Чингизиды из других улусов также не тревожили границы Золотой Орды: в их государствах уже в последние годы правление Узбека начались междоусобицы. Так, в Улусе Чагатая за восемь лет (с 1334 г., когда был убит хан Тармаширин б. Дува, до 1342 г., когда сам Джанибек стал ханом) сменилось пять ханов. А в 1346 г. к власти там пришел всесильный временщик эмир Казаган, ввергший страну в многолетнюю борьбу за власть. Государство Чагатаидов распалось надвое: в Мавераннахре и Могулистане появились самостоятельные монархи. Аналогичным образом и в Иране после смерти ильхана Абу Саида в 1335 г. едва ли не каждый год на трон вступали новые ханы, причем не все из них были потомками Хулагу и даже потомками Чингис-хана! {268} Влиятельные иранские эмиры резались насмерть друг с другом, чтобы возвести своих марионеток на трон Хулагуидов.
На западе вассалами ханов Золотой Орды были многочисленные русские княжества. Джанибек, вступив на престол, продолжил линию отца по укреплению власти Орды над Русью и старался не допустить усиления того или иного князя. Так, хотя хан сохранял хорошие отношения с Семеном Гордым, великим князем Владимирским, сыном и преемником Ивана Калиты, в 1343 г. он отказал Семену в праве на Нижегородское княжество, которое с этого времени отошло к суздальским князьям. {269}
Кроме того, Джанибек позволил другим князьям обращаться со своими просьбами и жалобами непосредственно к себе, минуя великого князя. Так, в 1340-1350-е гг. хан сам разбирал тяжбы тверских и муромских князей. При этом Джанибек, как и его отец, нередко игнорировал принятый на Руси порядок наследования и руководствовался ордынскими политическими традициями. Например, в 1348 г. к нему на суд явились претенденты на титул великого князя Тверского – Василий Михайлович Кашинский (сын Михаила Ярославича) и его племянник Всеволод Александрович Холмский (сын Александра Михайловича). По русской лествичной традиции старший князь имел преимущественное право наследования Однако во время обсуждения ханская мать вдруг заявила: «О безумные судьи, как неправо судите, лишая сына отцова достояния. Ибо кто ближайший есть, как не сын после отца? А брат Александров имеет свой удел от отца, и после него наследуют сыновья его. Когда в Орде было, чтобы вместо сына ханского после него брат был? Разве насилие и крамола». Поскольку это вполне соответствовало новому ордынскому закону о переходе ханской власти от отца к сыну, тверской стол вслед за своим отцом Александром Михайловичем получил Всеволод Холмский. {270}Впрочем, традицию сохранения великого княжения в роду московских князей Джанибек продолжил. После скоропостижной смерти Семена Ивановича Гордого от чумы в 1353 г. {271} он выдал ярлык на владимирский великий стол его брату Ивану Красному. Правда, при этом дал понять, что Иван не является единственным кандидатом, и потому представил передачу ему великокняжеского достоинства как милость хана по отношению к своему верному вассалу. {272}В русских летописях хан Джанибек нередко называется «добрым». {273} Вряд ли он был и в самом деле добрее других «царей ордынских», однако нельзя не отметить, что в его правление не было ни одного ордынского нашествия на Русь. {274} Более того, когда литовский великий князь Ольгерд ок. 1350 г. направил к Джанибеку посольство во главе со своим братом Кориатом для заключения военного союза против Руси, хан выдал этих послов своему вассалу и союзнику – великому князю Семену Ивановичу. {275} Так что у летописцев были определенные основания для подобной похвалы сыну Узбека – особенно после правления его отца, столь сурового по отношению к Руси!
