стержень истины, который всегда поддерживает того, кто осознал верный путь.
— Твое слово твердо, Ра… — оба даройо склонили голову, а вдали язвительно прокричал сэйфер.
Зеленоватые глаза Рика потеплели, но я не позволила себе измениться в лице, сухо диктуя условия. Ни один из даройо кроме Адепта не мог оспорить мое решение, и это не далось мне просто, поэтому я употребляла власть свободно и спокойно. Тарин выронила манускрипт, впитывая все, что видела, и я жестом приказала ей удалиться наверх, что та поспешно и исполнила.
— Триэр… — проворковал магический зов, и лучник неохотно вернулся, отодвигая Эда, худой и натянутый, словно тетива.
— Я слушаю тебя, Ра, — официально ответил даройо, показывая, что ему неприятно общество человека.
— Ты сразишься с ним, не применяя тай-су. Отключив слух. И реагируя столь же медленно, сколь средний человек, — я посмотрела на Рика, оценив его возможности. — Это все равно не будет честно, но неважно. Поединок поможет тебе в контроле эмоций, а человек избавится от обиды. Только необходим меч… — я поискала взглядом, но меч был только у Эда.
Кристия подобралась, словно кошка, и я поняла, что любому давлению должен быть предел.
— Тарин! — громко позвала я. — Мне нужен меч. Наверняка у тебя есть оружие людей — тут полно всякого барахла.
Хозяйка довольно быстро принесла требуемое. Не из самой лучшей стали, намного уступающий оружию Триэра — какой-то безвестный уродец, вполне подходящий для человека. Черный Лучник снял лук и все, что могло помешать ему двигаться, не протестуя и не ругаясь, Рик тоже скинул куртку, привыкая к добытому мной мечу, — спина его была разорвана соколом, и рана выглядела отвратительно. Запах засохшей крови наполнил трактир. Кристия раздула ноздри, поймав этот запах, но продолжила меланхолично ласкать топор. Странно, но мало кто замечал, как она красива.
— Пошла вон, — я махнула рукой Тарин, остановив на ней тяжелый взгляд, и та быстро убралась.
— Спасибо, Ра, — бродяга сделал пару взмахов мечом, я заметила, что он знаком с этим оружием, как и говорил.
Я попросила Триэра не убивать неугомонного человека, просто показать, что его бравада не имеет под собой оснований. Лучник ответил мрачной волной самых разных мыслей, но я не сомневалась, что он выполнит наложенные условия — мозг даройо тяжело затуманить эмоциями. Триэр видел в поединке несомненную выгоду — тренировку во владении собой и возможность сдерживать природную чуткость, помогающую Детям Лезвия в битвах. Кристия решила не терять время зря и начала чистить один из топоров.
— Я бы сделал ставки, — не упустил возможности съязвить Эд, не отрывая взгляда от того, что творилось в лесу, но я понимала, что краем глаза он видит и трактир.
— Поставишь на меня? — вдруг ухмыльнулся Рик, и меня повеселил его необъяснимый задор.
— Ра славится не только умением воевать, но и своей мудростью, — парировал Триэр, привычно оценивая противника беглым взглядом. — Приступим.
Первым же ударом Черный Лучник обезоружил человека, словно предлагая тому прекратить бестолково тратить время, но тот лишь сдвинул брови, тряхнув кистью и снова взяв оружие в руку. Триэр старался двигаться с такой же скоростью, как люди, а когда срывался, то просто не наносил ударов, и выходило, что он сражается не с Риком, а в большей степени с собой. Это захватило его, увлекло, и скоро складки на лице лучника разгладились. Человек старался пробить защиту даройо, его движения становились все точнее и опаснее с каждым мгновением — он вспоминал былые умения, и один раз ему даже удалось оцарапать руку Триэра, излишне погрузившегося в битву с привычным ходом боя. Это привело его в такой восторг, что даже ответные удары лучника, который шлепал бродягу мечом, оставляя синяки, Рика не расстроили. Он раскраснелся, глаза сияли. Похоже, он забыл об обиде, просто находя удовлетворение в том, чтобы вспомнить тактику защиты и нападения, стойки, приемы; теперь было заметно, что человек действительно был хорошим мечником, потому что противнику приходилось непросто. Наконец, Триэру надоело, и он сделал выпад, остановив движение смертоносной стали прямо у сердца мужчины.
