отца; зачем же ты проходишь точно чужой и ко мне не заходишь?» Но Сартак, еще молодой, {18} а к тому же воодушевленный поддержкой хана Мунке и ослепленный ненавистью к дяде-иноверцу, пресек все попытки переговоров. Он прислал Берке дерзкий ответ: «Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское для меня несчастие». Берке ничего не оставалось, как решиться на крайнее средство: он дал указания своему родному брату Беркечару, через владения которого должен был проезжать Сартак, и Беркечар, принимая у себя племянника, отравил его прямо на пиру. Несмотря на то, что вина Берке и Беркечара была очевидна, вся Золотая Орда настолько была настроена против Сартака, что никто не осудил его дядьев. {19}
Однако устранение главного соперника все же не позволило Берке занять желанный трон Золотой Орды. Мунке, не забывший своей неприязни к нему, узнал о смерти Сартака и тут же назначил правителем его сына, юного Улагчи, регентшей при котором стала его бабушка Боракчин, вдова Бату и мать Сартака. Улагчи находился у власти около года и даже успел за время своего правления произвести очередной передел владений в землях Руси: подтвердил права одних русских князей и утвердил новых, только что занявших столы. {20} Впрочем, годом позже, в 1257 (или начале 1258) г., он неожиданно умер. На этот раз прямых оснований для обвинения Берке в убийстве правителя не имелось, однако именно ему эта смерть была наиболее выгодна.
Теперь, казалось, между Берке и тропом не стояли соперники, но у него по-прежнему оставались препятствия для вступления на этот самый трон. Боракчин-хатун, успевшая почувствовать вкус власти, не собиралась уступать ее своему шурину и попыталась сделать правителем Золотой Орды своего второго сына Тукана. Но она допустила роковую ошибку, решив опереться не на местную знать (которая, впрочем, в большинстве своем поддерживала Берке) и даже не на хана Мунке, а на его брата Хулагу – властителя Ирана. В отчаянной попытке сохранить хотя бы часть своей прежней власти, правительница предложила иранскому правителю фактически стать регентом Золотой Орды.
О переписке Боракчин с Хулагу стало известно Берке, и, естественно, он не преминул обвинить правительницу в измене. И она в значительной степени подтвердила его обвинения: поняв, что ее замысел раскрыт, она пыталась бежать и добраться до Ирана, под защиту Хулагу. Тут, даже наиболее преданные семейству Бату нойоны убедились в ее измене. И когда Боракчин была перехвачена по пути, ни у кого не было сомнений в том, что она заслужила смерть. {21}
После ее казни у Берке не оставалось уже никаких влиятельных соперников, несмотря на то, что живы были другие сыновья Сартака. {22} Однако брат Бату вполне отдавал себе отчет, что Мунке никогда не утвердит его правителем Золотой Орды. Когда же Берке узнал, что хан лично отправился в поход против империи Сун в Южном Китае, он решился на крайне рискованный шаг: самовольно провозгласил себя правителем Золотой Орды, фактически узурпировав власть. {23}
В самой Орде Берке, как уже отмечалось, пользовался безусловной поддержкой большинства знати и значительной части населения – всех мусульман. Соседние страны не посмели вмешиваться во внутренние дела могущественного улуса Джучидов. Таким образом, единственная опасность для власти нового правителя могла исходить только от монгольского хана Мунке: известный своей приверженностью к законам, он мог сурово расправиться с узурпатором, бросившим вызов его власти!
Но пока Мунке находился в Китае, целиком поглощенный проблемами войны с империей Сун, Берке не слишком беспокоился. В конце концов, все правители смертны, и на войне могло случиться что угодно…
Берке не зря верил в провидение: действительно, осенью 1259 г. Мунке-хан умер в Южном Китае во время осады города Хэ-чжоу: по одним сведениям, от дизентерии, по другим – от ранения в голову камнем из крепостного камнемета. {24} Дальнейшие события в Монгольской империи развивались таким образом, что власть Берке в Золотой Орде укрепилась, а его влияние на имперском уровне существенно возросло.
