ханом Угедэем. Прежде всего Бату должен был настигнуть и уничтожить кипчакского хана Котяна вместе с его ордой, ибо именно его соплеменники положили начало вражде племен Дешт-и кипчака с монголами. Уничтожение Котяна становилось вполне обоснованным и законным предлогом для вторжения в любую страну, которая давала приют этому злейшему врагу монголов. Не случайно Угедэй, узнав, что Котян нашел прибежище у короля Венгрии Белы IV, направил последнему грозное послание, дошедшее до нас в изложении венгерского миссионера Юлиана: «Я, Хан, посол царя небесного, которому он дал власть над землей возвышать покоряющихся мне и подавлять противящихся, дивлюсь тебе, король венгерский: хотя я в 30-й раз отправил к тебе своих послов, почему ты ни одного из них не отсылаешь мне обратно, да и своих ни послов, ни писем мне не шлешь. Знаю, что ты король богатый и могущественный, и много под тобой воинов, и один ты правишь великим королевством. Оттого-то тебе трудно по доброй воле мне покориться. А это было бы лучше и полезнее для тебя, если бы ты покорился мне добровольно. Узнал я сверх того, что рабов моих куманов ты держишь под своим покровительством; почему приказываю впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, так как они, кочуя, без домов в шатрах, может быть, и в состоянии убежать; ты же, живя в домах, имеешь замки и города: как же тебе избежать руки моей?» [Юлиан 1996, с. 29-30]. Не ответив на это послание, Бела проявил враждебность к монголам, и нападение на Венгрию стало неотвратимым. Исчерпывающее объяснение причин вторжения было дано в письме Гуюка, ставшего великим ханом, к папе римскому Иннокентию IV, которое было обнаружено в архивах Ватикана в 1920 г.: «Вы послали мне такие слова: „Вы взяли всю область Маjаr (Венгров) и Kiristan (христиан); я удивляюсь. Какая ошибка была в этом, скажите нам?' И эти твои слова мы тоже не поняли. Чингис-хан и Казн послали к обоим выслушать приказ бога. Но приказа бога эти люди не послушались. Те, о которых ты говоришь, даже держали великий совет, они показали себя высокомерными и убили наших послов, которых мы отправили. В этих землях силою вечного бога люди были убиты и уничтожены» [цит. по Иоанн де Плано Карпини 1997, прим. 182 на с. 393]. Было и другое, менее обоснованное с точки зрения монгольской законности, но не менее важное обстоятельство: степные районы Венгрии прекрасно подходили для кочевых подданных монгольского хана...
Не все из прежних соратников Бату отправились с ним в Европу. Великий хан еще во время осады Киева или сразу после нее отозвал из западного похода своего старшего сына Гуюка и племянника Мунке. Возможно, он собирался поручить этим царевичам, уже успевшим проявить себя неплохими полководцами, возглавить военные действия против Кореи и Южного Китая, с которыми планировал возобновить войну [ср.: Мыськов 2003, с. 34][13]. Но планы Угедэя так и остались нереализованными: еще до прибытия царевичей он умер, и они, прибыв в Монголию, «расположились в своих ордах» [Рашид ад-Дин 1960, с. 40]. Все остальные участники похода на Волжскую Булгарию и Русь выступили вместе с Бату против венгров и поляков: его братья Орду и Шибан, сын Чагатая Байдар со своим племянником Бури, сын Угедэя Кадан, Бюджек — брат Мунке и, конечно же, Субэдэй-багатур.
Войско Бату пополнилось еще и русскими. Об их участии в походе на стороне монголов упоминает Фома Сплитский, сообщивший, что «один перебежчик из рутенов перешел на сторону короля» и рассказал венгерским военачальникам о расположении монгольских войск и их планах {Фома Сплитский 1997, с. 107]. Ян Длугош также пишет, что в битве при Лигнице принял участие «некий татарский отряд, неизвестно — русского либо татарского происхождения». Правда, к сообщению этого автора XV в. следует относиться весьма осторожно, поскольку в этом же рассказе он упоминает о подходе в решительный момент войск самого Бату, благодаря чему монголы и одержали победу, хотя, как известно, Бату в Польше не воевал [Dlugosz].
Левым крылом монгольского войска предводительствовали Кадан, сын Угедэя, Бури, внук Чагатая, и Бюджек, сын Гулуя. По-видимому, перед ними стояла задача не позвонить жителям областей, расположенных на территории современных Молдавии и Трансильвании, прийти на помощь венгерскому королю, подданными которого они в то время являлись. Рашид ад-Дин сообщает об их рейде следующее: »Кадан и Бури выступили против народа сасан и после троекратного сражения победили этот народ. Бучек, через Караулаг (Валахию) пройдя тамошние горы, разбил те племена [Кара]улага, оттуда, через лес и гору Баякбук, вступил в пределы Мишлява и разбил врагов, которые стояли там, готовые встретить его» [Рашид ад-Дин 1960, с. 45]. По сообщению каноника (впоследствии — сплитского епископа) Рогерия, около полутора лет проведшего в плену у монголов во время их нашествия на Венгрию, царевичи без особого труда прошли владения западных кипчаков («куманов»), загнем вторглись в Южную Венгрию, захватили Родну, Варадин и ряд других городов. Выполнив свою задачу, они направились на север, на соединение с основными силами Бату, «забрав с собой всю добычу» [Хрестоматия 1963, с. 714-715; см. также: Юрасов 1990, с. 151].
