равнодушно глядя в одну точку. Он видел в этот момент, наверное, только кругленькое детское личико обожаемой Лорен.
Сэмсон склонился над Филлис проверить пульс. Но потерявшая сознание уже пришла в себя, веки у нее мелко задрожали.
Сэмсон выпрямился:
— Она в полном порядке. А что там за труп наверху, из-за которого этот, — он указал на Пресса, — чуть коньки не отбросил?
— Лорен, — пояснил я, — одна из его помощниц. Яд, Сэм. Цианид. Сама себя уколола. Яд был в шприце.
— Ты не забыл про меня, Шелл? — Лина заглянула в комнату. — Может, чем помогу?
Ей ответил Сэмсон:
— Быстренько организуй холодной воды и чего-нибудь ей понюхать. Соли нюхательной или нашатыря, не имеет значения. А если найдешь кухню и сварганишь кофе — будешь вообще молодец. Ей сейчас надо на кровать. Ничего серьезного. Отойдет и будет щебетать как птичка. — Он поднял Филлис на руки, для него она была все равно что перышко, и уже в дверях спросил:
— Где ее комната?
— Наверху. Пройдешь холл, и первая дверь налево.
— А эта Лорен где лежит?
Я объяснил. Сэм с полуживой ношей исчез, а Лина устремилась исполнять его указания. Мы, таким образом, остались с Прессом наедине. Я, конечно, не надеялся на продолжение признаний, но попробовать не мешало.
— Пресс, ты начал что-то рассказывать. Давай, я слушаю.
Пресс, однако, никак не реагировал.
— Давай, Уолтер, облегчи душу.
Если он даже и слышал меня, то не подавал виду. Я попробовал спросить еще раз — безрезультатно. Пришлось ждать Сэмсона. Он в это время набирал по телефону какой-то номер, очевидно отдела по расследованию убийств. Сэмсон говорил недолго, потом сделал мне знак выйти к нему, и я оставил Пресса в покое, но так, чтобы в случае чего мог сразу же преградить ему дорогу.
— Все оборачивается весьма скверно, Шелл. Ты… э-э… ты представлял хотя бы, что такое могло произойти?
— Да ты же, Сэм, и сам знаешь. Понятия не имел. Как снег на голову. Если в знал, сказал бы. Можешь верить.
— О'кей, Шелл. Хорошо. Сойдемся на этом. Но все равно ты что-то скрывал.
— Вполне возможно. Но это лишь мои предположения, и ничего больше.
— Шанс, безусловно, был, и хороший шанс, что Нарда и Пресс окажутся на поверку одним и тем же лицом. Но почему ты был так уверен? Ведь не мог же ты запросто ворваться сюда, затеять скандал, раздеть его, наконец?
— Нет. Стопроцентно я не был уверен. Но в этом-то и преимущество частного сыщика перед кадровым полицейским. Особенно над таким безупречным, как ты, Сэм. За моей спиной никто не стоит, никакая большая организация. И если я сяду в лужу, это ни на ком не отразится. Я могу обниматься с забулдыгами, снимать проституток, напиваться до чертиков, а потом валяться в канаве — и никто ничего не скажет, У меня это в интересах дела. Главное, чтоб документы не выкрали. То есть я могу совать нос в любую дыру, и никто на меня не покажет пальцем и не скажет: «Смотри-ка, еще один валяется. Да они ж, легавые, все такие». Понимаешь меня?
— Понимать-то я понимаю, хотя и не все, если честно. Откуда все-таки такая уверенность?
