оставил, когда забирал Джорджию. «Да-а, — снова подумал я, — не сравнишь с тем, что был у нее. Мой — сорок первого года выпуска, тоже с откидывающимся верхом и „целых“ сто пятьдесят лошадей; по тем временам, когда я его покупал, это еще кое-что значило, а сейчас… И еще цвет. Один остряк недоброжелатель обозвал мою старушку „сморщенной желтой канарейкой“. Да-да, я знаю, для сыщика вещь чересчур заметная. Но мне нравится. Да и, в конце концов, я езжу на нем не только по делам».
В общем, я забрал «кадиллак», вернулся к бульвару Сансет и остановился у аптеки на Вестерн. Надо было срочно позвонить в отдел по расследованию убийств Сэмсону.
— Привет, Сэм, это Шелл. Разнюхал что-нибудь?
— По делу Мартинов?
— Да.
— Конечно. Мы тут навели справки о Нарде.
— Он был уже совсем холодный?
— Прохладный, я бы так сказал. По отношению к нам. В развевающихся одеяниях и с полотенцем на голове. Но прыгал и скакал, как сама жизнь.
Я так и замер с трубкой у рта. Секунд, наверное, пять прошло.
— Ты хочешь сказать, что он не мертв? Джорджия его не прикончила?
— Если даже и прикончила, то он уже успел вернуться с того света. О-о, каким он был вежливым, ты не представляешь. Любезно согласился ответить и про мисс Мартин. Сказал, что девушку, конечно, знает, в этом сомневаться не приходится, интересовалась якобы каким-то Верховным Планом или что-то вроде того. Связано с тайными ритуалами. И больше о ней ни слова. Ума, говорит, не приложу, кому могло понадобиться ее убивать.
— Скользкий тип.
— И это ты мне говоришь?
— Послушай, Сэм. Я так думаю, что сам туда наведаюсь. Где он обитает?
— Но, Шелл, можно все испортить.
— Ты меня знаешь.
— В том-то и дело, что слишком хорошо знаю. Ну ладно, есть одна наводка. Каждое утро, за полчаса до восхода солнца, он проводит службу. Поклоняются появляющемуся светилу. Все это организуется на задворках их, как они называют, храма; адрес у тебя есть. А по воскресеньям с утра, говорят, такое шоу, что маму родную забудешь. Перевоспитают любого. Сходи проверь на себе.
— Это мы посмотрим. Я разговаривал с отцом Джорджии. Он начал замечать неладное еще до того, как все произошло. Дочка сорила деньгами, тратила по-крупному. Папочка заподозрил шантаж. По его словам, конечно, похоже на то, но как это нам увязать? Не просматривается никакой логики.
— Хорошо, действуй. Если кто-то и впрямь присосался к девчонке, мы это узнаем. Я поручил дело Филипсу и Ролинсу. Парни надежные, справятся. А какие-нибудь мысли есть относительно того, кто мог выкачивать деньги?
— Ни одной. Все, Сэм, пока.
Я посмотрел на часы: одиннадцать тридцать. Суббота никак не кончалась. Еще четыре-пять часов, и пора к заутрене.
— Спасибо, Сэм. Увидимся.
Дождь прекратился, и небо немного прояснилось, но в «Эль Кучильо» было по-прежнему не продохнуть от духоты и дыма. По пути я успел забежать в свой офис и как следует прочистил револьвер. Я полностью зарядил его, как посоветовал мистер Мартин, и спрятал кобуру под левой рукой. Народ из кабачка еще не расходился. Едва протиснувшись к стойке, я заказал виски с содовой, а потом со стаканом пошел прямо к Лине.
— О-о! — Глаза ее смотрели на меня с искренним удивлением, губы улыбались. — Быстро же ты вернулся. Наверное, по мне соскучился, нет?
— Наверное, нет. Где бы нам поговорить? — Я огляделся, свободных столиков не было.
Лина показалась мне слегка озадаченной.
— Ты хочешь присесть и со мной поговорить?
— Да, и очень серьезно.
Девушка взяла меня за руку, и мы прошли в темную часть зала. Там двое парней пили виски. Лина приблизилась к одному из них и без всяких предисловий сказала:
— Нам надо присесть. Не больше чем на пару минут. А потом можете продолжать, о'кей? Я буду о- очень благодарна.
Никаких проблем. Оба встали сразу же. Даже замешкались, не зная, какой стул ей предложить. Лина села, сказала: «Спасибо», и парни ушли.
— А ты не привыкла церемониться, я смотрю?
— Ладно, выкладывай. О чем хотел поговорить?
— Вот о чем. После того как мы уехали, я и мисс Мартин, не произошло ли здесь чего-нибудь необычного? Чего-то экстраординарного?
— А-а, опять мисс Мартин. Мне она не нравится.
— Не об этом речь. Так произошло что-нибудь или нет?
— Ничего, по-моему. Ничего. Все было, как и раньше.
— А сразу после нас кто-нибудь ушел? Ну вообще, хоть один?
— Да никто же, говорю тебе. Я, по крайней мере, не видела. А с чего вдруг такие вопросы?
— Эта женщина, которая тебе не нравится, мисс Мартин, кто-то выстрелил в нее и убил. Сразу после того как мы уехали. Она умерла.
Сначала Лина вроде бы заулыбалась, но, когда поняла, что я не шучу, посерьезнела и задумалась.
— Боже, какой ужас! Но как же ты…
— Ни единой царапины. Мне повезло. Но только повезло, и не более того.
— Но почему? Почему кому-то понадобилось это сделать? О, мне очень жаль, правда. Мне она не нравилась, но как женщина женщину… ужасно жаль.
— Я не знаю почему. Поэтому-то и пытаюсь выяснить. Думал, что ты можешь помочь.
— Но чем? Я бы очень хотела. Скажи что, и я сделаю.
— Спасибо, Лина. Может быть, я обращусь к тебе позже.
— Наконец-то. Это в первый раз.
— Что в первый раз?
— Ты в первый раз назвал меня Линой, нет?
— Но у меня еще, Лина, и возможности-то не было с тобой поговорить.
— Мы должны как-нибудь выбрать время. По-моему, Шелл, ты очень приятный парень. И это имя тебе подходит. Большой и сильный. Даже с этим носом и ухом ты все равно приятный. Да-да. Немного серьезный, но очень ничего. И не стриги так коротко волосы. Отпусти подлиннее. Ты это сделаешь для меня, нет?
— Нет.
Она наклонила голову набок и притворно нахмурилась:
— Но почему?
— Мне так больше нравится.
— Фу-ты ну-ты. Ну ладно, ты все равно ничего. А как я тебе?
Как она мне! Видели бы вы ее! Мой язык снова начал прилипать к небу. Я только и смог выговорить:
— Ты мне подойдешь.
— Подойду?! Подбирай слова, парень. Все мужики говорят со мной не иначе как: «Лина, ты богиня» или «В глазах твоих райские кущи» — и так далее в том же роде. А ты: «Подойдешь!..», «Наверное, соскучился — нет!», «Надень бюстгальтер!..». Что с тобой, дорогуша?
— Может быть, я тебя боюсь. — Я изо всех сил пытался сохранять невозмутимость.
— Он боится! — У Лины сузились глаза. — Ну что ж, мистер Скотт, подожди немного. Я напугаю тебя до смерти.
Мистер Скотт молчал.