Правое крыло возглавили старший сын Джучи Орду и :его двоюродный брат Байдар, сын Чагатая. Подобно Кадану и Бури, им выпала задача не позволить потенциальным союзникам венгерского короля — польским князьям, тевтонским шцарям и чешскому королю Вацлаву — прийти на помощь Беле IV. Еще в начале зимы года железа-коровы (1241 г.), пюка Бату с основными силами завершал подчинение Галицко- Волынской Руси, передовые отряды Орду и Байдара вторглись в Польшу, захватили Люблин и Завихост и дошли до Рацибужа. Когда Бату, наконец, выступил на венгров (ранней весной того же года), отряды этих царевичей вновь пересекли Вислу. «Орда и Байдар, двинувшись с правого крыла, пришли в область Илавут, — пишет Рашид ад-Дин, — а против [них] выступил с войском Барз, но они разбили его» [Рашид ад-Дин 1960, с. 45]. Из европейских источников известно, что они захватили и разорили Сандомир, Краков, разгромили у Ополья местных князей — Владислава Опольского и Болеслава Сандомирского, которые бежали с поля боя. Опустошив Серадз, Ленчицу и Куявию, они двинулись дальше на запад, в Силезию, где у Лигницы встретились с войсками самого могущественного из Пястов — Генриха Силезского, войска которого были усилены также воинами его двоюродного брата — моравского владетеля Болеслава Щепелки и даже рыцарями Тевтонского ордена и Ордена Храма. Эта коалиция потерпела сокрушительное поражение от Орду и Байдара, причем большинство европейских военачальников погибло, включая Болеслава Щепелку. Генрих Силезский, после, этой битвы получивший прозвище Благочестивый, по одним сведениям, также погиб в битве [Великая хроника 1987, с. 154-155], по другим — попал в плен: его заставили преклонить колени перед телом погибшего монгольского военачальника (ни один источник не сообщает, какого именно), после чего отрубили голову, которую доставили Бату [Ц. де Бридиа 2002, с. 112; ср.: Chambers 2001, р. 99]. В течение месяца войска Орду и Байдара опустошали Моравию, а затем соединились с основными силами Бату [см.: Меховский 1936, с. 55]. Таким образом, и правое крыло монгольских войск выполнило поставленную перед ним задачу: польские войска были разгромлены, их поражение произвело такое впечатление на чешского короля Вацлава, что он отказался от намерения прийти на помощь полякам. Битва у Лигницы произошла 9 апреля 1241 года, и это лишь подтверждает скрупулезное исполнение монгольскими царевичами-военачальниками плана, разработанного Субэдэй-багатуром, ибо всего через два дня после нее Бату одержал одну из своих самых значительных побед - у Мохи на реке Шайо..
В начале 1241 г. войска наследника Джучи миновали карпатский перевал, известный как Русские ворота, легко смели со своего пути еловые и дубовые завалы, сделанные по приказу Белы IV, разбили войска королевского наместника и вторглись в Венгрию, намереваясь наказать короля Белу за предоставление убежища кипчакам хана Котяна. И хотя Котян был убит в результате заговора венгерских магнатов еще до вторжения монголов в Венгрию, это не заставило Бату отказаться от войны с Белой IV.
Собрав свои войска и призвав вассалов, венгерский король выступил навстречу монголам и стал лагерем у Шайо. Фома Сплитский сообщает, что «так как разные люди имели разные мнения, то они и не пожелали прийти к какому-либо единодушному решению. Одни, скованные безмерным страхом, говорили, что нужно временно отступить и не вступать с ними в бой, поскольку это — варвары, от которых нет надежды на спасение и которые завоевывают мир не из жажды власти, а из страсти к наживе. Другие по глупому легкомыслию беспечно говорили: „При виде нашей многочисленной армии они тут же обратятся в бегство'. Вот так те, кому была уготовлена скорая погибель, не смогли прийти к единому решению» [Фома Сплитский 1997, с. 107].
В то время как Бела предпринимал безуспешные попытки навести порядок в своей армии, Бату больше внимания уделял моральным качествам своих подчиненных. Тот же Фома Сплитский сообщает, что Бату, лично проводя разведку, поднялся на холм над рекой и осмотрел расположение войск противника, после чего обратился к своим воинам: «Друзья, мы не должны терять бодрости духа: пусть этих людей великое множество, но они не смогут вырваться из наших рук, поскольку ими управляют беспечно и
