— Вова Бякин.
— Вот что, Вова, я сейчас возьму в руки вот эти ножницы и этот пинцет и аккуратненько срежу вот эти ниточки, больно не будет. Договорились, Вова?
— Да, договорились, только я боюсь.
— Все, сиди тихо и не дергайся, — проговорил я и склонился над ногой мальчика.
— А-а-а! — неожиданно заорал Вова и довольно чувствительно лягнул меня в живот.
— Так, а ну, кто тут есть, быстро навалились на этого Вову, и держим! — разозлившись, скомандовал я.
Все, кто был в тот момент в комнате — Минусинский, медсестра, санитарка, мама и папа мальчика, — пришли мне на помощь. Вова орал и выгибался так, как будто его хотели посадить на кол, а не снять каких- то злосчастных три нитки. Промучившись так минут пять, я дал отбой.
— Вова, ты что же так орешь и вырываешься? — устало обратился я к мальчугану. — Это же совсем не больно!
— Я боюсь! — отрезал Вова.
— Мама, а как вы швы ему умудрились наложить? Тоже под наркозом?
— Да, конечно! Он еще уколоть себя не дал, пришлось маску ему давать!
— Ну что, шеф, даешь добро на применение наркоза? — поинтересовался Вольдемарыч. — А то Иван меня не послушает.
— Даем, а куда деваться! Похоже, ваш мальчик станет единственным подростком, которому сняли швы с кожи под наркозом. Мы детям в два года без наркоза снимаем, и то они так себя не ведут. Вы что с ребенком сделали? Кого вы из него воспитали?
Швы мы, конечно, сняли, но ответа на свой вопрос я так и не получил.
Глава 23
О неприятном
От любви до ненависти — один шаг. Не все в работе хирурга протекает так гладко, как хотелось бы. Иногда бывают и конфликты с родственниками пациентов. Если близкие пациентов оказываются адекватными людьми, то обычно нам удается установить с ними контакт и минимизировать, а то и вовсе перекрыть поток исходящего от них негатива.
В идеале должен действовать принцип «не доверяешь этому врачу — лечись у другого», но теория зачастую расходится с практикой. Бывает, что пациенту больше не к кому обратиться. Бывает, что неприязнь возникает уже в процессе лечения. Все можно объяснить; но от того, что мы знаем причины разногласий, не легче ни нам, ни пациенту с его родственниками.
А врач не может отказаться от неприятного ему больного. У нас всегда прав покупатель, пешеход, пассажир и пациент. Вот он тебя материть будет, в лицо плевать, а прав он! А ты зубы сомкни, засунь свою гордость в задницу и помогай больному!
Меня вызвали в субботу рано утром, с кровати подняли, еще шести не было. У какого-то мужика, настолько вонючего, что при осмотре меня чуть не стошнило, палец гнил около месяца. Причем мужик оказался не местным: ехал мимо нас в город, решил проконсультироваться и зашел на «скорую», а мы же не можем больному в помощи отказать, он у нас всегда прав!
— Оперировать надо. Палец сгнил — пандактилит, — заключил я.
— Ну, так оперируй, только под наркозом! — скомандовал вонючка. — Только учти, под местной не дам!
— Так, а тебя никто и не собираться здесь оперировать, сейчас повязку наложу, и езжай дальше.
— Как так! — кричит мужик, распространяя волны такой удушающей вони, что у меня аж слезы выступили. — Ты обязан мне помочь!
— Так я и не отказываюсь. Перебинтую тебя, и поедешь в свою больницу по месту жительства. Месяц терпел, еще денек потерпишь, — объясняю.
— Ну, погоди, я сейчас! Не хочешь по-хорошему, поговорим по-другому! — предупредил страдалец и куда-то выскочил.
Вернулся он минут через пять, да не один, а в компании сурового дядьки с шеей и носом борца и пергидролевой блондинки неопределенного возраста.
— В чем дело? — с ходу начала блондинка. — Почему вы не хотите оказать помощь моему брату?
— Почему же не хочу? Хочу и помогу, — как можно мягче произнес я.
— Ты, лошара, а что ты нас в заблуждение вводишь? — обратилась она к брату. — Он тебя прооперирует.
— Нет, Вика, он сказал, что только повязку наложит, а операцию делать не будет! — завопил «лошара».
— Да? А почему? — повернула ко мне разрисованное лицо Вика.
— А потому, что жизни вашего брата ничто не угрожает. Первую помощь я окажу, а дальше лечитесь по месту жительства.
— Я не понял, лепила, ты че тут из себя строишь? Король местный? — неожиданно открыл рот человек с бычьей шеей, и я поморщился: у него изо рта тоже пованивало.
— А можно без амикошонства? — спокойно спросил я.
— Чего ты сказал? Я не понял!
— Без панибратства, — пояснил я.
— Сколько вы хотите за операцию? — спросила женщина.
— Я не буду оперировать вашего брата ни за деньги, ни за спасибо.
— А так? — спросил Сломанный Нос и, отодвинув полу пиджака, продемонстрировал пистолет «ТТ», тяжелым грузом висевший в наплечной кобуре под правой подмышкой.
— А так я милицию вызову.
— Ты че, не понял, штоле? — злобно просипел Обладатель Пистолета.
— Это ты, по-моему, ничего не понял! — взорвался я. — Ты что, боевиков обсмотрелся? Решил, что покажешь мне пистолет, и я тут же описаюсь от страха и побегу оперировать вашего вонючку? А помнишь, в боевиках еще говорят: «Это мой город!» Ты до переезда не успеешь доехать, как тебя схватят, уткнут мордой в асфальт, а твой «ТТ» тебе в одно место засунут! Ну что, попробуем, ковбой?
— Ты сегодня здесь последний день работаешь, усек, лепила? — прошипел «ковбой».
— Отлично, ты пятьсот первый.
— То есть?
— Пятьсот первый, кто мне это обещает за те шесть лет, что я тут работаю. Пятисотый, юбилейный, вчера был. Ты опоздал.
— Ладно, прекратите этот цирк! — вмешалась блондинка. — Вы намерены оперировать моего брата?
— Мадам, если б он хотя бы помылся, прежде чем врача посетить, я бы еще и подумал, а так, извините, только повязка, но с хорошим лекарством.
— Так все, собрались и в машину, оба! — рявкнула на своих спутников женщина. — Мы уезжаем, а у вас, надеюсь, хватит ума промолчать, что он вам пистолетом угрожал?
Я только усмехнулся.
Невозможно разработать алгоритм поведения для всех неприятных ситуаций. Приходится соображать по ходу дела.
Операция по поводу острого аппендицита у двенадцатилетней Алены прошла без особенностей. Но когда девочку перенесли в палату, я остолбенел: все небольшое помещение было заполнено людьми.
— А вы все кто? — только и спросил я.
— Мы все родственники Алены Воробьевой, которую вы только прооперировали, — пояснила молодая женщина в домашнем халате. — Как прошла операция? Я мама девочки.
