спровоцировало поход Ахмад-хана [ср.: Горский 2000, с. 159, Хорошкевич 2001, с. 143]. Есть все основания полагать, что до этого времени никаких конфликтов между великим князем московским и золотоордынским ханом не было. Так, например, около 1466-1467 гг. Ивану III удалось купить у Ахмад-хана ярлык на богатое Ярославское княжество, покончив с его независимостью [см.: Назаров 1992, с. 134]. Упоминаемое в русских летописях сообщение под 1468 г. о том, что 'татарове Большой Орды воеваша около Рязане', не дает прямых оснований считать, что это были 'татарове' Ахмада – как полагает, в частности, М. Г. Сафаргалиев [Сафаргалиев 1996, с. 515]. Вполне вероятно, что это могли быть ордынцы Махмуда или даже полунезависимые эмиры, по собственной инициативе совершившие набег на русские окраины. Ахмад, как мы убедились, в это время имел больший интерес к восточным уделам Улуса Джучи, нежели к русским землям.
667
Синонимичные названия – улуг орун ('великое место') или улуг орду ('великая ставка') [см.: Григорьев 1987, с. 47].
668
См.: Таварих-и гузида 1969, с. 21; Бинаи 1969, с. 101; Махмад б. Вали 1969, с. 363. Конуш-кипчак был тысячником, и это дало шайбанидским историкам основания впоследствии воспеть подвиги Мухаммада Шайбани-хана: якобы, он во главе 40 всадников вступил в бой со всей тысячей Конуша, сражался с ним целые сутки и победил, получив за свой героизм прозвище Абу-л-Фатх ('Отец побед'). На самом деле, нет никаких оснований считать, что силы Конуш-бека были намного больше отряда узбекского царевича: во- первых, 'тысяча' (как и сотня, и тумен) была довольно условной воинской единицей и редко составляла действительно тысячу воинов; во-вторых, как уже отмечалось, основные силы Ахмада ушли в поход на Русь (о чем прекрасно знал Мухаммад Шайбани), и для охраны его владений остались лишь небольшие отряды, один из которых, видимо, и вступил в бои с узбеками.
669
См.. Хорошкевич 1980. с. 79. Каргалов 1984, с 73-74; Горский 2000, с 156-157.
670
Базилевич 2001. с 91.
671
Памятники 1884, с. 3-4. 11. См. также. Тучапский 1915, с 68. Хорошкевич 2001, с. 283.
672
См.. Зайцев 1999, с. 10 Весьма любопытно, что точно так же рассматривал ордынского хана в качестве союзника христианских государей Европы еще один информатор – Константин из Островины, в течение многих лет состоявший на турецкой службе и впоследствии записавший свои воспоминания для польского короля Яна I Альбрехта, приводя при этом те же сведения, что и делла Вольпе. Все это дало основание исследователям говорить о существовании в 1470-е гг. в Европе так называемого 'татарского плана' борьбы с Османской империей [Записки 1978, с. 21].
673
ПСРЛ 1949, с. 292, 299, 303, Базилевич 2001, с. 77; Хорошкевич, с. 179, 183.
674
Базилевич 2001, с 73; Зайцев 1999, с. 10-11.
675
Зайцев 1999, с. 11-12.
676
Константин из Островины отмечает, что 'татарские властители предпочитали иметь соседом трапезундского императора, нежели турецкого султана, хотя он и был их поганой веры' [Записки 1978. с. 82]. И это – несмотря на то, что сам Мехмед II сразу после завоевания Кафы и всего южного побережья Крыма отправил к Ахмаду послание, в котором признавал его властителем остальной части полуострова и предлагал поддерживать союзные отношения! [Базилевич 2001, с 102].
677
Гайворонский 2007, с 53-56. Исследователь полагает, что Джанибек был сыном Сайид-Ахмада, внука Токтамыша [Гайворонский 2007, с. 106, прим 63]. В русских сообщениях Джанибек назван сыном Ахмада [см.: ПСРЛ 20016, с. 183; Базилевич 2001, с 103]. Мы разделяем точку зрения авторов, считающих Джанибека племянником Ахмад-хана [см., напр.: Григорьев 1987, с. 61; Горский 2000, с. 164]. Это, кстати, свидетельствует и о том, что у Ахмада были союзные отношения с братом Махмудом и его сыновьями, иначе вряд ли он поставил бы во главе Крыма своего племянника, которому не доверял!
