(до которого, возможно, дошли слухи о переговорах племянника с Москвой). {680} Однако в 1478 г. Нур-Девлет снова (на этот раз окончательно) был свергнут своим братом-соперником Менгли-Гиреем, бежал в Литву, а затем поступил на московскую службу.
Потеря Крыма, а также закончившиеся ничем переговоры с Венецией заставили Ахмад-хана несколько сбавить тон в переписке с Мехмедом II, в союзе с которым он теперь нуждался. Новое ханское послание, написанное в сафаре 882 г. х. (май-июнь 1477 г.), было выдержано уже не в таком вызывающем тоне и даже не именовалось ярлыком. Хан льстиво именовал султана «господин получатель, дражайший и благородный брат, господин султанов арабских и персидских, властелин над выями народов, тень Аллаха на земле, повелитель вод и суши, помогающий рабам Аллаха, покровитель стран Аллаха, побеждающий врагов Аллаха, справедливейший из правителей людей и духов, источник, источающий справедливость и благодеяния, помощь этого мира и веры». Вместо прежнего снисходительного предложения мира и дружбы Ахмад-хан поздравлял султана с завоеванием многих земель и сам просил у него дружбы и союза, обещая помогать ему в военных предприятиях. {681} Однако усилия Ахмада пропали зря: султан лишь формально продолжал поддерживать с ним отношения, после того как в 1478 г. на крымский трон был возведен Менгли-Гирей, признавший себя вассалом султана, Мехмед 11 уже не нуждался в союзе с ханом Золотой Орды. И если для Ахмада это было просто потерей возможного союзника, то его сыновья впоследствии гораздо сильнее пострадали от ухудшения отношений с Османской империей.
Ахмад-хан, лишившись контроля над Крымом и Северным Причерноморьем, решил сосредоточить все усилия, чтобы не потерять другие свои владения. В связи с этим его взор вновь обратился на русские земли.
Московский великий князь Иван III в течение всего правления Ахмад-хана вел себя совсем не как верный вассал и союзник. Вступив на престол в 1462 г., он не приезжал в Орду за ярлыком сам и не присылал своих представителей. Не было и соответствующих «поминков», т. е. подарков, взяток и пр. Даже рейд Ахмада на русские земли в 1472 г. не заставил великого князя пересмотреть свою политику: как мы помним, хану не удалось решить поставленные задачи из-за отсутствия помощи от польского короля и нападения узбекского царевича Мухаммада Шайбани. Неудачный поход лишь убелил Ивана III в слабости хана и, вероятно, побудил его отказаться от признания зависимости и выплаты ордынского «выхода». {682}
Во второй половине 1470-х гг. хан предпринял последнюю попытку подчинить строптивого вассала мирными средствами. В 1476 г., вскоре после захвата Крыма, он отправил на Русь своего посла Бочука, доставившего Ивану III послание-ярлык, в котором Ахмад-хан сообщал о своей победе в Крыму, требовал выплаты даней и вывода из Касимова царевича Даниара б. Касима, внука Улуг-Мухаммада. {683}Московский государь находился в это время в сложной политической ситуации: он был вынужден противостоять польско-литовскому натиску и в то же время готовился к окончательному покорению Новгорода. В таких условиях портить отношения с ханом Золотой Орды ему было совершенно ни к чему. Не случайно именно в этот период, в марте 1475 г., Иван III, рискуя вызвать гнев своего союзника крымского хана Менгли-Гирея, отказался порвать отношения с Ахмад- ханом и продолжал обмениваться с ним послами. {684} Поэтому и на этот раз он принял ханского посла радушно и отправил обратно вместе с собственным посланцем – Матвеем Бестужевым. Есть основания полагать, что в трудных политических условиях Иван III пошел на уступку хану: собрал дань и временно «вывел» Даниара из Касимова. Естественно, позднейшие русские летописцы предпочли скрыть столь позорный для великого князя факт. {685}
Однако к 1479 г., когда Новгород был окончательно присоединен к великокняжеским владениям, а положение Ахмада, напротив, ухудшилось из-за потери Крыма и провала переговоров с Венецией и турецким султаном, Иван III понял, что его час настал. И когда Ахмад-хан в очередной раз прислал к нему послов с требованием выплаты дани и явки самого великого князя в Орду, Иван Васильевич, согласно преданию, разорвал ханское послание, «истоптал басму» и отправил ханских послов обратно со своим дерзким, «ругательным» ответом, что несказанно разъярило хана. {686} В итоге последовал поход Ахмад-хана на Русь.
