Лупоглазый, а с другой — человек, которого я не узнал. Джант ел с большой тарелки что-то тягучее, похожее на резину и разговаривал со своими людьми. Разумеется, с набитым ртом.
Я остановился у края бара и наблюдал за ним минуту или две. На его столе стоял отводной телефон, и, пока я смотрел на него, ему звонили дважды, и он сердито отвечал. Хозяин ресторана выглядел так, будто кто-то испортил ему день, и вовсе не замечал меня. После того как он положил трубку во второй раз, я двинулся к его столику.
Джант как раз поддел на вилку и собирался отправить в рот большой кусок чего-то вкусного, когда увидел меня. Уставившись на меня, он застыл с открытым ртом. Кусок еды побалансировал немного на его вилке и плюхнулся обратно в тарелку. Но его губы и челюсть двигались. То ли он думал, что засунул еду в рот, то ли беззвучно проклинал меня.
Когда я приблизился к его столику, то понял, что Аль делал и то и другое одновременно. Он и проклинал, и готов был сжевать меня.
— Аль, — сказал я ему, — ты не должен принимать пищу, когда находишься в состоянии эмоционального расстройства. В соответствии с наукой о диете…
— К дьяволу всю эту чушь! — зарычал он. — Как ты набрался наглости прийти сюда?
— Ну, когда я увидел твоих злодеев возле дома Финли, — спокойно сказал я, — то подумал, может, пришло время потолковать еще разок. — Я посмотрел на Лупоглазого: — Ну что, ты с Джи-Би нашел тогда девочек?
Неповоротливый тип промолчал, а Джант переспросил:
— Финли?
— Финли Пайк, — повторил я.
— Кто он такой? — спросил Аль Джант.
— Парень, которого убили ночью. А ты не знал? — пояснил я.
— А откуда мне знать? Я даже не знаю, кто этот сопляк, — пожал плечами хозяин ресторана.
— Ну, может быть, я не прав, — миролюбиво проговорил я.
— День, когда ты будешь прав, будет особенным днем, — пробурчал Аль.
— Странно слышать от тебя такое, Аль, — четко произнес я.
Бандит весь скривился, вспоминая день, когда я одержал над ним верх. Телефон на столе зазвонил, и Аль Джант, все еще с перекошенной физиономией, поднял трубку.
— Да, это Джант, — ответил он.
Пока он слушал, его лицо прояснялось, и наконец на нем отразилась такая радость, на которую он был только способен. Аль даже показал свои крупные квадратные серые зубы в подобии некоторой улыбки.
— Хорошо, — ответил хозяин ресторана, — хорошо, просто прекрасно. А теперь надо позаботиться о…
Он замолчал. Глянув на меня, Джант прекратил разговор, встал из-за стола и отошел, а телефонный шнур потянулся за ним. Остановившись на расстоянии, где его не было слышно, от говорил минуту или другую, а потом вернулся к столу.
Когда Аль садился на место, то вид у него был очень довольный. Его день теперь не рушился, даже от моего прихода. Несмотря на то что у него явно улучшилось настроение, он ничего мне не сказал.
Он не знал Финли Пайка, не знал Гордона Уэверли, у него нет ни малейшего представления о том, где был Джи-Би Кестер. Он не знал, который теперь час, а если бы и знал, то все равно мне ничего бы не сказал. То есть все было именно так, как я ожидал.
Поэтому я собрался уходить и сказал ему, что мы еще повидаемся.
— Вот на это можешь рассчитывать, Скотт.
По тому, как он это сказал, я ему поверил.
Телефон Наташи Антуанетт не был внесен в книгу абонентов, но я его и так знал. Я позвонил, но мне не ответили.
Странная скрытность Гордона Уэверли насчет разговора Наташи по телефону заинтриговала меня. Я надеялся, что слово или два самой девушки помогут мне все узнать. Или, по крайней мере, позволят понять, о чем был этот первый телефонный звонок. Если, конечно, эта женщина у телефона на самом деле была Наташа Антуанетт.
