— И она точно знала, что пришли именно за нею, а не за мной.
— Ну, так кого же она здесь знала? Вы приехали сюда на неделю раньше меня. Я знаю здесь только Тея Грина, Фармера и Додо. И Хэла Кэлвина, иначе говоря, одних головорезов. За исключением, конечно, Расса Кординера.
Внезапно Эйприл как-то слабо охнула.
Я повернулся и посмотрел на нее. Выражение лица у нее было очень странное, синие глаза широко раскрыты.
— Это он говорил с Джинни. Это его голос я слышала. Хэла. Да, это был Хэл!
Я был поражен, и у меня были на это причины. Бармен только что поставил перед нами стаканы, я схватил свой и сделал большой глоток. Потому что на мгновение мне показалось, что она имела в виду Расса Кординера. Она назвала имя Хэла, и это уже само по себе было скверно, но почему она назвала его Хэлом, а не Хэролдом Кэлвином или мистером Кэлвином? И почему она была так поражена?
Я подождал, пока бармен отошел, и спросил Эйприл:
— Хэл? Ты имеешь в виду Хэролда Кэлвина? — Она кивнула, и я продолжил: — Ты познакомилась с ним здесь вместе с Джинни?
— Нет. Я… Я встречалась с ним как-то раз.
— Встречалась? Уже здесь?
— Нет, еще в Лос-Анджелесе. Я как раз собиралась рассказать тебе об этом, Шелл. Я знала Джинни еще по Голливуду, только ее из всей нашей группы. Мы снимались с ней в одном фильме.
— Да, знаю, — я ухмыльнулся. — Видел этот фильм.
Она засмеялась.
— Правда? И как он тебе понравился? — Она слегка склонила голову набок и искоса бросила на меня озорной лукавый взгляд.
— На что угодно готов, лишь бы не уезжать отсюда. Так что же насчет Хэла?
— Хэл был не один. С ним был еще… забыла, как его зовут… Гангстер, который покончил с собой…
Я прикрыл глаза и тихо спросил:
— Ты имеешь в виду Жюля Гарбена?
— Да-да, именно. Его звали Гарбен. Вот как это было, Шелл. Мы снимались в этом фильме два года тому назад. Во время съемок и пару недель потом мы жили вместе в Голливуде. В общей сложности месяца три. Джинни тогда встречалась с мистером Гарбеном. Раза четыре или пять. И однажды она попросила меня пойти с ней. Мистер Гарбен должен был привести своего приятеля. Так я познакомилась с Хэлом. — Она помолчала. — Виделись мы один только раз, если тебя это интересует.
— Интересует.
— Я не знала тогда, что Хэл — человек… сомнительной репутации. И про Гарбена ничего не знала. Во всяком случае до того, как о скандале, связанном с ним, не написали газеты. Боже, к тому же он оказался еще и женатым!
По-моему, этот факт шокировал ее гораздо сильнее, чем то, что Гарбен был гангстером.
— Джинни знала, что Хэл находится здесь на ранчо, или она случайно встретилась с ним? — спросил я.
— Не знаю, Шелл. Я увидела его лишь в воскресенье вечером у бассейна.
Я был так заинтересован сведениями, которые мне сообщила Эйприл, что не заметил, как слева от меня какой-то парень уселся на табурет и негромко сказал бармену:
— Как обычно, Клайд.
Но когда я взглянул в зеркало, то увидел, что это Пит, тот самый тип с рыбьим лицом, который разговаривал с Хэлом, Грином и тем четвертым субъектом, который сразу же ушел. Я не знаю, находился ли он здесь достаточно долго, чтобы слышать нашу беседу с Эйприл, но то, что сейчас он проявлял к нам совершенно нездоровый интерес, было очевидно. Голова его была повернута слегка влево, будто он гам что-то рассматривал, но его правое ухо, будто сачок, ловило наш разговор.
