Галя долго лечилась, но поправилась. Раны воспалились, гнили, а вместе с гноем отходили мелкие занозы. А копьеметателя посадили в тюрьму.
Мне кажется, что, если бы такое сложное торакоабдоминальное ранение получил мужчина, он наверняка умер бы. Женщины гораздо более приспособлены к травмам, нежели мужчины — они каждый месяц теряют кровь. Организм приспосабливается к кровопотерям.
Машинист электровоза слишком поздно заметил подвыпившую парочку, ползшую по рельсам. Удар локомотива пришелся в задницы, любителей поползать по железной дороге отбросило в сторону метров на пятнадцать. Помощь пришла только через полчаса. Парень к этому времени скончался от кровопотери, а в девушке еще теплилась жизнь. Ее привезли в хирургию.
Честно сказать, я даже немного растерялся, когда ее увидел. Без сознания, бледная как пельмень, пульс нитевидный, слабого наполнения, определяется только на сонных артериях, давления не слышно. Но это не самое страшное. На ягодицах огромная — пятьдесят на шестьдесят сантиметров — рвано- размозженная рана, покрытая землей и мазутом; анальное отверстие, копчик, крестец отсутствуют. И что делать?
Беру в операционную. Дали наркоз. Начинаю разбираться в тканях — ничего не понятно. Просто кровавое месиво! Шаг за шагом проясняю топографию органов. Не хватает куска размером с чайное блюдце. Что делать? Надо лечить.
Я экономно иссек размозженные и сильно загрязненные мышцы и жир. Сшил кожу. Где не хватило — наложил повязку. — Перешел на лапаротомию, и, «окультурив» покалеченную часть прямой кишки, вывел ее на поверхность, на переднюю брюшную стенку, в левой подвздошной области, создав тем самым одноствольный противоестественный задний проход (такое название дано из-за того, что орган расположен не на своем анатомическом месте. Место у заднего прохода между ягодиц, а если его искусственно по каким-то причинам выносят на переднюю брюшную стенку, то он становится противоестественным. Кал поступает в специальный мешочек — калоприемник). Все! Большего я здесь сделать не мог.
Я не думал, что девушка выживет: у нее была сильная кровопотеря. Но она была женщиной, поэтому справилась. Свидетели утверждали, что у ее спутника были повреждены только мышцы спины и, успей помощь вовремя, его, возможно, спасли бы.
Оказалось, пострадавшие были в гостях в соседней деревне. Назюзюкались там под завязку, ночевать отказались и пошли в свою деревню пешком. А чтоб не сбиться с пути, пошли вдоль железной дороги. Сначала перемещались вдоль рельсов, а затем и по ним.
Выжившую девушку звали Жанной, и она была очень красивой. Когда она чуть оправилась от ранения, я отправил ее в область, в ожоговое отделение, где ей пересадили кожу и закрыли дефект на ягодицах. Через пол года я снова увидел ее.
Ко мне пришла молодая симпатичная девушка, по внешнему виду которой невозможно было сказать, что она опорожняет кишечник в мешочек, искусно замаскированный под одеждой.
— Доктор, — с надеждой в голосе молвила Жанна. — Я хочу родить, но говорят, беременность может повредить мне. Это правда?
— Да, может. Беременная матка, увеличась в размерах, может сдавить кишку и вызвать непроходимость. У тебя же кишка сбоку расположена.
— А может и не вызвать?
— А может и не вызвать!
— Так что же делать?
— Не знаю, у тебя вся проблема в отсутствии анального жома.
— И кто мне может помочь?
— Насколько я знаю, у нас в стране этим никто не занимается. В Германии, я слышал, низводят прямую кишку на место, вживляют металлическое кольцо и ставят магнитную заглушку. Захотел по- большому — убрал заглушку. Сделал дело — вернул на место.
— Здорово! Но это, наверное, больших денег стоит.
— Наверное.