Ну ладно, попробую позвонить ей попозже. А пока мне надо было заняться своей обычной работой. Я общался с мужчинами и женщинами по моему «списку» частично по телефону, но в основном в зловонных барах, многоквартирных домах и третьеразрядных отелях. Это все были дармоеды и мелкая рыбешка, редко когда крупная. Люди, крутящиеся возле рэкета, держащие палец на пульсе криминального мира и хорошо знающие все события в так называемом подземном мире города. Но все они — источники информации, поставлявшие мне все новости и слухи, без которых любой сыщик — просто пустое место.
Я все пытался найти связь между Алем Джантом и издателем «Инсайда» Уэверли или Финли Пайком, его вице-президентом. Или узнать, существовали ли какие-то трения или холодок в отношениях между Уэверли и Пайком. Но большинство людей, с которыми я говорил, даже не слышали об этих людях. Хотя, конечно, знали, кто такой Аль Джант. И не хотели иметь никаких неприятностей с ним.
И все-таки кое-какие новости просочились. Некоторые люди в моем списке считали, что выказывают мне уважение, другие хотели, чтобы я просто был у них в долгу, третьи брали деньги за свою информацию. Двое из них вообще были у меня на жалованье, я давал им время от времени денег, а взамен они поставляли мне сведения, в которых я нуждался или мог нуждаться. Один из них, например грабитель с многолетним стажем по имени Джим Грэй, год назад подслушал пьяный разговор. Бывший мошенник, имени которого я так и не узнал, грозился разорвать меня пополам с помощью дробовика. Предупрежден — значит вооружен, и я не расставался со своим кольтом 38-го калибра специальной модели, когда посещал разные сомнительные места. Когда же информация Джима подтвердилась, я сделал первый выстрел и третий. А второй выстрел произвел тот самый бывший мошенник, имени которого я так и не узнал. Уже умирая, он просто конвульсивно нажал на спусковой крючок своего ружья. Таким образом, благодаря Джиму Грэю я стал на целый год старше. А он сделался моим агентом на всю жизнь и поэтому был заинтересован, чтобы я прожил подольше.
В этот вечер я разыскал его по телефону, и он оказался единственным из моих информантов, который смог сделать полезные комментарии.
— Гордон Уэверли? — спросил он. — А кто это?
— Очень большой человек. Издатель «Инсайда».
— Хм. Да. Я слыхал о нем. Газета для чокнутых голливудцев, да?
— Что-то вроде этого. Журнал, выходит раз в неделю, — пояснил я. — Этот Финли Пайк был один из вице-президентов. Его убили вчера вечером.
— Серьезное дело. А кто это сделал? — поинтересовался бывший мошенник.
— Полиция считает, что Уэверли, — ответил я. — А может быть, и нет. А мне надо знать наверняка.
— Да. Хм. Джант… Что-то я слышал такое про старика Джанта. — Джим немного подождал. — Что-то трепались тут, но это, может быть, еще одна брехня, Скотт. Я поразнюхаю кругом и дам вам знать, Может быть, завтра.
— Чем скорее, тем лучше.
— Ну хорошо, завтра, — пообещал Грэй. — Посмотрим, достану я что-нибудь или нет. Да, я тут видел одну штуку, — добавил он, — радиоприемник и телевизор в одном ящике, шкалы с обеих сторон, его можно носить с собой.
— И где ты видел это, Джим?
Он вспомнил где. Он также вспомнил фирму, цену, цвет и размер налога с продажи. Я сказал ему:
— Звучит так, вроде ты хочешь его заполучить.
— Да, а почему бы нет? Поговорим завтра, Скотт.
Мы повесили трубки, и я сделал себе заметку, чтобы не забыть послать ему такой маленький телевизор и радио, в одном корпусе.
Придя к себе домой в «Спартан» и сняв ботинки, я сделал слабый коктейль из бурбона[4] с водой на кофейном столике со следами сигарет и позвонил в управление по
