— Ба! — хлопнул я себя ладонью по лбу. — Я никогда не задавался подобным вопросом. Mamma mia! Ну и ублюдок! Ведь он действительно мог сидеть где-то рядышком и преспокойно настраивать свои скрытые камеры, пока мы с тобой… — Заметив ее насмешливую улыбочку, я оборвал себя и возмущенно воскликнул: — Кей, ну как не стыдно! Как жестоко с твоей стороны! Еще чуть-чуть, и я бы поверил…
Она смело шагнула ко мне молодым гибким телом и запечатала мне рот долгим влажным поцелуем, который давно обещали мне ее трепетные губы. Отлепившись от меня, она быстро развернулась и исчезла за дверью, так больше и не обернувшись.
Глава 6
Щелкнул замок входной двери, и я окинул взглядом гостиную. Она выглядела довольно презентабельно. Как будто в ней жили. Во всяком случае, косточек от оливок на ковре и перчиков на кофейном столике я не заметил. А кухня… кухня подождет. Надеюсь, моя визитерша туда не сунется.
Прибирая кое-какие вещи, я размышлял о предстоящей встрече с настоящей Мишелью. В том, что она настоящая, я не сомневался. Кажется, наконец-то мне улыбнулась удача. И все же я пожалел, что забыл спросить ее в недавнем телефонном разговоре, не знакома ли она с рыхлой перезрелой девушкой по имени Мисс Морт. А следовало бы. По тону ответа я бы сразу усек, не работают ли они в паре.
Ну, ничего. Скоро все выяснится. Может быть, я еще успею повести Кей на ленч и вплотную заняться ее делом, окажись звонившая мне девица подставкой, подосланной ко мне той клушкой.
В дверь робко постучали, и я с готовностью распахнул ее со словами:
— Входите и оставьте свои «О-о-о» на пороге.
— Мистер Скотт? Привет! Я — Спри.
Это был тот же медовый хрипловатый голос с мелодичным звоном хрустальных колокольчиков, который я слышал по телефону. Но его обладательница была так же похожа на пресловутую мисс Морт, как я на Марлона Брандо или Грегори Пека. Она была похожа только… на саму себя. Я остолбенел и уставился на нее. Вот так просто стоял и глядел, как будто меня ударили стокилограммовой штангой или чем похуже. Короче, я о-бал-дел.
Все мои знакомые знают, что я обычно не шарю в карманах в поисках слов. Для меня потерять дар речи — все равно что потерять свой любимый кольт. Но тут я и в самом деле потерял и то, и другое, и третье и не знал, где их искать.
Передо мной предстало поистине удивительное создание — роскошная во всех отношениях блондинка. Рост ее, навскидку, был не менее метра семидесяти пяти. На ней была какая-то несуразная бесформенная то ли парка, то ли балахон до колен. А может быть, мексиканское серапе, которое крестьяне набрасывают на себя в дождь. Этот странный наряд, нисколько ее не портивший, был сделан их грубой холстины и испещрен чередующимися голубыми и бежевыми вертикальными полосами. Он не доставал сантиметров на пятнадцать до ее безупречных коленей. Под балахоном виднелась бледно-голубая юбочка, на ногах босоножки на высоком каблуке с оплетающими элегантные икры разноцветными кожаными ремешками, застегивающимися где-то под коленками. Кроме ее подчеркнуто-изящных деликатных ног, остальную ее фигуру невозможно было рассмотреть, но и этого было достаточно, чтобы догадаться о том, что скрывает этот уродливый балахон — мечта куклуксклановца.
Все это я заметил мимоходом, поскольку все мое внимание и мысли были прикованы к самому прелестному лицу, которое я видел в своей жизни.
Оно было поразительно красиво какой-то неземной, ангельской красотой. Да еще эта улыбка — нежная, светлая, добрая, теплая, если не горячая; она была одновременно умиротворяющая и будоражащая, сулящая мир, покой и неземное блаженство. Я далеко не Петрарка, чтобы достойно описать эту улыбку, естественно-непорочную, и в то же время очень сексуальную, непреодолимо притягательную именно тем, что девушка явно не подозревала о своей сексапильности или просто не ставила ее ни в грош.
