Однако синего «крайслера-империала» я тут не обнаружил. Оставив машину на подъездной дорожке с черным покрытием, я подошел к двери и позвонил. Ничего. Я постучал. Очевидно, в доме никого не было. И я стал искать способ, как проникнуть в дом Дэна Брайса. Это оказалось нетрудно. В общем-то как обычно. В багажнике моей машины хранится самое разнообразное оборудование, которое я использую в своей работе, в том числе один очень полезный предмет — кольцо с ключами и отмычками, которые позволяют сравнительно легко проникнуть в любой дом. Всего за две минуты я открыл заднюю дверь дома Брайса.
Еще через минуту я убедился, что дом пуст. Обстановка свидетельствовала о богатстве хозяина: картины на стенах, толстые ковры, явно сделанная на заказ мебель — низкая и массивная. У меня создалось впечатление, что кто-то пронесся вихрем по спальне, похватав первое попавшееся под руку. Оно и понятно. Брайс знал, что я его видел у почтового ящика дома Зоу Авилла. Какими бы ни были его оправдания, он таки изъял из ящика письмо, то есть совершил преступление, наказуемое федеральным законом, а я был тому свидетелем. Так что скорее всего он постарался скрыться. Вероятно, он примчался сюда, побросал в чемодан одежду и другие необходимые вещи и рванул подальше отсюда.
В одном шкафу спальни обнаружился широкий пробел в ряду висящих на палке костюмов, словно Брайс вытащил сразу несколько из двух-трех дюжин, имевшихся там. На полу валялся спортивный пиджак, а рядом находилась куча грязных рубашек. Верхняя из них чем-то привлекла мое внимание.
Я не сразу понял, чем именно. Потом до меня дошло. Я поднял рубашку и присмотрелся к ее манжетам — оба были сильно испачканы. Один не был застегнут, но в другом осталась запонка — размером с квадратный дюйм, чистое серебро с чернением в виде вспышки молнии.
Я добился своего — нашел пропавшую запонку!
Сунув ее в карман, я продолжил осмотр дома. Мне почудился запах дыма. Или чего-то горелого. Книги не привлекли моего внимания, а вот обилие оружия, которым была увешана одна стена кабинета и где сильнее всего ощущался запах дыма, казалось подозрительным.
Пахло так, словно тут совсем недавно что-то сожгли. На столе в одном углу стояла многоцветная керамическая пепельница. В ней лежал пепел — все, что осталось от письма, изъятого Брайсом из почтового ящика Зоу Авилла. В этом нет сомнений. Очевидно, с улицы Вязов Брайс приехал сюда, прочитал письмо здесь или еще по пути, потом сжег его в пепельнице и поспешил удрать.
Я осмотрел кабинет. Кожаные кресла и диван, пара гравюр с охотничьими сценками на стенах, несколько небольших офортов, портативный бар в углу, пять чучел голов — двух оленьих, двух медвежьих и одной американского лося — и стена, увешанная оружием. Всего штук пятьдесят стволов: старинные и новейшие пистолеты и револьверы, винтовки и охотничьи ружья, даже парочка дуэльных пистолетов.
Каждый экземпляр занимал свое место, и все ячейки были заполнены. Дэниел Брайс, очевидно, питал пристрастие к оружию и как бы приносил свою работу домой. Я взял маленький автоматический пистолет и вытащил обойму — она была заряжена. Я проверил еще один револьвер и одну винтовку — они тоже были заряжены. Я вернул их на свои места. Похоже, Брайс был готов отразить любое нападение, кроме разве что атаки взвода морской пехоты. Набитые опилками головы животных свидетельствовали, что Брайс был одним из «Могучих охотников», убивавших зверей ради удовольствия. Может, и правда то, что говорят о зверях: мол, они имеют равные шансы с охотником, поскольку охота происходит на «их поле», на природе. Но я все же придерживаюсь того мнения, что меньшее число голов зверей украшало бы стены, если бы звери могли бы отстреливаться в ответ. Я же стреляю только в людей, преимущественно вооруженных.
