от этого памятника, ученый сделал вывод: работа китайская.
Смущала, однако, небольшая деталь — китайская надпись покрывала только одну сторону каменной плиты. На трех других просматривались письмена уже знакомого «древнегерманского» рунического алфавита. Точно такого же, как на всех других сибирских находках. Почему?
Неподалеку от этой плиты находился четырехугольный алтарь. Рядом с ним погруженные в землю остатки какого-то длинного строения. Археологи составили точный план памятника. И начали копать. Вскоре обнажилась засыпанная землей стена, выложенная из кирпичей. Потом археологи нашли семь статуй с отбитыми головами. Они были явно не китайской работы.
Глядя на них, Гейкель понял, что версия о китайском происхождении отпадает. Одежда, оружие указывали на тюрков.
Однако ясности это не прибавило: при чем здесь тюрки?
В километре от раскопа археологи нашли еще один такой же памятник, только более крупный. Он тоже был покрыт надписями, часть которых, к сожалению, стерлась. И опять — одна сторона памятника была с китайскими иероглифами, а три другие с уже известными «неизвестными» письменами — видимо, тюркскими.
Гейкель и его товарищи еще не подозревали, что открыли надгробие принца Кюль-тегина и его брата Бильге-кагана. Найденные надписи они скопировали и увезли с собой, а в 1892 году издали в Гельсингфорсе. Вроде бы у таинственной письменности объявился хозяин, хотя все на свете точно знали, что тюркской письменности нет, слишком диким был этот народ. Варвары же!
Сведений о загадочных «сибирских письменах» набралось более чем достаточно. Следы их были замечены и в находках около Урала, Волги, Дона, Днепра, Дуная. Оставалось лишь найти человека, который прочтет то, что за сто лет собрано археологами.
Такой человек, к счастью, нашелся. Правда, никто не придал значения тонюсенькому (в несколько страничек!) докладу, который был представлен Датскому королевскому научному обществу. Доклад был подписан именем, ничего не говорящим археологическому миру, — какой-то В. Томсен, профессор кафедры сравнительного языкознания Копенгагенского университета.
Случилось это 15 декабря 1893 года — дата второго рождения тюрков!
Копии надписей с загадочными «сибирскими» письменами попали к профессору Томсену совершенно случайно. И в счастливую минуту. Любознательный человек, он не мог пройти мимо. Сначала установил направление письма, чтобы выяснить, как читать надписи. Оказалось, читать следует не слева направо, а справа налево.
Следующий шаг состоял в подсчете букв. Он тоже не утомил маститого профессора. Это позволило сделать заключение, что речь идет об уникальной, не известной ранее письменности, стоящей между алфавитным и слоговым письмом, принятым на Западе и на Востоке.
А дальше все было уж совсем просто для человека, который знает три десятка языков.
Первое слово было Тенгри. Божественное предзнаменование! Оно первым вышло из молчавшего камня. Ученый не знал, что означало оно, лишь позже из текста он догадался, что речь идет о «Небе», о «Боге Небесном».
Так и было. Великий Тенгри открыл в XIX веке древнетюркскую письменность, которой, как считалось, не было, но которая во II веке ушла с Алтая в Европу и там «пропала» вместе с кипчаками. Прочитанный Томсеном язык принадлежал народу, который китайцы называли «ту-кюэ».
Чистейший тюркский язык, диалект, намного более древний, чем все известные диалекты.
После этого открытия датчанин Томсен стал знатоком тюркских диалектов, вскоре он мог свободно читать, писать и говорить на языке Аттилы. Стараниями профессора кипчакский алфавит был вырван из цепких лап забвения.
Стало ясно: открыта уникальная, почти не известная культура, носителями ее были «гунны», «варвары», «геты» и так далее — словом, тюрки. Скрывать их культуру дальше было уже невозможно.
