— Я четко представляю эту сцену! Маленькая группа обнаженных людей устремляется в Долину смерти, выкрикивая непристойности и рассеивая «леммингов» в атаке, какой не видел мир со времен атаки легкой бригады![17] Ах, что за зрелище! «Хоть пушки и справа, и слева палят, но храбро вперед устремился отряд. И раненный Шелл удержался в седле…» Черт, забыл это проклятое стихотворение! Не читал Теннисона с девятилетнего возраста.
— К сожалению, ничего подобного не произошло. Жаль, но ничего не поделаешь.
Док взял мой пустой стакан, наполнил его снова, добавил себе бренди и сел рядом со мной.
— Так где, говорите, вы оставили этих прекрасных дам? — успокоившись, осведомился он.
— Я этого не говорил, но я оставил их в полностью изолированном загородном доме моего друга. Там есть все, кроме средств связи… и одежды.
— Полагаю, вы намерены посетить этих леди, дабы информировать их о том, что произошло в ваше отсутствие?
— Да, я подумывал об этом. Может, через полчаса.
— Хм! — Доктор встал, вышел из комнаты и вернулся, держа в руках бутылку с темно-коричневой жидкостью и столовую ложку. — Тогда вам лучше принять это, Шелдон. — Он сделал паузу, пока я наливал лекарство в ложку, потом забрал у меня бутылку и продолжал:
— Это снабдит вашу кровь элементами, которые, несомненно, истощили сегодняшние бурные события. Эровит необычайно богат витаминами, минералами и микроэлементами, необходимыми для оптимального функционирования человеческого организма. Основа состоит из концентрированных экстрактов печени, пивных дрожжей, пшеничной завязи и водорослей.
— Водорослей? Господи, да ведь та штука, которую ввел мне Дейв…
— Не бойтесь. Морская вода, водоросли и йод содержат все минералы и рассеянные элементы, — в том числе и те, которые, хотя и в микроскопических количествах, есть в человеческом теле. Кровь очень похожа на морскую воду.
— Я этого не знал.
— Теперь знаете.
Я еще не выпил эровит, все еще держа ложку в воздухе и глядя на бурую жидкость со странными, смешанными чувствами.
Ложка была полной — даже более чем полной; жидкость поднималась над краями ложки, словно бросая вызов закону притяжения. Впрочем, эровит выглядел так, будто нарушал все возможные законы. Свет ламп отражался в нем, поблескивая маленькими золотистыми жучками. На момент мне показалось, будто в нем отражаются Фестус Лемминг, церковь, крест и даже я сам с десятью девушками. Я открыл рот и быстро проглотил жидкость.
— Знаменательный момент в моей жизни, док. — Я чмокнул губами. — Значит, это и есть эровит, из-за которого поднялся весь сыр-бор? На вкус он недурен.
— Я нахожу его великолепным. Эровит, Шелдон, на девяносто процентов состоит из концентрированных питательных веществ. Средний американец в этой богатой стране, несмотря на пропаганду, питается не так уж хорошо. В определенной степени он даже голодает, хотя, к несчастью, этого не осознает. Стараясь сохранить статус-кво и демонстрируя собственную глупость, Американская медицинская ассоциация и Пищевая и лекарственная администрация ежечасно твердят, что американцы питаются лучше всех в мире, что им не требуются витаминные, минеральные и пищевые добавки и что Питер Пэн[18] живет и здравствует в Аргентине. А также, что эровит — порождение шарлатанства и, следовательно, должен быть запрещен.
Бруно встал, прошелся по комнате и налил себе бренди, продолжая говорить:
— Если человеку приходится сопротивляться с минимальным успехом бесчисленным стрессам современной цивилизации плюс воздействию ядов в земле, воде, воздухе и в его собственной голове, значит, то, чем он насыщает тело, клетки, нервы, кровь и мозг, должно поддерживать его силы, а не усугублять эффекты ядов и стрессов. Так как этого не происходит, эровит не только желателен, но необходим.
— Выходит, — заметил я, — эровит — это всего лишь мясо, картошка и витамины. Плюс водоросли.