Больше я ее не встречал. По слухам, Жанна поехала в Москву в НИИ колопроктологии, но назад не вернулась.
Иногда нам банально не хватает тканей тела, чтобы закрыть рану. В таких случаях каждый хирург выкручивается, как может.
Вот одна из таких ситуаций. Доставили раненого мужчину. Он получил заряд картечи из ружья 12 калибра (это большая, крупная пуля) практически в упор. Явно целили в сердце. Дыра получилась приличная. Спереди было разрушено три ребра, сзади — четыре, и кусок лопатки улетел в атмосферу. Дыра получилась такая, что через нее можно было руку просунуть.
— Почему вы не закрыли рану? Вам что, не известно, что все открытые раны грудной клетки надлежит закрывать, причем герметично? — грозно поинтересовался я у фельдшера.
— Доктор, — грустно ответила девушка. — Дмитрий Андреевич, а чем же я закрою такую рану?
— Действительно, чем? — повторил я и почесал лоб. — Ну, можно было попробовать целлофановым пакетом.
— Доктор, но он же не стерильный…
Тут меня пригласили в операционную. Я шел по коридору и думал, что разработчикам стандартных окклюзионных повязок, применяемых при ранениях грудной клетки, наверное, не приходило в голову, что человек с такой дырой в теле может остаться жив.
Сначала я удалил легкое, так как этот орган был практически размозжен; дальше освежил рану и очистил плевральную полость от костных отломков, картечи, обрывков ткани, попавших внутрь вместе с ранящим снарядом.
Последний этап оказался самым сложным. Чем мне было герметично закрыть рану, если не хватало добрых 50 квадратных сантиметров тканей? Поломав голову, удалил два нижних ребра, мобилизовал мышцы и кожу и с превеликим трудом закрыл дыру. Все получилось герметично, но там, где отсутствовали ребра, внутренние органы защищала одна лишь кожа.
«Похоже, придется страдальцу оставшуюся жизнь ходить в корсете. Ну да ничего! Главное, живой остался, даже удивительно, что картечь не задела сердце», — думал я.
Поправился и этот пострадавший. Правда, при вдохе-выдохе кожный покров в месте реберного дефекта ходил по типу клапана — вперед-назад; малоприятное было зрелище.
Буквально через неделю, после выписки необычного пациента, в хирургию позвонили, и взволнованный женский голос, представившись фельдшером ФАПа, сообщила, что выслала к нам попутным транспортом раненого из ружья в область сердца.
— Ранение в область сердца, это точно? — уточнил я.
— Да, да! — подтвердил голос. — В область сердца!
— И он жив?
— Да, жив! Я ему обезболивающее вколола, повязку наложила и на нашей машине отправила с родственниками к вам, сама не могу поехать, у меня тут женщина рожает.
— Ладно, разворачиваем операционную, а я лично встречу вашего раненого!
«Закон парных случаев!» — подумал я, направляясь к входу в отделение, чтоб не пропустить момент доставки пострадавшего.
У крыльца скрипнул тормозами уазик, но никто не торопился выносить пациента. Спускаюсь. Возле забрызганного авто стоят трое: водитель и мятые мужик с бабой неопределенного возраста.
— Ну, где раненый? Чего не заносите?
— В машине, — лениво отвечает водила. — Только он вроде того, помер.
— Как помер? — удивленно смотрю на группу поддержки и лезу в салон.
— Не дышит, молчит! — мятая баба заикала и отвела в сторону красные глаза.
В салоне на носилках лицом вверх лежал огромный бледный парень с приличной дыркой в левой половине грудной клетки. Я склонился над ним и стал изучать рану. Примерно десять на десять сантиметров, через нее виднеется брезент носилок, сердце отсутствует, есть обрывки легкого, осколки костей, картечины, застрявшие в мышцах. Крови под телом почти не было. Получалось, что в машине везли труп.
— Послушайте, — обращаюсь к сопровождающим. — Да он у вас изначально мертвый был. Вы труп