— Я не был уверен. Просто по-другому, я имею в виду — окажись все иначе, ничего не складывалось. Нарда всегда ходил в длинном балахоне до пят. Всегда в тюрбане. Тюрбан-то зачем? Возможно, чтобы закрывать лысину? И его походка. Неуклюжая, деревянная. А что, если специальные ботинки? Следующий момент: Нарда появился откуда ни возьмись сразу после того, как разбился Пресс. Но это только официально считается, что разбился. А отпечатки пальцев покойника в комнате Нарды? Как их объяснить? И еще одна маленькая деталь. Мелочь, но характерная. В ту ночь, когда я украл из ванной стакан, я слышал, как Нарда прохаживается у себя в комнате. Четко слышал. А потом Лорен к нему постучалась, и он ее не впустил. Притворился, что уже лег. Но я-то знал, что это не так. А после этого он еще ходил и что-то там делал. Скорее всего, одевался. Вернее, маскировался. Чтобы не оказаться застигнутым врасплох, со спущенными, так сказать, штанами. А я сопоставлял это еще и с другими фактами. Я говорил с парнем, который сочиняет Нарде речи. И он сказал, что относит их ему в строго определенное, заранее назначенное время. Почему? А причина, скорее всего, та же, что и с Лорен: чтобы никто не увидел его без костюма. Мелочи вроде бы. Но мелочей набралось более чем достаточно. Тут любой бы призадумался. Но и это, Сэм, еще не все. Кстати, где Лина?
— Наверху. С Филлис. Она держится молодцом, я…
— О, вот и наши мальчики приехали.
На улице послышался вой приближающейся сирены.
— Радиофицированная, — констатировал Сэм. — Значит, лаборатория подскочит с минуты на минуту.
Криминалисты, фотографы и другие члены оперативной группы из отдела по расследованию убийств и лаборатории закончили свою работу; двое облаченных в специальную форму заместителей судебного медэксперта приехали и уехали, забрав с собой тело Лорен; Пресс и Филлис находились на пути в главное управление, и это означало конец первой части дела об исчезнувшей красотке.
Лина, я и Сэмсон ехали втроем в его служебной машине ко мне на квартиру. Как только мы с Линой сели в нее, Сэмсон язвительно спросил:
— Все ли теперь прояснилось в твоей острой голове, Холмс?
Голова у меня совсем не острая, но я, не обидевшись, ответил:
— Почти, Сэм. Но только почти. Чего-то где-то недостает.
— Помнишь, Шелл, когда я сказал, что мальчики приехали, ты, по-моему, как раз о чем-то заикнулся? Или мне показалось?
— Ax да. Я сказал, что это еще не все. Но пока только смутные догадки. Надо обмозговать. Остались факты, которые никуда не вставишь. Да и чувствую я себя паршиво. Скотина Пресс! С ним говорить хуже, чем рыбий жир глотать. Удовольствия никакого.
— Да-а. Парню от тебя досталось. А чего это ты вдруг на него набросился?
— Свои причины, Сэм. И мне кажется, обоснованные. Но можно, я это пока оставлю при себе, о'кей?
— О'кей.
Сэм не обиделся. Следил за дорогой. Он бы никогда не стал капитаном Филом Сэмсоном, если бы мирился с ролью подыгрывающего или позволял подставлять себя. И я его пока еще ни разу не подводил. Но он прекрасно знал, что любой, даже самый ушлый Шелл Скотт, может попасть впросак и оказаться таким дураком, что все над ним ухохочутся. Я его, конечно, не обрадовал. Но он не обиделся.
Сэм подбросил меня до моего «кадиллака», я пересел и поехал к себе в офис. И все время, каждую секунду, пока я сидел за рулем, парковал машину, поднимался в лифте, открывал дверь, я думал, думал и думал. Идеи и догадки, толкаясь, сменяли друг друга. Вроде бы вот оно — все по полочкам, все с наклеечками, все ясно, но собираешь все вместе, и… какого-нибудь листочка не хватает. Что-то я забыл, что-то выпустил, должен был учесть, но не учел. Слово ли, жест ли, звук ли какой — что-то теребило и скребло подсознание, вот-вот вырвется. И мне это не нравилось. От дурного предчувствия даже мурашки по спине побежали.
Я сел на свой крутящийся стул, закинул ноги на выдвинутый ящик стола, собираясь еще раз все хорошенько обдумать, и в этот момент зазвонил телефон.
Один звонок, другой, третий.
— Агентство Шелдона Скотта?
Сначала я ничего не понял. Говорили почти шепотом и повторили только раз:
— Если хочешь получить информацию, то приезжай на угол Сотой и Мэйн. Подберешь чувака в черном
