(толщиной в четыре сантиметра), укрепленных на балках из брусьев 15 X 18 сантиметров, лежащих через полтора метра друг от друга на верхней обвязке. Затем плоская кровля была покрыта слоем брезента, удерживаемого деревянными, прибитыми к настилу рейками.
Барак имел две двери в каждой из торцовых стен; из них одна была запасной на случай ледовых подвижек. Действующая дверь имела наружный тамбур. В каждой из торцовых стен было также окно, сделанное из четырех пятилитровых бутылей, размером примерно 50 X 80 сантиметров. Высота барака — 1,8 метра. Для устойчивости в поперечном направлении каркас был охвачен досчатыми раскосами, идущими от балок потолка к стойкам каркаса через три метра по длине барака с каждой стороны. Чтобы балки не обрушивались при подвижках льда, они были нарублены на обвязке стен с таким расчетом, чтобы в случае появления трещины под зданием каждая из секций стен могла оставаться самостоятельной, а сооружение расходилось не над трещиной, а в месте соединения бревен по длине. Балки потолка своими концами выходили за пределы барака на 80 сантиметров в каждую сторону, опираясь на снеговую засыпку стен. Толщина этой засыпки была в среднем около метра. [35]
Пол из брусков был настлан только для женщин и детей. Остальные приносили с собой из палаток и укладывали на снег слой фанеры и войлока, покрывая их еще одним слоем фанеры или тюфяком. Фанера и войлок были нормированы, так как на всех их едва хватило.
В первый день работ была уложена нижняя обвязка, поставлены стойки и сделана верхняя обвязка одной стороны. На следующий день каркас был закончен, стены обшиты тесом и кровля покрыта досками и брезентом.
В тот же день были изготовлены и установлены на место две железные печи; на это пошли бочки из-под бензина. Третий день работ был использован на вставку окон, дверей, устройство пола и засыпку барака снегом. Вечером печи были затоплены, и помещение «просушивалось» в течение ночи. Потолок и стены за это время освободились ото льда, наросшего на бревнах и досках во время пребывания их в воде. Утром следующего дня было произведено заселение. Это сильно разгрузило палатки.
Каждому было выделено спальное место шириной в 60 сантиметров, длиной в 200 сантиметров. Места располагались в два ряда у стен. В середине оставался проход общего пользования, где стояли два стола, две печи, шкаф врача (у окна в конце барака) и радиоаппаратура второго приемника. Печи отоплялись смесью нефти с керосином, текущей по трубке из бачка на толстое полено, где эта смесь сгорала. Расход топлива при минус 30° снаружи, плюс 1–3° внутри у пола и плюс 10–15° вверху составлял в сутки 50 литров на обе печи.
Почти одновременно велась постройка камбуза (кухни). К этой работе приступили с утра 15 февраля три плотника. Камбуз строился по типу барака: ширина его три метра, длина шесть метров. Он состоял из трех отделений: камбуза, где готовили обед, с самостоятельным выходом на улицу и окном из двух бутылей; пекарни с выходом в камбуз; умывальной с самостоятельным входом и окном.
Довольно трудно было построить печи. Кирпича, выгруженного в последнюю очередь, оказалось только 150 штук, из них 30 % боя. Глины было три бочки, песку — одна бочка. Печь для варки пиши была сделана из бочки из-под бензина, с верхнего торца которой было вырублено отверстие по размеру медного камбузного котла. С одной боковой стороны были вырублены топка и поддувало, с другой-отверстие для выхода дыма. Печь была сделана без обмуровки кирпичом. Кирпичом выложили только стены поддувальной коробки, [37] на которую были положены изготовленные из железной полосы колосники. Горячие газы, обогрев котел, направлялись в установку для льдотаяния, состоявшую из вмазанной в кирпичную обделку оцинкованной бочки из-под бензина с вынутым дном. Загрузка льда могла производиться или снаружи камбуза, по желобу, или изнутри. Печь выходила частью в камбуз, частью в умывальную; умывающиеся могли получать воду с помощью специального черпака прямо из льдотаялки.
Камбуз начал работать 16 февраля с 12 часов дня. Это сильно сократило расход топлива — до одной трети кубометра в день — и облегчило труд поваров. На следующий день стены камбуза были утеплены снегом.