Прошло три года. Вышла книга ученого, где за лаконичным названием «Дешифрованные орхонские надписи» лежал ключ к прочтению древних тюркских текстов. В книге был не только алфавит, но и перевод всех известных надписей. Это — первый и единственный в мире учебник кипчакского языка, о котором потомки кипчаков в России, похоже, и не слышали.
После В. Томсена сомнений не было ни у кого — в Южной Сибири за пять веков до нашей эры была величественная империя. Она прожила свою жизнь, оставив к началу нашей эры лишь следы. Народ пропал. Куда? Как? Почему?
Требовалось новое исследование.
Забегая вперед, замечу: чувство первооткрывателей испытали российские археологи во главе с академиком А. П. Окладниковым. Они в XX веке открыли Сибирь — ту исчезнувшую цивилизацию, чье существование предположили европейские археологи.
…Итак, в XIX веке мир узнал, что в каменных посланиях передали предки нам, своим потомкам. Камни заговорили. Заговорила молчавшая веками тайна Великой Степи.
Тексты, открывшиеся В. Томсену, были различны и по возрасту, и по содержанию. Какие-то из них относились к периоду, предшествовавшему Великому переселению народов, какие-то — к более позднему времени. Но во всех текстах выразительность фраз не оставляла равнодушным. Высказывания были близки нам, потомкам тех людей.
То были древние слова тюркского народа!
Содрогнемся же, кипчаки, пусть закипит наша уснувшая кровь, слова мудрейшего Бильге-кагана обращены к нам, позорно забывшим свое родство:
«Небоподобный, неборожденный… каган, я ныне сел на царство. Речь мою выслушайте идущие за мной, мои родичи и молодежь, союзные племена и народы.
После сотворения голубого неба и земли были сотворены сыны человеческие. Над ними восседали мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Они собрали племена, так появился тюркский народ. Четыре угла света были нам врагами. Но они покорили народы, жившие по четырем углам света, и принудили их к миру. Имеющих головы заставили склонить головы, имеющих колени заставили преклонить колени.
Мой младший брат, Кюль-тегин, скончался, я же заскорбел, зрячие очи словно ослепли, разум словно потух. Небо определяет нам жизнь, сыны человеческие рождены, чтобы уйти».
Таковы строки. В простоте их мудрость. Но могли ли увидеть в страшном сне великие предки, как обмельчают их потомки? Все растеряли, даже имя.
В книге Томсена немало полезного. Поначалу она интересовала лишь востоковедов. Потом — лингвистов, историков, политиков. И открылись новые факты, которые дополнили ее.
А факты таковы. Мюнхенский ученый-любитель Франц Бабингер, работая в семейном архиве князей и графов Фуггеров в Аугсбурге, наткнулся на старинные тексты, они относились к событиям 1553–1555 годов. Эти тексты были срисованы со стены какого-то здания, служившего, видимо, конюшней; их всегда принимали за экзотическую картинку из Стамбула либо за орнамент. Словом, за ерунду, случайно оказавшуюся среди деловых бумаг.
Но Франц Бабингер прочитал книгу профессора В. Томсена и узнал в этой «ерунде» тюркское руническое письмо!
Он тут же отослал фотокопии прославленному дешифровщику древнетюркского письма господину Томсену в Копенгаген. И тот был поставлен в тупик. Рождалась тайна. Присланные руны (буквы) были другими. Почему отличались они? Этим и прекрасна настоящая наука — ответ на один вопрос рождает новые вопросы.
Новое исследование навело Томсена на мысль о европейском диалекте тюркского языка. Но это вызвало лишь недоумение. Откуда? Не могло быть такого.
Правда, найденный текст проливал свет на одно событие, известное из венгерских хроник, сомневаться в его достоверности не следовало. Документ подлинный. Но ученый обратил внимание, что руны в нем походили на насечки или зарубки. Собственно, этим и отличались они от «сибирских» рун. Значит, здесь был свой — европейский! — стиль письма, близкий по манере к греческому или