— Довольно? — Черный Лучник поднял бровь, безразлично держа меч у груди Рика.
— Пожалуй, — согласился тот, опуская оружие.
— Ты упрямый, человек, — даройо убрал меч в ножны и по привычке сделал знак завершения битвы в мою сторону.
— А я тебя все-таки задел, — расплылся в ухмылке Рик. — Клянусь задницей Бригитт!
Кристия снова фыркнула.
— Да, это так, — признал Триэр, не имея желания оправдываться.
Бродяга хлопнул кулаком по столу и залпом допил стоявшую рядом куаву, не переставая улыбаться так заразительно, что хотелось улыбнуться вместе с ним.
— Ты это видела, Ра? — он взглянул на меня, пригладив растрепавшиеся волосы.
— Триэр излишне сосредоточился на том, чтобы не двигаться быстрее тебя, — подтвердила я, понимая, что мне чем-то нравятся его упрямство и азарт.
Он находился в Ущелье, где все было враждебно ему, но не сдавался и не скулил, как побитая собака. В этом Рик походил на мага, Аламара с черной стрелой на щеке, который бился до последнего в круге Танца Лезвий. И такое поведение было достойно уважения.
Цель жизни даройо — это встреча со Смертью. Ее никто не сможет победить, но кто-то продержится дольше, а кто-то — меньше, и сам факт возможной битвы со столь сильным противником радует сердце. Когда-нибудь я взгляну в глаза Серой Леди — и вызову ее, салютуя боевыми серпами, воспевая славу рода, а быть может, спрошу, сколько продержался отец. Жизнь — это время, которое отпущено для того, чтобы стать сильнее, и глупо тратить даже часть его на бестолковые развлечения или погоню за приключениями; жизнь — это тренировка, ступени к площадке на вершине, где ждет Смерть. Не знаю, как она придет ко мне — пением падающих листьев Ки-рра-Дис, шорохом крыльев сэйфера, болью ритуальных шрамов или вечным спокойствием, но я жду этого момента, стараясь отточить движения и ум, чтобы Серой Леди не было скучно сражаться со мной. Боевые серпы двигались все быстрее и быстрее, пока за их движениями не стало невозможно уследить — после убийства Тейза я стала владеть ими еще лучше.
Рик спал, перестав удивляться и шутить над тем, что он должен лежать в одной комнате с леди в черном и сумасшедшей птицей, зыркающей пламенными очами. Поэтому тренировка не могла ему помешать. Я начала ориентироваться по его тихому дыханию, делая несколько выпадов на выдох и столько же на вдох, а потом рисуя в воздухе символы Алфавита острыми концами серпов. Музыка, не знакомая мне до этого. Пепел закрыл кровавые глаза и только слушал — он сразу предупредил бы меня, если бы почувствовал рядом врага. Но никто не заходил в трактир Тарин, что меня, в сущности, не удивляло.
— Твои мысли тяжелы, — сказал Эйлос, появляясь напротив меня и начиная бесшумно парировать удары.
— Я знаю, — согласилась я, увеличивая скорость. — Тарен чуть не погиб, пытаясь защитить человека.
— Он уже снова готов к битве, — равнодушно ответил брат.
— Внутри меня поет Серая Леди. Она напоминает мне о том, что месть до сих пор не свершилась, что объяснения не получены, что вопросы остались без ответа, — я остановилась, опустив серпы. — Я не привыкла ждать, а человек затрудняет путь. Мне хотелось получить сложную задачу, но мудрость заключается не только в том, чтобы храбро ринуться вперед, но и в том, чтобы точно рассчитать силы. Раны Тарена сказали мне о моем желании больше, чем кто-либо сумел бы словами… Наверное, я должна пойти в Иглу без него. А потом узнать, что за тайну скрывает записка мага.
— Тарен показал свою слабость? — спросил Эйлос, поднимая на меня черные глаза.
— Нет. Он показал преданность, которая должна быть вознаграждена, — я кивнула в знак признания. — Он может еще некоторое время отдыхать в тени, я справлюсь со всем сама.
— Проклятье!.. — пробурчал Рик во сне и перевернулся на другой бок.
— Я знаю лишь одно место в Ущелье, где никто из даройо не найдет человека… — задумалась я,