Полные, сочные, мягко очерченные губы, ровные белоснежные зубы. Или почти ровные, так как первый резец был на какой-то миллиметр, короче, что только добавляло ее очарованию. Трогательные ямочки в уголках рта, как бы обрамляющие по-детски открытую улыбку. И изумрудно-зеленые глаза, огромные, излучающие таинственный свет.
Словом, она была красива, как ангел в аду. Ей бы жить где-нибудь на облаке в экзотическом цветке или на Олимпе, а не в нашем паскудном мире, где столько жестокости и насилия. Я не мог ответить на вопрос, зачем природа сотворила ее такой красивой. Конечно, на свете есть сотни, тысячи красивых женских лиц, как тысячи потрясающих по красоте восходов и закатов. Какими словами можно описать то, чем один красивый закат отличается от другого? Его нужно просто чувствовать, ощущать всеми фибрами души, слиться с ним воедино. Точно также нельзя было ответить на вопрос, в чем заключалась красота этого лица. И я просто не могу найти подходящих слов, чтобы передать мягкую безупречность губ, носа, бровей, упругость и свежесть кожи, все это идеальное сочетание плавных линий и изгибов. Не могу, и все тут.
Вполне возможно, ее внешняя красота обуславливалась родниковой чистотой ее души, льющейся из этих глаз цвета расплавленных изумрудов, добрым и горячим сердцем, зажигающим огонь в крови? Кто знает? Да и кто вообще может сказать, что такое Красота? Дать ей четкое определение?
Поэтому остановимся на том, что эта девушка была уникальна, неповторима. От одного взгляда на нес у меня чуть не остановилось сердце и захватило дух. Но и это не выражает того, что я тогда почувствовал. Впрочем, хватит об этом. Признаюсь только, что при виде этого лица во мне все перевернулось, и я понял, что в мою жизнь навсегда вошло что-то новое.
Не знаю, сколько я простоял так на пороге, как насаженный на кол истукан. Она терпеливо ждала, давая мне возможность оправиться. Только ее приветливая улыбка стала еще шире, более участливой и понимающей, что ли. Однако краем сознания я отметил, что она вовсе не удивлена моей реакции. По- видимому, она уже привыкла к подобной реакции мужчин и сейчас ждала, когда я наконец обрету возможность воспроизводить членораздельные звуки, верну «шары» со лба на место и снова задышу, не прибегая к помощи реанимационной бригады.
Кажется, я несколько ошибся на ее счет. Несомненно, она знала, что красивая и даже насколько красивая. Опасное убеждение. Я надеялся, что подобная уверенность ее не испортила. А впрочем, даже если это действительно так, я все равно скажу ей. Втолкую здравый смысл в эту прелестную головку, почитаю ей журналы, а может быть, даже книги, помогу осознать, насколько опасным оружием она владеет.
Придя к такому решению и избавив ее в своем воображении от всех возможных и невозможных опасностей, которые могла таить в себе ее неземная красота, я, наконец, интегрировался в прежнего Шелла Скотта.
Я глубоко вздохнул, и она, видимо, заметила симптомы моего возвращения к жизни, так как спокойно повторила с интонацией «что, очухался?»
— Так я могу войти?
— Д… да, пожалуй. А то я выброшусь из окна, если вы этого не сделаете.
Она вошла. Я закрыл дверь и любезно предложил:
— Постойте минуточку здесь, пока я… кое-что не сделаю. О'кей?
Она понимающе улыбнулась.
Я метнулся в ванную, прикрыл дверь, включил холодную воду и пустил себе в физиономию ледяную струю из гибкого душа. Растер щеки полотенцем, заглянул в зеркало, поднял и опустил брови, вытянул и втянул язык. Вроде все работает. Постучав в грудь кулаками, я вернулся в гостиную.
Я приблизился к сногсшибательной молодой леди, предположительно, Мишели Уоллес, урожденной Мишели Эспри Романель. Остановился, заглянул в ее вопросительно поднятое ко мне лицо и честно признался:
— Я бы вас тоже не оштрафовал.
Она рассмеялась, легко и непринужденно, заставив меня почувствовать себя внучатым племянником