Вместе с ханом в поход выступила «вся Орда»: на Русь отправились шесть ханских сыновей и его племянник Касим из Хаджи-Тархана; кроме того, польский король также обещал предоставить свои войска. Соответственно, хан намеревался объединиться с поляками и двинулся к владениям Казимира IV. Именно с этой целью в июне 1480 г. хан вышел к Угре. {687}
Иван III отправил в поход против хана войска под командованием своего старшего сына Ивана Молодого и брата Андрея Васильевича Меньшого, которые соединились в Калуге и двинулись к Угре. Сам великий князь в это время находился то в Коломне, то в Москве, занимаясь не менее важным делом: ему было необходимо обосновать свое выступление против хана, который, несмотря на напряженные отношения Москвы с Ордой, все же считался «царем», законным сюзереном Руси. Итогом деятельности великокняжеских мудрецов стала выработка концепции, согласно которой Ахмад вовсе не являлся «царем», как и все его предшественники, начиная с Чингис-хана и Батыя, а потому выступление против него не только не было мятежом, но еще и всячески приветствовалось. Наиболее ярко эта идея была отражена в известном «Послании на Угру», составленном видным церковным деятелем конца XV в. ростовским архиепископом Вассианом Рыло. {688}
Московские полки прибыли на Угру как раз вовремя, чтобы воспрепятствовать намерению хана с ходу форсировать реку. В нескольких коротких стычках москвичи сумели пресечь попытки ордынских войск переправиться, в чем им очень помогли привезенные ими пушки. Началось «стояние на Угре», продлившееся до ноября 1480 г. В течение всей осени ханские войска предпринимали отдельные неудачные попытки переправиться через реку.
Не сумев с налета ворваться в русские земли, Ахмад-хан был вынужден согласиться на переговоры с Москвой. Московское посольство во главе с И. Ф. Товарковым прибыло к хану с посланием великого князя и богатыми дарами. Однако Ахмад повел себя весьма непоследовательно: согласившись выслушать предложения москвичей, он вдруг вернулся к своей прежней бескомпромиссной позиции – обвинил Ивана 111 в невыплате «выхода», отказе приезжать к нему «бить челом» и соглашался продолжать переговоры, если только великий князь лично явится к нему. Естественно, московский государь не мог согласиться на эти требования, и переговоры зашли в тупик. {689}
Между тем, к негодованию хана, польский король так и не выступил ему на помощь, хотя невыполнение союзнического долга было обусловлено отнюдь не вероломством Казимира. Дело в том, что крымский хан Менгли-Гирей счел осень 1480 г. весьма удачным моментом для набега на польско-литовские рубежи, что заставило польского короля повременить с отправкой войск на соединение с Ахмад- ханом. {690} Кроме того, Казимир IV как раз в это время столкнулся с очередным мятежом «верховских князей» – правителей-Рюриковичей из пограничных княжеств, уже давно тяготевших к Москве. {691}
По некоторым сведениям, именно из-за восстания этих князей в тылу Ахмад внезапно решил оставить попытки переправиться через Угру и ускоренным маршем двинулся на юг. В российской исторической традиции эти действия Ахмада, датируемые 11 ноября 1480 г., принято считать последней точкой в истории «монголо-татарского ига на Руси» и объяснять, естественно, божественным вмешательством: якобы русские, сами боясь, что ордынцы сумеют перейти реку по льду, решили отступить, а их враги, опасаясь военной хитрости противника, смутились и бежали – это-то взаимное бегство и было приписано «чуду пресвятой богородицы». {692}
Виня за неудачу на Угре своего ненадежного союзника, польского короля, Ахмад-хан не преминул отплатить ему: отступая с русских земель, он обрушился на владения Казимира IV и в течение 6 недель