У Мунке остались два младших брата – Хубилай и Арик-Буга, который был оставлен наместником в Монголии и счел это основанием, чтобы провозгласить себя преемником Мунке. В 1260 г. Арик-Буга собрал в Каракоруме курултай, на котором был объявлен новым монгольским ханом. Это не понравилось его брату Хубилаю, который в момент смерти Мунке участвовал в кампании против Южной Сун вместе с ханом, был талантливым администратором и полководцем и являлся, к тому же, наместником монгольских владений в Китае. Естественно, Хубилай посчитал достойным ханского трона исключительно себя, и поэтому одновременно с Арик-Бугой провел в Китае курултай, на котором также был провозглашен властителем Монгольской империи.
Соперники начали войну, причем сразу же постарались заручиться поддержкой своих родичей – улусных правителей. На стороне Арик-Буги выступили Алгуй, правитель Улуса Чагатая, и Хайду, претендовавший на власть в Улусе Угедэя. Однако Берке и Хулагу, самые могущественные из Чингизидов, предпочли сохранять нейтралитет. Впрочем, Берке, оценив соотношение сил соперников, предпочел поддержать слабейшего из них – Арик-Бугу, которого в течение нескольких лет признавал законным преемником Мунке. {25} Несомненно, чем дольше длилась смута в Монгольской империи, тем дольше он мог не беспокоиться о сохранении собственной власти в Золотой Орде!
Между тем, Арик-Буга, поначалу добившийся в борьбе с братом некоторых успехов, очень скоро показал свою несостоятельность и как правитель, и как полководец; его союзники предали его, и в 1264 г. он сам был вынужден сдаться Хубилаю и отказаться от претензий на трон. Потерпевший поражение претендент рассматривался победителем как мятежник и в качестве такового должен был быть предан смерти. Однако Хулагу и Берке, которые не принимали участия в гражданской войне и уже успели начать войну между собой, на этот раз выступили сообща и не позволили Хубилаю казнить своего брата. Победитель ограничился тем, что расправился с сановниками Арик-Буги, а его самого отправил в ссылку, где тот как-то очень быстро скончался спустя два года, в 1266 г.
Хубилай высоко оценил нейтралитет влиятельных улусных правителей и поэтому не предпринял никаких попыток сместить Берке как узурпатора власти. Впрочем, занятый гражданской войной, а затем и внешними завоеваниями, новый хан, вероятно, просто-напросто не имел возможности сделать это, даже если бы и захотел. В результате Хубилай был вынужден «спустить» Берке расправу с ханскими сборщиками дани на Руси (во время антимонгольского восстания в 1262 г.), которая произошла если и не по прямому приказу ордынского правителя, то, по крайней мере, с его молчаливого согласия. {26}Хубилай «отыгрался» годом позже. В отместку за то, что Берке в 1263 г. развязал войну с Хулагу, монгольский хан приказал перебить ордынских подданных в Самарканде и Бухаре, где Джучиды имели владения со времен Чингис-хана. Сами владения, естественно, были конфискованы в пользу хана, равно как и джучидские владения в Китае {27}. Впрочем, вряд ли Берке сильно переживал по поводу этих потерь: среднеазиатские и тем более китайские земли были далеко и, находясь в составе улусов других Чингизидов, принадлежали его семейству чисто формально.
Поэтому на эти действия Хубилая он никак не отреагировал, приобретя гораздо больше, чем потерял: монгольский хан не вмешивался в дела Золотой Орды вплоть до самой кончины Берке, позволив ему проводить самостоятельную политику в Европе и на Ближнем Востоке. Включая и войну с Хулагу, который был родным братом Хубилая – войну, которая заняла практически все последние годы правления Берке.
Вражда Берке с его двоюродным братом Хулагу, как мы помним, началась еще в последние годы правления Бату в связи с тем, что Хулагу готовился начать поход против багдадского халифа – друга и союзника Берке. Однако лишь десятилетие спустя вражда эта вылилась в открытое военное противостояние.
Причиной войны были, несомненно, спорные территории, на которые претендовали правители Золотой Орды и которые по воле Мунке были отданы во владение Хулагу и его потомкам. Речь шла, в первую очередь, об Азербайджане – богатом регионе, являвшемся также важным и в стратегическом отношении:
