Годы, тропы, ружье

поднимались столбом вверх и быстро улетали.

Скоpo вернулся Георгий с жеребятами. Нагрузив на седла полные мешок и сетку, мы шажком двинулись лугами, без дороги. Густая синяя тьма обнимала нас со всех сторон; сверху раскинулись звездная ширь; снизу, с земли, поднимались знакомые издавна мне луговые запахи трав, болотных цветов. Куропатки, взлетая, то и дело пугали нас и наших лошадей. В стороне Густо забунчала выпь. С Урала протянули к степным озерам тяжелые гуси. А около Ерика очень низко пролетели блеснувшие под лунным светом белые лебеди.

Скоро впереди блеснул первый огонек: недалеко поселок. Вместе с огоньками до нас долетели бодрые звуки песни, знаменитой в крае «Уралки». Это пели молодые казачата, возвращавшиеся с лугов. Сотни раз я слышал и раньше эту песню. Слова ее довольно наивны, едва ли песня является народным творчеством, в ней чувствуется искусственность и сочиненность, но мотив ее необычайно красив и глубоко гармонирует с характером казачьей жизни, с природой — широкими степями, отлогими берегами Урала, всегда открытым горизонтом полей. Это любимейшая песня казачат. Мы всегда распевали ее, возвращаясь по вечерам с рыбалки.

Кто вечернею порою
За водой спешит к реке,
С распущенной косою
С коромыслом на руке?

Волнообразные, широкие, заливисто-нарастающие звуки песни доносились до нас все яснее. Они были среди каленовских лугов так обычны, как вот эта тихо гаснущая в далекой степи заря. Казалось, что поют не люди, а сама природа источает из себя свою своеобразную мелодию.

Ясно вижу взор уралки,
Брови лоснятся дугой,
На груди неугомонной
Кудри стелются волной,
Это ты, моя землячка,
Узнаю твои черты,
Черноокая казачка,
Дева юной красоты…

Сколько лет и сколькими людьми распевалась по уральским степям и лугам эта песня!

Теперь ее поют все реже и реже. Скоро, вероятно, ее сменят уже другие песни, с новыми словами, как старую жизнь и прежних людей сменяют иные люди и другая жизнь. Старинные песни казачьи уже исчезают по станицам, и вечерами я слышал, как молодые казаки и казачки пели песни, принесенные в этот край из центральной России.

Ночью я записывал со слов Матрены Даниловны старинные песни. Я знал, что она в свое время была большая песельница. Может быть, эти песни уже не раз записаны были и прежде, но я все-таки привожу некоторые из них. Эти песни были в свое время любимейшими песнями молодых казачек в Каленовском поселке.

Подуй, подуй, погодушка,
С восточной стороны.
Раздуй, раздуй, погодушка,
Калину во саду.
Калину со малиною —
Лазоревый цвет,
Смиренная беседушка,
Где милого нет.
Веселая компаньица,
Где милый мой пьет,
Он пьет, не пьет, голубчик мой,
За мной младою шлет,
А я, млада-младешенька,
Замешкалася —
За гусями, за утками,
За вольною за пташенькой,
За журонькою.
Как журонька по бережку
Похаживает,
Ковыль-травку шелковую
Пощипывает,
За быструю за реченьку
Посматривает.
За быстрою за реченькою
Слободушка стоит,
Не малая слободушка —
Четыре двора.
Во каждом во дворике
Четыре кумы.
Вы, кумушки, голубушки,
Подружки мое,
Кумитеся, любитеся,
Примите мене.
Вы будете цветочки рвать,
Haрвитe и мне.
Вы будете веночки вить,
Вы свейте и мне.
Вы будете в реку бросать,
Забросьте и мой.
У всех венки поверх воды,
У всех друзья с Москвы пришли,
А мой-то не пришел.

Комарики звончатые мое,
Не даете, комарики, ночку спать.
Чуть заснула перед светом на заре,
Слышу, вижу свово милого во сне,
Будто мой милый в высок терем зашел