жаровня, вино и бифштексы. И даже если все это пойдет в раковину, то остаемся мы двое — ты и я.
— Но… не будет ли слишком дымно? — продолжала моя подружка.
— Может быть, — таинственно ответил я. — А может, и нет.
Я говорил так таинственно, потому что все это на самом деле было загадкой для меня. Я не имел ни малейшего представления о таких делах. До этого я никогда не пытался поджарить бифштекс на древесных углях у себя в гостиной, но место для пикника не так легко отыскать в самом сердце асфальтированного Голливуда. Прямо напротив отеля «Спартан», через Норт-Россмор, раскинулись зеленые газоны и дорожки парка «Уилшир-Кантри-клаба», но даже членам этого клуба запрещено разводить огонь на газонах и дорожках парка.
— Единственный способ научиться чему-то, — изрек я, — это попробовать сделать это самостоятельно. Что, если бы братья Райт, сидя у своего самолета, спрашивали друг друга: «А что, братец, ты думаешь, эта штука полетит?» А что, если бы Папа Дион сказал бы: «Фу!» А что, если бы…
— О, Шелл…
— В практических опытах всегда присутствует риск, моя дорогая. Вот что делает жизнь такой волнующей. Разве не так?
— Не очень. Мне хочется есть.
Это немного ослабило мое рвение. Моя рыжеволосая подружка была настоящей моделью, это было наше первое свидание. Девушка была великолепна. На ней не было бюстгальтера, а только легкая блузка, но даже это пока на меня не действовало.
Я ответил:
— Ты не будешь такой голодной, когда мы все-таки поедим. Да и я тоже буду готов как раз для того самого дела. Это просто вопрос времени…
— Так зажигай же, — нетерпеливо попросила она.
Проклятая женщина лишила процесс приготовления пищи всей его привлекательности. А я не настолько любил готовить, чтобы тут же приняться за дело. Черт с ней и с ее соблазнительной блузкой.
— О'кей, — угрюмо отозвался я. — Но предвкушение часто бывает куда приятнее, чем сам процесс, и мне кажется, что гораздо интереснее ожидать это кушанье, чем…
— Так зажигай же! — продолжала настаивать она.
Ну, время пришло. Я подсознательно чувствовал это и одновременно побаивался. Потом присел на корточки и зажег спичку. Настал момент некоторой неопределенности.
И тут зазвонил телефон.
— Эх, — с досадой поморщился я. — Не нравится мне это.
— Ладно, не валяй дурака, ответь, — посоветовала подружка.
— Я боюсь чего-то, — пробормотал я. — Может, кого-нибудь убили или еще что-то стряслось. И тогда мне придется прервать нашу чудную встречу.
Телефон зазвонил снова.
— Шелл, ответь. Я голодна.
Я поднял трубку.
Там послышались звуки, похожие на плеск воды, и на мой голос сначала никто не отозвался.
— Хэлло, — повторил я.
— Это мистер Скотт? — услышал я женский голос.
— Да. Что там такое, кто звонит?
— Шелл? Это вы?
— Черт побери, конечно я. Кто же еще? Так в чем же дело? — не слишком любезно ответил я.
— Отлично. Это Нат.
— Кто? — не понял я сразу.
— Наташа Антуанетт.
— Ах да, — наконец уразумел я.
Кинозвезда, сначала работавшая на вторых планах, а потом получившая ведущую женскую роль в фильме ужасов «Призрак липкой Мрази». Наташа — обаятельная женщина.
— Хэлло, Нат, — ответил я как можно дружелюбнее. — Чем могу быть тебе полезным?
— Не мне, Шелл. Я только хотела удостовериться, что это на самом деле ты. С тобой хочет поговорить мистер Уэверли.
Она передала трубку, и теперь я слышал мужской голос:
— Это Гордон Уэверли, мистер Скотт.
Я был слегка раздосадован. Кажется, хорошенькая девчонка уплывала из моих рук этой ночью. Может быть, это одна из тех ночей, когда планеты располагаются неблагоприятно и посылают в вас отравленные стрелы.
— Что там случилось с Наташей Антуанетт? — спросил я.
— Вот она, рядом со мной, мистер Скотт. Я звоню вам по ее совету. Ах… — он заколебался, — я предпочел бы не обсуждать все по телефону. Можете приехать ко мне в офис сегодня вечером?
Было девять часов. Самое время перекусить. И выпить коктейль с мартини. Вместе с моей девочкой, сидевшей сейчас на моем диване. И я спросил:
— Прямо сейчас?
— Если это вам удобно, сэр, — отозвался Гордон Уэверли. — Я хотел бы, чтобы вы провели одно расследование. Может, там ничего и нет… только мои подозрения. Но с другой стороны, если они подтвердятся, то это будет очень важное дело. — Он сделал маленькую паузу и сказал: — Может быть, мое имя вам ничего не говорит, мистер Скотт. Я — издатель журнала «Инсайд».
Вот это звучит! «Инсайд» — это солидный еженедельник, посвященный индустрии кино и телевидения. Он выходит уже два года и теперь стал столь же авторитетен, как «Верайети» и «Голливуд репортер». Вы не можете быть в курсе голливудской жизни, если не читаете все новости, колкости и едкие замечания, которые публикуются в журнале «Инсайд». И Гордон Уэверли, как издатель этого журнала, считался одним из самых влиятельных лиц в этом городе показного блеска и мишуры. Он был в коротких отношениях со многими известными людьми в Голливуде и с теми, кто крутился возле них. Был вхож в дома продюсеров, звезд и дельцов разных уровней. И если у издателя возникла проблема, требующая вмешательства детектива, то это наверняка интересная проблема.
Я спросил:
— А вы можете хотя бы намекнуть мне, что это за проблема, мистер Уэверли?
— Я предпочел бы рассказать вам об этом при личной встрече. Ну, если то, о чем только что рассказала мне мисс Антуанетт, правда, то мы находимся на грани величайшего скандала в Голливуде. Чудовищного скандала. Я просил бы вас встретиться со мной здесь, сэр, если это возможно. — Он немного помолчал, а потом добавил: — О, я охотно заплачу вам ваш обычный гонорар. А сейчас гарантирую вам оплату в одну тысячу долларов — только за то, что вы выслушаете мой рассказ и проведете предварительное расследование. При условии, что приедете ко мне в офис немедленно. Сможете, мистер Скотт?
Я посмотрел на так и не зажженную жаровню. И на невыпитый коктейль с мартини. И на девочку на моем шоколадно-коричневом диване.
Между тем моя рыжеволосая гостья повторила свою просьбу.
— Поспеши. Я голодна, — сказала она.
И это все решило.
— Ты, — сурово заметил я, — скоро будешь еще более голодна.
— Конечно, мистер Уэверли, — любезно сказал я в телефонную трубку. Мне тут надо позаботиться кое о чем. Но обещаю быть у вас в пределах получаса.
— Меня это устраивает, сэр. Я подготовлю чек к моменту вашего появления, — с удовольствием откликнулся Уэверли.
И мы повесили трубки.
Девушка нахмурилась. Надула губки, скроила на лице недовольную гримаску.
— Какого черта, — буркнул я, — ведь ты сама хотела, чтобы я взял трубку.