— Не совсем. — Усмешка Бруно показалась мне сатанинской. — Я сказал, что он состоит на девяносто процентов из питательных веществ. Но остаются еще десять процентов, Шелдон. Покуда девяносто процентов медленно, но верно насыщают голодные клетки, остальные десять питают дух, создавая возможность долгой и радостной жизни…
Доктор склонил голову набок, словно глядя на прожитые годы.
— Насколько долгой жизни, док? — спросил я. — Кстати, сколько вам лет? Около шестидесяти? Конечно, если вы старше, то можете сказать, что это не мое дело…
— Мне восемьдесят четыре.
— Сколько?!
— В прошлом месяце исполнилось восемьдесят четыре. Разве вы не знали?
Я не сразу обрел дар речи. Разумеется, у Бруно не было причин лгать, но…
— Если вам восемьдесят четыре, то сколько лет Дру?
— Тридцать восемь. Ей исполнится тридцать девять в…
— Господи Иисусе!
— Что с вами? Дру сказала вам, что она моложе?
— Нет, она вообще ничего не сказала. И это оказалось ложью.
Бруно улыбнулся своей улыбкой «папы Моны Лизы», снова сел и закинул ногу на ногу.
— Как я уже говорил, за свою жизнь я открыл — в одном случае абсолютно случайно — три субстанции или комбинации природных субстанций, притом абсолютно безвредных, каждая из которых оказывала положительный эффект на телесное и душевное состояние человека. Все три вещества входят в эровит. Одно из них — эйфориант — средство, улучшающее настроение. Оно пронизывает мрак химическим лучом света. Второе — стимулятор энергии. Оно воздействует в первую очередь на железы внутренней секреции и в какой-то степени на нервные ткани и волокна. Третье можно назвать пенициллином — оно повышает либидо, воздействуя на половые железы и системы, в том числе на очень маленький центр, помещающийся, как теперь известно, в гипоталамусе. Это известный афродизиак, о котором в свое время было немало дискуссий. — Он улыбнулся. — Теперь вы в общем все знаете, Шелдон. Мясо, картошка, витамины, плюс водоросли… и еще кое-какие деликатесы. А также эйфориант, энергетический стимулятор и мощный афродизиак. Все вместе образует эровит.
Несколько секунд Бруно молчал, обследуя ноготь большого пальца.
— Радости жизни, Шелдон, не бесконечны в их количестве и разнообразии. Я пришел к выводу, что основная цель человека — погоня за удовольствиями и избежание боли. По крайней мере, в земной жизни, которую Бог даровал нам для земных радостей. Мне не хотелось бы считать Его грубым шутником, подкладывающим фейерверки в сигары.
— Ну, говорят, что с плохими людьми Он проделывает шутки и почище.
— Не забывайте, что удовольствие можно извлечь из многих вещей — любви, работы, успеха, игры, дружбы, книги, поэзии, живописи, созерцания заката или моря, но боль почти всегда является зловредной и разрушительной. Удовольствие созидает, расширяет, вознаграждает, а боль сжимает, уничтожает, карает. Удовольствие — это гармония, а боль — дисгармония. Удовольствие — здоровье, а боль — болезнь. Неудачники и мизантропы, причиняющие боль и другим, и себе, почти всегда изуродованы предыдущими столкновениями с болью. По многим причинам, Шелдон, я искренне верю, что эровит, чье действие еще не изучено до конца, может помочь людям достичь их идеала: радостной погони за удовольствиями и избавления от мучительной боли. Тем не менее миллионы тех, кому эровит может принести больше всего пользы, боятся, запрещают продавать и уничтожают его.
Я вынул сигарету — одно из неопределенного числа маленьких удовольствий, особенно когда оно еще не стало более канцерогенным, чем смог, инсектициды и нечистоты, зажег ее и глубоко затянулся.
— Ну, док, я не философ, но думаю, что забава куда забавнее, чем… Уверен, вы знаете, что я имею в виду. Что касается эровита, то, полагаю, многие опасаются, что из-за него по всей стране начнется сплошная оргия — от восточного побережья до западного.
