
Он едва успел приказать Джексон набрать сигналы на фал, приготовив их к подъему, как подошел Саутвик, отрапортовавший, что мачта очищена от обломков.
— Прекрасно, — отозвался Рэймидж. — Поворачиваем немедленно.
Три минуты спустя «Кэтлин» развернулась и снова направилась к берегу, идя круто к ветру. Брызги смывали с палубы темные пятна у разбитых орудий и дальше на юте, где погибли шкотовые.
Если бы вместо обычных ядер французы использовали крупную или мелкую картечь… Крупная картечь могла нанести гораздо большие повреждения, чем сбитая стеньга. Мелкая — сорок два железных шарика каждый весом в четыре унции — запросто смела бы всех с палубы. Рэймидж поежился.
Лучше дать экипажу «Белетты» как можно больше времени на подготовку — не простое дело отдать команды доброй сотне матросов, укрывшихся в Башне.
— Джексон, поднимай сигналы, но убедись, чтобы «подготовительный» предварял второй.
— Есть, сэр.
Рэймидж смотрел, как по фалу пополз сначала красный флаг, а за ним — разделенный на четыре красных и белых квадрата.
«Приготовиться к бою» — один из самых волнующих сигналов в книге.
Через подзорную трубу он увидел, что Башня дала подтверждение.
На другом фале Джексон поднял флаг, разделенный по горизонтали на пять синих и четыре белые полосы — «подготовительный».
И наконец американец поднял сигнал из двух флагов: на первом — синий крест на белом фоне; на втором — горизонтальные синие, белые и красные полосы — «Абордировать противника…»
И снова Башня дала подтверждение.
Все зависит от времени…все зависит от времени… Впрочем, не все: если у парней из Башни не получится отбить «Белетту», ничто не спасет «Кэтлин» от гибели, потому что о неудаче станет известно слишком поздно, чтобы успеть уйти.
Окинув взором палубу, Рэймидж заметил свернутые койки в абордажных сетях, которые он дал распоряжение помощнику боцмана приготовить, когда собирался подойти к борту «Белетты» — до того, как узнал, что на ней французы. Лучше будет пристроить их с внешней стороны борта. А парни с кошками — их не убили? Капитан направился к Саутвику и дал ему соотвествующие указания.
Видимо, ветер стал все-таки слабеть: еще раньше Рэймидж почувствовал, как несколько раз он стихал, словно либеччо переводил дух. Ему часто приходилось наблюдать, как полдюжины таких вот замираний предвещают переход в течение десяти минут от сильного ветра к штилю, оставляющему корабль неподвижным на волнующемся море, когда вверху все стучит и раскачивается, а внизу подпрыгивает вверх-вниз, будто в приступе пляски святого Витта. А если предположить, что они заштилеют ярдах в ста от «Белетты», после того, как моряки выйдут из Башни?
Рэймидж покачивался в такт движениям куттера. «Белетта» лежала примерно в миле впереди, они шли тем же курсом, что и прежде. Сигналы «Приготовиться к бою» и «Абордировать» развевались, последний в сопровождении многозначительного «подготовительного». Шкоты кливера и грота потравили, так что оба паруса в значительной степени обезветрели, скорость куттера снизилась до пяти узлов. К «Белетте» они должны подойти примерно через двенадцать минут.
Рэймидж подошел к квартирмейстеру, стоящему с наветренной стороны румпеля, его помощник расположился с подветренной стороны.
— Приказы вам понятны?
Квартирмейстер самоуверенно усмехнулся.
