пока и сам не знаю. Надо подумать. Для начала просидел за компьютером до 2-х часов ночи и меня никто оттуда за уши не вытащил. Наигрался так, что уже глаза слезились.
Пришел с работы. Все съел, надо идти в магазин. Кошки бегают за мной голодные, хотят жрать, а я не знаю, что им давать, и как тот суп готовить, который жена им варила. Оставила пятисотку, получка шестого. Сходил в магазин с пятьюстами рублями, часа два шарахался, не хватило даже на хлеб. Колбасу, которую купил, кошки есть не стали. Я тоже. Надо попробовать пожарить с яйцами, может, вкуснее будет? Приходишь с работы пока все себе сам разогреешь, пока уберешь за кошками, смотришь, уже и сумерки. Чтоб не терроризировали, обошелся «Китекатом». Завтра суббота, не знаю, что будет дальше.
Хотя ужасное все же произошло, но в памяти почему-то не осталось.
После обеда, поднимаясь по эстакаде, потерял равновесие, разбил локоть. Теперь не могу почистить себе картошки. Дошел до того, что мысль о супчике показалась заманчивой. Но звонков больше не поступало — наверное, подруга жены обиделась. А сам позвонить постеснялся.
— Кошек кормишь?
— Да, конечно!
— Как там жена отдыхает?
— Нормально отдыхает.
— А у меня Сергей уехал!
— Поздравляю. И что?
— Я к тебе в пятницу приду.
— Зачем?
— Обмоем!
Встречаться с ней и, тем более, терять пятницу не хотелось. Решил схитрить:
— Я же к тебе приставать начну.
— Не начнешь, ты же меня знаешь.
Сразу вспомнилась ее зимняя встреча с тремя сексуально озабоченными гопниками в подъезде, когда один остался лежать на лестничной площадке, а двое других позорно убежали. Побитого она встретила через несколько дней в городе. Гопник, прихрамывая, шел с палочкой. Подойдя к нему, грозно спросила:
— Еще хочешь?
Тот жалобно заскулил и сказал, что инвалидов бить нельзя. Свирепо посмотрев на него, пошла дальше.
Попробовал последний прием:
— Короче, я в гости иду.
— А-а… поняла — не хочешь со мной общаться? Поди, в гости кого-то пригласил уже? Учти, я твою жену в обиду не дам, если увижу тебя с другими бабами, пиши — пропал. Будет тебе от меня и от жены твоей. Я компроматов на тебя знаешь сколько уже насобирала?! (Про эти компроматы я слышу уже года три, сам не знаю, что за компроматы, но побаиваюсь — мою жену она очень любит и уважает).
— А тебе какое дело? — спрашиваю.
— Слушай, если ты плохо понимаешь, я сейчас приду и объясню.
— Да ладно тебе, в субботу приходи. А танцы у нас эротические будут?
— Ты уже начинаешь меня бесить. Будут! Между ног ногой тресну, и будешь танцевать эротический танец.
— Мне так неинтересно, я тогда Андрея с Тамарой позову еще.
— Зови.
Сижу, злюсь — вот привязалась, и сама не поймешь кто: или мужик или баба. Мне всегда было интересно, испытывает ли она оргазм? Набрался храбрости и спросил об этом «прямо в лоб» — лоб, правда, потом долго у меня болел.
Ну все, думаю, я ведь двадцать лет ждал этих двадцати дней.
«Нет такого женатого мужчины, которой хоть один день не захотел бы побыть холостяком» — вспомнил цитату из «Бриллиантовой руки». Но, похоже, меня уже эта среда не выпускает. Надо срочно что- то предпринимать.
— Ну что, народ к разврату готов?
— Готов!
— Тогда все садимся за стол.
Вечер удался. Пили вино да коньяк, натанцевались. От трех килограммов мяса, что я приготовил, к полуночи не осталось ни кусочка — понравилось всем. Коньяка не пил в таком количестве никогда в жизни.
В полночь раздался звонок. Звонили подружки из далекого прошлого — Лена да Таня.