15 февраля начальником экспедиции была поставлена перед строителями другая задача — построить к 22 февраля вышку на одном из ропаков со световым сигналом и площадкой для астрономических наблюдений. После осмотра окружающих лагерь ропаков капитан [38] Воронин предложил поставить вышку на ледовой гряде, позади места гибели «Челюскина». Высота этой гряды достигала шести-восъми метров. Здесь 18 февраля была расчищена площадка 5X5 метров на высоте шести метров над уровнем моря. Вышку предполагалось устроить высотой в 13 метров (от верха ропака) с мачтой для флага высотой в семь метров, т. е. всего в 26 метров над уровнем моря. Постройка была разбита на две очереди. Первая очередь была исполнена к 21 февраля. Высота верхней площадки достигала 13 метров, а конец мачты флага поднимался до 20 метров. Наверху была установлена бочка из-под бензина, на дне которой предполагалось при надобности сжигать войлок, облитый нефтью. Необходимость во второй очереди впоследствии отпала из-за задержки партии на собаках. Ширина вышки внизу была четыре метра, вверху — три метра. Для подъема людей служила лестница, а на случай ледовых подвижек для быстрого спуска был привязан на консоли дополнительно канат вне вышки. С вышки удобно было наблюдать за состоянием аэродромов, находящихся в четырех-пяти километрах от лагеря, и передавать сообщения флагами.
После окончания срочных работ начали работу по улучшению палаток. К сожалению, досок и теса осталось очень мало, так что каждый раз приходилось искать материалы на месте аварии, вынимая их из воды и вырубая изо льда.
Палатки резко изменили свой вид: внутрь были введены деревянные каркасы, обшитые досками, фанерой или одеялами. Во входной торцовой стене были сделаны досчатые двери и окна из химической посуды и старых негативов. Во всех палатках были поставлены камельки или железные печки из бочек с трубами, пропущенными сквозь кровлю. Стены были засыпаны до уровня кровли снегом. Пол был устлан люковицами, кое-где были нары. Палатки потеряли свой специфический палаточный вид и скорее напоминали досчатые домики, покрытые брезентом. Две палатки были установлены на аэродроме; в одной постоянно жили четыре человека, а другая была предназначена для ожидающих самолета и отдыхающих во время перекурок после тяжелой работы по расчистке очередного аэродрома.
21 февраля лагерь развело на две части, причем трещина прошла под утлом здания камбуза. За целость его при наличии сплошной, лишенной стыков нижней бревенчатой обвязки мы не опасались до сильного сжатия, которое последовало только 8 апреля. В этот день сжатием камбуз был раздавлен. После этого камбуз был [39] построен на другом месте, где пришлось готовить обед только два раза.
Шестого марта лагерь развело вновь. Трещина прошла посредине барака, но все обошлось благополучно: ни одни балка потолка или доска, как и следовало ожидать, не упала, барак был в месте соединения секций разобран, и одна из его половин к 12 часам дня была приспособлена для жилья.
Большой запас лесоматериалов на борту «Челюскина», предназначенных для зданий острова Врангеля, и наличие рабочих-строителей значительно улучшили жизнь челюскинцев на льду. [40]
Плотник П. Воронин. Строители дрейфующего поселка
Проснувшись утром на следующий день после гибели «Челюскина», мы увидели, что наших ребят, лежавших у края палатки, занесло снегом. Пришлось им из-под него выбираться. Есть нечего, кроме галет и мороженых консервов. Горячего конечно не было. Нашли чайник, стали искать пресную воду. В чайник наложили льду, растопили его, вскипятили чай, но нехватало посуды — пришлось использовать консервные банки. Как только попили чаю, наше руководство объявило, что надо построить барак. Стали выбирать место для барака. Но как его строить? Ведь мы привыкли работать на земле, а тут лед, торосы.
Мы расчистили от бугров площадь, прорубили борозду и положили нижний венец. Работаем, а лед трещит. Строили мы с таким расчетом, чтобы сэкономить материалы на второй барак, так как знали, что льдина ненадежная.
Плохо было то, что гвоздей нехватало. Мы их всячески экономили и поэтому сделали только три пробоя на высокой стенке. [41]
Точила у нас не было, мы нашли всего лишь один напильник у радистов, им и пользовались.
Барак построили в течение трех суток. Одновременно пришлось строить и камбуз (кухню).
