представляете — такая картина: трое здоровенных парней перепрыгивают через забор, а последний — тот, который, должно быть, стрелял, — только что карабкается. Его-то я и узнал — Юрий Заикин, на нашем же заводе работает...
Шварев изумленно развел руками, поочередно оглядел своих слушателей.
— Поразило это меня! Такой смышленый, исполнительный парень, токарь. Ничего не понимаю!
— Как вы его узнали? — спросил Чугаев.
— Да я ночью, как кошка, вижу! — засмеялся Шварев. — А тут и примета характерная: шляпу этот парень носит, да очень уж неумело. Он здесь недалеко живет, вот я по праздному любопытству своему и приметил. В этой самой шляпе он и был.
— Что у вас похитили?
— Да ничего существенного. Вещи у нас, как видите, не очень мобильные, в сумке не унесешь. Так, перевернули все вверх дном, а забрать успели одну только шкатулку — в углу на столике стояла. Шкатулка забавная, палехская. Ну, они, вероятно, и думали, что там бог весть что! А жена в ней старые квитанции держит, для удобства, чтоб не искать...
— Где вы нашли гильзу? — негромко перебил Бухалов.
— Гильзу? — Инженер, кажется, придавал ей значения меньше всего. — А-а! Это вот так произошло. Утром я пошел в свой садик. Негодники эти три куста георгинов повалили. Начал я их подвязывать, вижу — патрончик лежит. Когда в милицию собрался, с собой его захватил, а тут, — инженер кивнул на Пильщикова, — Семена Николаича встретил. Рассказал ему и патрончик этот отдал...
Круглое лицо лейтенанта пошло пятнами. Чугаев едва заметно усмехнулся.
— Вы знаете, где живет Заикин?
— Знаю, на Спартаковской. Я еще на работу мимо хожу. Правда, в последнее время на глаза он мне что-то не попадается. На заводе иной раз вижу, а так — нет. Хотя и немудрено: чаще всего ездить приходится.
— Как, по-вашему, — догадывается он, что вы его узнали?
— По-моему? — Шварев на секунду задумался, уверенно качнул головой. — Нет. В цехе, когда встречу, здоровается, как всегда, — спокойно, приветливо. Говорю вам — очень симпатичный по виду паренек. Если б сам не видел, никогда бы не поверил!
Инженер посмотрел на светлые квадраты окон, встал, выключил электричество. Гостиную залил приятный голубой свет: на улице давно уже было утро.
Чугаев и Бухалов выяснили все интересующие их обстоятельства, договорились со Шваревым о времени, когда ему удобнее прийти в милицию дать официальные показания, и распрощались.
На крыльце, задержав руку лейтенанта Пильщикова, инженер на правах старого знакомого добродушно выговаривал:
— Вы что же это, батенька, на стадионе не показываетесь? Наши с московскими состязаются — разве такое часто увидишь?
Лейтенант что-то смущенно пробормотал, досадуя в душе, что страсть к футболу свела его с этим инженером, из-за которого теперь предстояла основательная нахлобучка. В глазах Пильщикова собственная оплошность приобретала все большие размеры. Теперь было ясно, что, не прояви он такой дурацкой беспечности, следствие давно бы уже шло по верному пути.
— Так оно, — посмотрел Чугаев на часы. — Четыре сорок. Сейчас в управление, взять ордер на обыск, — и назад. Тебе, Петрович, надо переодеться.
Бухалов молча кивнул.
— А мне, товарищ майор? — спросил Пильщиков.
— Вам? — Чугаев удивленно оглянулся. — Вы, кажется, где-то здесь живёте?
— Да, недалеко, — заметно повеселел Пильщиков.
— Вот и идите отдыхать. В девять явитесь на работу, доложите Лобову.
— Товарищ майор! — воскликнул ошеломленный лейтенант.
Но майор Чугаев больше ничего не хотел слышать. Направляясь к машине, он с наслаждением вдыхал свежий утренний воздух, трогал рукой влажную зеленую листву.
Через минуту «ГАЗ-69» вылетел из-за угла и обдал застывшего на месте лейтенанта горьковатым душком бензина.
4
Обыск в квартире Юрия Заикина ничего существенного не дал: ни краденых вещей, ни оружия обнаружено не было. Из личных вещей Заикина изъяли только зеленую велюровую шляпу, примятую сверху как-то вызывающе нелепо, — у инженера Шварева, в самом деле, оказалась цепкая зрительная память.
Оставив лейтенанта Меженцева и понятых подписывать протокол, Чугаев с Бухаловым вышли на улицу. Здесь, у калитки, их догнала мать Заикина, статная сорокалетняя женщина в повязанном по-крестьянски белом платочке.
— Товарищ начальник, да что ж это такое? — Высокая, обтянутая синей кофтой, грудь женщины бурно вздымалась, в голосе слышались близкие слезы. — Что он такое натворил?
— Пока ничего сказать не могу, — хмуро отозвался Чугаев. — Выясним — узнаете.
— Да, может, он ни в чем не виноват? Оговорили худые люди!
Майор с участием посмотрел на потрясенную женщину, честно сказал:
— Не думаю.
Серые большие глаза женщины наполнились слезами, губы задрожали.
— Пока идите, подпишите протокол, — как можно мягче посоветовал Чугаев и с минуту с молчаливым сочувствием смотрел ей вслед.
— Да, — вздохнул он, — сколько лет работаю, а к этому никогда не привыкнешь!
Капитан Бухалов, машинально расстегивавший и застегивавший пуговицы поношенного пиджака, молча наклонил голову. Он был полностью согласен с Чугаевым. Никогда, ни в едином случае не посочувствовал Бухалов преступнику, но всегда болезненно остро думал о его матери, желавшей своему сыну только счастья и скорбно потрясенной, когда оказывается, что сын искал к этому счастью нечестных дорог. Сейчас капитан был только рад, если б его уверенность в виновности Юрия Заикина оказалась грубейшим заблуждением.
— Так оно, — кивнул Чугаев. — Поедем брать Заикина.
И уже обычным, будничным тоном добавил:
— Есть у меня, Петрович, небольшой план. Пойдем, в машине расскажу.
...Отводя глаза в сторону, начальник цеха сказал:
— Заикин, отнеси в охрану списки. Птицыну отдашь.
— Сейчас, Пал Палыч, — кивнул Заикин.
Начальник цеха ушел, Заикин выключил станок, обтер руки ветошью.
— Юрка, ты куда? — поинтересовался работавший за соседним станком парень.
— Да тут, в одно место, — небрежно откликнулся Заикин. Он снял с руки маленькие квадратные часики, протянул их соседу. — Лешка, положи пока. Приду — возьму. Там чего-то поднести надо, не побить бы.
— Давай. — Смуглолицый взял часы, мельком взглянул на них. — Ого, опять новые! А те куда дел?
— Поменял.
Захватив свернутые в трубку списки, он неторопливо прошел по просторному, заполненному ровным гудением моторов цеху.
Теплое утреннее солнце заливало асфальтированный двор. Легкий ветерок покачивал в клумбе пышные астры. С веселым звоном разбивались о каменный барьер фонтана упругие струйки воды.