Вместе с тем, для русской церкви Джанибек оказался даже более суровым господином, нежели его отец. Несмотря на всю свою неуравновешенность, капризность и властность, Узбек все же продолжал соблюдать обычай, завещанный Чингис-ханом – не облагать налогами служителей церкви. Джанибеку же нужны были средства для его многочисленных военных кампаний и для раздачи эмирам, чтобы обеспечить себе их поддержку. Поэтому хан решил ввести ряд налогов и сборов с церкви, что нашло отражение в его ярлыке, выданном в 1342 г. русскому митрополиту Феогносту. {276} Однако, чтобы не потерять поддержки церковью авторитета ханской власти на Руси, Джанибек несколько «подсластил пилюлю»: его мать Тайдула в 1347 г. в своей грамоте сарайскому епископу Иоанну запрещала светским князьям вмешиваться в церковные судебные дела. Таким образом, хан проявил свою власть, а ханша – свою доброту, войдя в русскую летописную традицию как «заступница русской церкви». {277}
Вмешивался Джанибек и в церковные дела других вассальных государств. Так, в частности, он по собственной воле выдал ярлык аланскому митрополиту – трапезундскому греку Симеону, наделив его полномочиями назначать и смещать архиереев по своему усмотрению, наделять владениями и лишать их. Возмущенные столь бесцеремонным попранием церковных правил, аланские священнослужители в 1356 г. собрались на синод, на котором новоявленный митрополит был низложен. {278}
Вслед за отцом Джанибек продолжал поддерживать дипломатические связи с мамлюкским Египтом, отправляя к султану посольства с богатыми подарками. Но этот союз был, скорее, данью традиции, чем необходимостью. Во-первых, Джанибек большую часть своего правления не вел войн с государствами, которые были и врагами Египта, а потому не нуждался в помощи мамлюкских султанов. Во-вторых, после смерти султана ан-Насира в 1341 г. Египет, в свою очередь, стал ареной междоусобной борьбы его многочисленных сыновей и поддерживавших их кланов. Так что дипломатический обмен между Золотой Ордой и Египтом в эпоху Джанибека был уже гораздо менее интенсивным, чем при Узбеке. {279}
В целом, международная политика Джанибека была гораздо более спокойной и уравновешенной, чем у его отца, что шло только на пользу Золотой Орде и ее населению, измученному постоянными войнами Узбек-хана. Тем не менее, политику «доброго» Джанибека нельзя назвать миролюбивой: на разных этапах своего 15-летнего царствования и ему пришлось немало повоевать. «Боевое крещение» он получил в Крыму.
Гнев хана вызвали итальянские торговцы, уже давно обосновавшиеся в Причерноморье и пользовавшиеся такими широкими привилегиями, что порой чувствовали себя настоящими хозяевами в эти землях, забывая, что находятся во владениях хана Золотой Орды. Формально центр генуэзских владений, Кафа, имел двойное подданство – генуэзской синьории и ордынского хана. {280} Фактически же консул Кафы и представители наиболее крупных семейств нобилитета и купечества не подчинялись никому, да еще и вели себя как феодальные сеньоры по отношению к населению близлежащих городов и селений. Аналогичным образом поступали и венецианцы в недавно предоставленной им колонии в Азове (Тана), также находившемся в подданстве золотоордынского хана.
Подданных хана Золотой Орды итальянцы совершенно не уважали, что нередко становилось причиной конфликтов. Так, в 1343 г. в Азове в результате уличной драки знатный венецианец Андреоло Чиврано убил ордынского купца Ходжу Омара, который залепил ему пощечину. Из-за этого многие жители и посетители Азова европейского происхождения были ограблены и даже убиты, а остальным пришлось бежать – кому в Кафу, а кому и на родину, в Италию Результатом стычки стали огромные финансовые потери европейских торговцев (более полумиллиона золотых флоринов), а также резкий рост цен в Европе на восточные товары, зерно и рыбу. Джанибек, разгневанный на европейцев, которые вели себя столь вызывающе в его владениях, повелел изгнать всех итальянских торговцев из Таны сроком на пять лет. {281} Хан предпринял и другие карательные меры, в результате которых, в частности, в устье Дона было разрушено поселение Порто-Пизано, принадлежавшее (как следует из его названия) пизанским купцам, которые с этого времени практически лишились возможности вести торговлю с Золотой Ордой. {282}
Венецианский сенат провел расследование случившегося в Азове, признал Чиврано виновным и арестовал его, о чем немедленно направил уведомление хану Золотой Орды вместе с просьбой вернуть венецианцам право торговли в Азове. Джанибек сменил гнев на милость и выразил готовность закончить