С дороги послышался шум притормозившей машины. Она проехала мимо, но мой пульс ускорился ударов на двадцать в минуту. Телефон стоял на столике рядом с одним из глубоких кожаных кресел. Я набрал номер отдела по расследованию убийств и попросил соединить меня с Сэмсоном.
— Это Шелл, Сэм. Звоню из дома Дэна Брайса в Беверли-Хиллз.
Его уже информировали о моем появлении в доме Зоу Авилла и о проверке номера «империала», и он сообщил мне в ответ:
— Я посылаю туда бригаду. Раз Брайс начал вертеться возле дома этой Авилла, мы просто обязаны заняться им.
— У вас есть даже больше оснований, чтобы заняться им, Сэм. Здесь я нашел товарища той запонки, что ты показал мне.
— Что-о-о? — Его голос повысился на несколько децибел.
— Ага. На грязной рубашке. Десять к одному, что Брайс убил и похоронил ее на Эмерод. Нам остается только узнать, почему он это сделал. Манжеты рубашки в грязи. Ребята из лаборатории смогут, вероятно, доказать, что грязь из могилы.
Сэм поговорил с кем-то из отдела, потом сказал мне:
— Ребята из лаборатории уже изучили конверт, оставленный Брайсом в почтовом ящике Зоу Авилла. В нем только чистый листок бумаги.
— Оно и понятно.
— Брайс, конечно, испарился?
— Ага. Расскажи мне о нем. Наверняка у тебя под рукой его досье?
— Он обвинялся в совершении половины преступлений, предусмотренных уголовным кодексом, но осудили его лишь пару раз: по пятьсот восемнадцатой статье восемь лет назад и по двести сорок пятой — всего два года назад. В последний раз он отсидел год, а в первый — четыре года.
Статья 245 Уголовного кодекса предусматривает наказание за вооруженное ограбление, а 518-я — за вымогательство. Я спросил:
— Что именно по пятьсот восемнадцатой?
— Шантаж. Он попался вместе с девкой по имени Энн Корона. Она отсидела два года в тюрьме Техачапи, а он — четыре в Квентине.
Сзади меня кто-то взвел курок револьвера.
Этот звук ни с чем не спутаешь, если слышал его раньше. Мой собственный револьвер двойного хода производит тот же звук, что и только что услышанный мною, — двойной металлический щелчок, звук смертельной угрозы. В тот самый момент, когда я услышал его, в моей голове промелькнула мысль, что фраза «два года в Техачапи» уже была мне чем-то знакома. Но у меня не было даже времени додумать эту мысль до конца.
Телефонную трубку я держал в левой руке, а правую попытался быстро и незаметно сунуть под пиджак за моим служебным кольтом. Но куда там!
Тихий, но вполне мужской — жесткий, вибрирующий, «без дураков» — голос произнес.
— Не делай этого, Скотт. Положи трубку. И лучше не дотрагивайся до своей пушки.
Глава 12
Я положил трубку на стол, а не на рычаг аппарата, поднял руки над головой и повернулся. Сам Дэн Брайс. С револьвером в правой руке, нацеленным мне точно в солнечное сплетение. Он бросил взгляд за мою спину, и гнев просто брызнул из его глаз.
— Положи трубку на место, — взревел он, потом передумал:
— Не надо, я сам сделаю это. Отойди.
Я остался стоять на месте. Брайс и так уже был перепуган, и если я правильно сдам карты, то смогу напугать его еще больше, достаточно, чтобы справиться с ним. Вероятно, он находился где-то поблизости от дома, посчитав неразумным оставить машину перед домом, и вернулся в дом, чтобы прихватить нечто, забытое впопыхах. И конечно же он увидел мою машину на подъездной дорожке.
Он повторил:
— Отойди, Скотт. Или иначе получи свое сию минуту, если хочешь.
В первый момент, судя по выражению его жесткого, красивого лица, я думал, что сейчас он выстрелит, и быстро проговорил:
— Ты сейчас разговариваешь непосредственно с отделом по расследованию убийств.
— Чего? — Это его озадачило.