Я уже хотел повернуться и сказать ему пару ласковых слон, но передумал. Вместо этого я наклонился к Эйприл и сказал:
— Ну, ладно, будет. Давай-ка развлечемся немного. Уж больно здесь скучно. — Мы говорили с ней очень тихо. В нескольких футах нас, думаю, уже не было слышно, но парень слева нас наверное слышал. Поэтому я продолжал так же тихо: — А теперь, смотри. Я собираюсь вылить свой виски этому малому на брюки.
Я, будто невзначай, поднял свой стакан и повернулся, но нерезко, зато резко дернулся мой сосед слева. Я ухмыльнулся ему в лицо.
— Что делают с длинноухими стукачами, фраер?
Он сделал невинное лицо.
— Я не подслуши… — Он замолчал, но было поздно. Он знал жаргон и, конечно же, подслушивал. Надеюсь только, что не очень долго.
Я продолжал ухмыляться, но, думаю, вид у меня был не очень приветливый. Во всяком случае, он поднялся и ушел, оставив свой стакан недопитым.
Я стал производить в голове нехитрые арифметические расчеты. Карл Купер выбыл из игры. Оставались: Хэл, Грин, Пит и, возможно, тот четвертый, который был с ними у бассейна. Потом Додо и двое, сидевшие с ним за столиком. Плюс где-то Фармер. Итого семь или восемь человек. Да еще второй ковбой, если только он не был одним из тех, кого я уже упомянул.
— В чем дело? — спросила Эйприл.
— У парня слишком большие уши.
Она облизала губы, слегка нахмурилась, но промолчала. Потом спросила:
— Шелл, ты считаешь, Джинни действительно погибла в результате несчастного случая?
— Нет, теперь не считаю. Я думал так раньше, но больше так не думаю. — Я предложил ей сигарету. Она взяла ее. Я чиркнул зажигалкой для нас обоих и продолжал: — Это, однако, не означает, что она действительно была убита. Я не располагаю сколько-нибудь убедительными…
Внезапно в голову мне пришла одна мысль. Как же это я не обратил внимание на это странное совпадение раньше? Ведь Джинни погибла или была убита в воскресенье утром. А о похоронах миссис Хэролд Кэлвин я прочитал в среду в вечерней газете, погибла же она в автокатастрофе в понедельник днем.
Джинни — в воскресенье. Летти — в понедельник. Летти была женой Хэла, а он в субботу вечером находился с перепуганной Джинни Блэр. Здесь было о чем подумать.
И еще я вспомнил ту ночь, когда Гарбен выпрыгнул из окна отеля «Голливудская корона». В этом отеле жил не только Жюль. Кэлвин тоже снимал там номер. И в ту ночь, когда я бежал через холл, чтобы одним из первых успеть к месту происшествия, в одном из кресел в холле я увидел Хэла Кэлвина. Он улыбался. Тогда я не понимал почему. Но теперь я не исключаю, что уже тогда, за два месяца до их женитьбы, он размышлял о Летти.
И еще я подумал, что весьма возможно, когда Хэлу сообщили о гибели Летти, он улыбался той же самой улыбкой. Но тут мысли мои прервались. Не сами собой, конечно. Оживленная болтовня, лепет, чириканье — называйте это, как угодно, но имя всему этому одно — Женщины. На этот раз три женщины — блондинка Делиз, рыжеволосая Чу-Чу и черноволосая, черноглазая Зия.
Маленькая Зия вошла в салон первой, остановилась в нескольких ярдах от дверей и, подождав, пока подруги подойдут к ней, обвиняющим перстом указала на Эйприл.
— Вот ты где! Как ты нас провела!
И тут октавой выше прозвучал голос Чу-Чу.
— Ты обманщица!
— Ты позоришь весь наш пол, — драматическим тоном произнесла Делиз.
— Черта с два она позорит, — подумал я.
Но тут нас окружили, девушки тараторили все разом, мелодичными голосами обвиняя друг друга в чудовищных вещах, не забывая, однако, уколоть и меня. Я заказал всем выпивку и неспешно осушил свой стакан. Когда гомон стал немного стихать, я поднял руку и рявкнул:
