Я улыбнулся:
— И тогда Эдди Лэш тебя не достанет, а?
— Не скрою, — пожал плечами Маккиффер, — и об этом я подумывал. Но ведь надо же искать Первого Номера.
— Надо. Но Сэму-то я должен рассказать историю, где концы с концами сходятся. Пусть она будет неполной, но понятной.
— А что в ней непонятного?
— Ну, например, та часть твоего рассказа о парне, который продал жертве шантажа информацию об убийствах.
— Ну и что?
— Ну посуди сам. Как только жертва шантажа попытался бы с помощью полученной информации прижать шантажиста, тот сразу бы понял, что его предали. И предал кто-то из своих. Тот, кто продавал информацию, наверняка знал, — если только он не круглый идиот, — что об этом станет известно. А раз знал, что его не только разоблачат, но и убьют за предательство, не стал бы этого делать. Вот это-то и нелогично.
— А ну, повтори еще раз и помедленней.
Я повторил, стараясь говорить попроще, и лицо Маккиффера прояснилось.
— Вот теперь дошло. Ты хочешь сказать, что у того парня хватило мозгов понять, что его вычислят и пришьют? Так оно и случилось. Он все понимал, не сомневайся. Понимал и поэтому слинял.
— Что?
— Понимаешь, парень знал, что ему придется сматывать удочки. Он втрескался в одну стриптизершу. Поэтому ему и были нужны деньги. И как только он их получил, схватил свою девчонку, и они дали деру. Куда — никто не знает. И с тех пор о них ни слуху ни духу.
Я улыбнулся и кивнул:
— Ну вот, теперь понятно. Это уже кое-что. По крайней мере, можно назвать полиции имя Эдди Лэша, правильно? Ведь одна из букв — это он? А найдется достаточно улик, чтобы его арестовать и отдать под суд?
— Найдется.
— Но ты должен быть уверен, Маккиффер. Если нет доказательств, все это дело выеденного яйца не стоит. Нужны факты, неопровержимые доказательства.
— Доказательства есть.
— Какие?
Он покачал головой:
— Этого я тебе не скажу.
— И где они, эти твои якобы доказательства?
— Этого я тоже не скажу.
— А если доказательства потребует суд? Ты готов их представить? Ведь суд непременно их потребует. И тут уж будет не до шуток.
— Вообще-то сам я не могу их представить. Но то, что я расскажу, поможет полиции их добыть. Господи! Да я столько могу рассказать, что больше ничего и не потребуется.
— Тебе, возможно, придется давать показания в суде против своих подельн… против других ребят.
— На это я готов. А теперь давай поторапливайся! Чую, времени мне почти не остается… Чую…
— Прямо сейчас еду в полицию. Через десять минут буду уже говорить с Сэмом. — Я встал и пошел к выходу. В дверях оглянулся и сказал: — Мне было бы легче убедить Сэма, который, уверен, будет не в восторге от этой бестолковой истории, если бы я смог назвать ему хоть какие-то факты, подробности. Ты ничего не хочешь добавить?
— Нет, Скотт. Нет. Мне кажется, я и так сказал тебе слишком много.
По правде говоря, он был прав.
Глава 11
Отдел по расследованию убийств находился на третьем этаже здания полицейского управления Лос- Анджелеса. В комнате номер 314, где он располагался, сидели двое детективов, просматривая какие-то бумаги.
Дверь в кабинет Сэмсона была открыта. Увидев меня, он коротко кивнул.
Я виделся с ним всего два дня тому назад. Но, вернись я даже после годового отсутствия с другой планеты, Сэм встретил бы меня, наверное, с такой же точно «бурной» радостью. Мы были давними друзьями, и я хорошо знал, что под суровой и грозной внешностью Фила Сэмсона, державшего в страхе весь отдел, билось мягкое, как пюре из шпината, сердце. А причины для трепета перед ним были: он был здоровенным мужчиной, крепким, широкоплечим, с массивной, тяжелой, как кусок чугуна, челюстью. Даже если он спрашивал, который час, он рычал, как лев на заставке фильмов «Метро-Голдвин-Майер».
— Привет, Сэм, — сказал я и, развернув стул, сел на него верхом. — Ты бы уж поставил своей несчастной жене раскладушку в коридоре. Может, хоть так она, бедняжка, будет тебя иногда видеть.
Сэм откинулся на спинку вертящегося кресла с выражением крайней скуки на розовом, чисто выбритом — причем всегда чисто выбритом — лице.
— Она не может спать на сквозняке. Да и потом, пришлось бы ее передвигать каждый раз, как ты приходишь и мелешь здесь языком.
— А-а, понятно. У капитана, кажется, сегодня веселое настроение. Видно, хорошо поработал.
— Ты сказал, когда звонил, что у тебя вроде бы важное дело.
Я кивнул. Потом коротко перечислил, чем занимался весь день, — от разговора с Глэдис Джелликоу до настоящей минуты, то есть до 21.20, — а затем изложил свой разговор с Маккиффером.
— Дело в том, что он хочет заключить сделку. Мне кажется, хоть он и темнило, такая сделка может принести нам пользу.
— Он подлюга. Не хотелось бы давать такому гаду шанс выйти сухим из воды. А что он предлагает взамен?
— Готов в обмен на минимальный срок заложить своих бывших дружков. Назовет имена, даты и другие подробности, дополнив ту информацию, что сообщил мне.
— Так давай, выкладывай.
— Но доказательств в этой истории ты не найдешь, Сэм. Вместо имен мы употребляли буквы. Только так и можно было хоть что-то в ней понять.
Сэм устало вздохнул:
— Ладно, валяй.
— Я перескажу эту историю в том виде, как ее изложил Маккиффер. Потерпи, потом я кое-что добавлю: наш приятель сказал больше, чем хотел. Так вот: «А» убивает «Б». «В» оказывается свидетелем убийства. «А» уговаривает «Г» помочь ему. «Г» и четверо его дружков-бандитов — назовем их «Е», «Ж», «3», «И» — закапывают ночью труп, а на следующее утро убивают «В». Тем временем этот самый «Г» шантажирует другого парня — «Д». Один из его дружков знает об этом и за деньги рассказывает «Д» историю двойного убийства, называя имена и факты. Располагая такой информацией, «Д» оказывает давление на «Г» и вынуждает того отказаться от дальнейшего шантажа. Получив деньги, этот парень, «Е» или «Ж», смывается из города вместе со своей зазнобой, стриптизершей из варьете.
Сэм задумчиво посмотрел на меня и сказал то же, что и Маккиффер:
— Повтори еще раз.
Только в отличие от Маккиффера Сэм соображал лучше. Просто он предупредил:
— На этот раз запишем на пленку. — Он нажал кнопку магнитофона, и я пересказал историю заново, отдавая себе отчет, что каждое слово записывается.
Когда я умолк, Сэмсон потер согнутым пальцем свой мощный подбородок и спросил:
