Констанца, берегись! Если и у тебя окажется пушка, ею я тебя и отделаю.
Глава 12
У обалденной Констанцы Кармочи не было пушки. Пушка ей была ни к чему. Она обладала тем оружием, которое всегда губило мужчин. С незапамятных времен. Или с незапятнанных времен? Я забыл. Мексиканская красотка из Куэрнаваки — так утверждалось в проспекте с ее биографией, выпущенном студией, — все еще не утратила своего очаровательного испанского акцента. Но собеседник не столько улавливал ее акцент, сколько пожирал ее глазами.
Я припарковался перед ее домом, прошел через газон по дорожке, вымощенной плитками, приблизился к двери и позвонил. Она открыла сразу и выглянула наружу. И я мысленно пропел: «Ай-ай-ай- ай!»[3]
— Мисс Констанца Кармоча? — спросил я.
— Точно, папочка. Какого черта?
Я облизал губы:
— Мне сказали, что вы заболели.
Так, кажется, не расследуют убийство. И я сделал еще одну попытку:
— Я был в «Магне». Я — Шелл Скотт.
Она слегка нахмурилась. Ее губы были в непрерывном движении: улыбались, надувались, вытягивались в трубочку. А ее глубокие темно-карие глаза были широко распахнуты. Наконец она произнесла:
— Ну и что, папочка?
— Я насчет Роджера Брэйна. Можно войти?
Она собиралась захлопнуть дверь, остановилась, разглядывала меня с минуту, потом открыла дверь пошире и сказала:
— Черт, ты уже здесь. Думаю, мне придется примириться с этим.
— Примириться с чем?
— Что ты имеешь в виду?
— С чем вы должны примириться? Боюсь, что я не понял, о чем вы говорите.
— Шутишь?
Я покачал головой:
— Нет. Я хотел бы задать вам несколько вопросов. Полагаю, вы читали газеты. Я… Некоторые считают, что я не только ударил Брэйна…
Ее глаза засверкали.
— Хо, так это ты ему врезал? Заходи, брат. Любой враг Брэйна мне друг. Я сама однажды стукнула его. Мольбертом. — Она весело рассмеялась. — Заходи. Черт, ты почти уже вошел.
Я сделал шаг вперед, и она посторонилась, чтобы дать мне пройти. Места она оставила недостаточно, но я не стал жаловаться. Она показала на большое кресло, и я сел. Она пересекла комнату и расположилась на диване.
— Валяй, — обронила она.
— Чего?
— Валяй спрашивай. Чего ты хочешь? Покончим с этим.
— Да-да. Хорошо. Мисс Кармоча…
— Констанца.
— О'кей, Констанца. — Пока все шло прекрасно. Знать бы еще, что спросить. — Ну, я хочу найти убийцу Роджера Брэйна.
— Кто же не хочет.
— Пока я лишь строю догадки. Правда, я располагаю кое-чем, кроме догадок. Но нужна ваша помощь.
— Может, и помогу. Там посмотрим.
— Хорошо. Дело вот в чем. Брэйн был убит во вторник, а в среду, то есть вчера, четыре актрисы или не явились на съемки в «Магне», или ушли со съемочной площадки. Вы были одной из них. Что касается вас, возможно, нет никакой связи между убийством Брэйна и вашим вчерашним уходом со съемок. А может, все же есть?
Ну что я несу? Однако мне позарез нужен ответ кого-нибудь, кто бы не был насмерть перепуган.
Она поднялась с дивана и стала расхаживать передо мной. Я почти уже забыл, зачем я сюда явился, когда она спросила:
— Это все, что ты хочешь знать?
— Только это.
— Ты не хочешь денег?
— Ни цента.
— Может, ты даже поможешь мне? Если я тебе скажу?
— Обязательно, если смогу.
Она приняла решение:
— Буэно.[4] Я скажу. Он меня доил.
— Чего-чего?
— Ну ты знаешь. Доил. Вымогал деньги.
— Шантажировал?
— Верно. И шантажировал.
— Каким образом?
— У него моя фотография. Красивая или нет — это как посмотреть. Но мне не хотелось бы, чтобы ее видел весь город. Слишком откровенная.
— И вы платили?
— Почти семь тысяч долларов. Грязный вымогатель!
Грязный вымогатель, это точно. Сначала Холли, теперь Констанца и наверняка многие другие. Она раскрыла источник по крайней мере семи из тех двадцати тысяч, что, по словам Сэмсона, были припрятаны Брэйном. Он, видно, здорово веселился в своей фотолаборатории. Констанца продолжала:
— И у него остались копии той фотографии.
— И негатив, вероятно, тоже.
— Наверное. Но последнее время он мне не досаждал, и я уже подумала, что он оставил меня в покое. И вот его убили. Кто-то может приняться за старое. Даже хуже. Понимаешь, почему я беспокоюсь?
— Понимаю. Послушайте, мисс… Констанца, если я раскручу это дело до конца, вам не о чем будет беспокоиться. Я не могу твердо обещать. Однако я сделаю все, что в моих силах.
— Надеюсь. Я очень встревожена. Хочешь видеть?
— Что?
— Фотографию?
— Ну… — Я заколебался, но кого я мог обмануть?
— Подожди.
И я подождал. Она вышла из гостиной и вскоре вернулась с большой фотографией в руке.
Прежде чем начать разглядывать фотографию, я взглянул еще раз на Констанцу. Пять футов и шесть или семь дюймов, черные волосы свободно ниспадают на спину. Перед моим приездом она, видимо, загорала, ибо была одета в более чем короткие белые шортики и в нечто вроде яркого цветастого платка, который едва прикрывал одну пышную грудь, обвивал шею и касался другой пышной груди. Представили себе? А мои эмоции? Ее наряд оставлял слишком мало места воображению.
Я распалился вовсю, как вдруг она поинтересовалась:
— Ты собираешься укусить меня?
