— Что Чимаррон делал в больнице?
— Помогал доку Блиссу присматривать за Клодом.
— Так Романель… он что, у них в больнице?
Энди кивнул, и на его шоколадном лице появилось странное выражение.
— О'кей. Ответь мне еще на один вопрос и можешь быть свободен. Каким образом легче всего вытащить Романеля оттуда? Но так, чтобы нас обоих не уконтрили?
— Э… понимаешь… может быть, в данный момент это не самая лучшая мысль.
— А уж это мне решать. Все, что от тебя требуется, это сказать мне, как к нему подобраться, а остальное моя забота. Ты можешь сказать, где именно он находится, и как я могу умыкнуть его оттуда, или не можешь?
— Ну… конечно. Но, говоря, что это не самая удачная идея, я имел в виду другое. Я хотел сказать, что Альда и Блисс надумали заставить Клода рассказать им обо всем и еще о чем-то, но он оказался крепким орешком. Тогда они пропустили через него электричество, чтобы освежить память и заставить запеть. И тогда док…
— Электричество? Ты хочешь сказать, они подвергли его электротоку?
— Не знаю, как это называется. Словом, у них там есть какая-то электрическая машинка с ручками. Странные такие ручки. В общем, подозреваю, что они слегка пережарили ему мозги.
— Пережарили? Да что, черт возьми, они все-таки с ним сделали?
— Я не знаю технических определений того, что они сделали, но я видел старину Клода и скажу тебе, он скорее мертвый кот, чем живой.
Глава 16
Я уставился в смазливое лицо Фостера и, переваривая его последние слова, невольно представил убитую кошечку, которую видел у поместья Чимаррона.
Наконец, я сказал:
— Но Романель все-таки жив?
— Едва. Судя по тому, что он порет всякую чепуху и шевелится время от времени. В остальном же он похож на мумию.
Я грязно выругался.
— Да, согласен, — проговорил Фостер. — Конечно, все это мерзопакостно, он был таким башковитым, таким умницей. По крайней мере, вдвое умнее Альды, хотя и тот далеко не дурак. — Энди с сожалением вздохнул, потирая челюсть. — А сейчас он выглядит как дерьмо. Чтоб их черти унесли! Я любил Клода, он всегда был добр ко мне, относился ко мне, как к человеку.
— Послушай, если он все же жив, тогда может…
— Может. Конечно. Эти ублюдки — Альда, док Блисс и еще пара парней — они все свихнулись, а Альда… тот и вовсе осатанел. Они перепробовали все, чтобы вывести его из дебильного состояния. Но, боюсь, они переборщили и поджарили его мозги, как лучок, который подают в гамбургерах.
— Они пытаются привести его в нормальное состояние? Хотят помочь ему? Почему? Он что, так и не рассказал им всего, чего они от него добивались?
— Может быть, потому, что они все-таки люди, — сухо ответил Энди. — Ты такого не допускаешь?
Я резко поднялся, готовый сорваться с места и бежать на выручку своему клиенту. Теперь я знал, где он находится, или, во всяком случае, находился до недавнего времени.
Фостер в ответ на мои быстрые вопросы объяснил довольно подробно, насколько помнил, где именно на четвертом этаже «Медигеника» мне следует искать Романеля. Он добавил, что в разные моменты видел рядом с ним то доктора Блисса, то самого Альду Чимаррона, то ковбоя Джея Гроудера, они могли быть вместе с ним и все трое, но, по крайней мере, один находился с ним постоянно. Романеля ни на минуту не оставляли без присмотра.
Ключи от «субару-ХТ» уже лежали у меня в кармане, и я сказал Энди на прощанье:
— Знаешь, приятель, мне бы очень не хотелось конфисковывать твои колеса, но машина мне просто необходима. — Я сказал, на какой стоянке оставлю ее через день-два.
— Через день-два я, возможно, уже буду в Абиссинии, — хмуро ответил Энди.
— Возможно, это самое разумное в твоем положении. Деньги-то у тебя есть?
— Конечно, вполне достаточно. Если только ты хочешь компенсировать мне машину…
— Размечтался. Ты лучше вспомни, как околачивался вместе с ковбоем, поджидая меня и… мою спутницу в «Скай Харбор». А также то, по какой причине вы с ним оказались на двенадцатом этаже Хол Манчестер-билдинг. Или о том, что вы намеревались с нами сделать, но, к счастью, не смогли осуществить в силу известных тебе обстоятельств.
— Мы не собирались… — поспешно вставил он. Во всяком случае, мы не думали вас… Его глаза снова заплясали, прячась от моего прямого взгляда.
— Хочешь сказать, что вы не собирались пришить нас обоих? Может, сначала хотели передать в руки доктора Блисса? Не пудри мозги, парень.
— Послушай, до сих пор я вел себя с тобой честно, как договаривались. Так что не наезжай на меня.
— Это Альда Чимаррон послал вас за нами, так?
— Ну, конечно, Альда, кто же еще. Но он сказал… доставить вас двоих к нему лично.
По его глазам я понял, что он от меня что-то утаивает, чего-то явно не договаривает. И я сказал наугад:
— А если точнее, то он велел вам привести к нему девушку, правильно? И если я буду активно мешать вам в этом, то он простит вас, если я вдруг потеряюсь в дороге?
— М-м… а… Ну, приблизительно так. Я и не подозревал, как активно ты будешь препятствовать этому.
— Ладно, Энди. Можешь уматывать, или оставаться здесь. Дело твое. Будем считать, что мы квиты. Только запомни, если ты что-то наврал или пытался сделать это, я объявлю против тебя личный крестовый поход и разделаю тебя, как Бог черепаху. Если же тебе доведется разговаривать с властями, то помни, что я могу рассказать о тебе им гораздо больше, как, например, о попытке убить Клода Романеля. И если ты снюхаешься с Чимарроном и попытаешься замолить грехи, выложив все о нашем разговоре, то я процитирую все, что ты мне рассказал. В этом случае я тебе тоже не завидую. Он оторвет тебе руки и ноги… одними пальцами.
— В отношении него ты прав, этот мясник с наслаждением оторвет мне все, что можно. Но что касается полиции, то ей особенно нечем зацепить меня по делу о покушении на Клода Романеля.
— Ты так считаешь? Ведь это провернули вы с ковбоем, или я не прав? Они схавают тебя, даже если ты будешь все отрицать.
— Да… пожалуй, лучше уж рассказать тебе все до конца. Но ведь ты отпустишь меня, как договаривались?
— Как договаривались.
— А, да черт с ним! О'кей, признаюсь, что это мы с Джеем стреляли в него. Но я промахнулся. Нарочно промахнулся, заметь. Если ты помнишь, в Клода угодили три пули — все из револьвера Джея. Я же стрелял из своего — «сорок пятого» по припаркованным там машинам, стараясь случайно не задеть Романеля. Я уже сказал тебе, что этот старикан мне нравился. Никогда меня не надувал, обращался со мной, как с другом-приятелем. Кем я и был ему, видит Бог.
— Так, говоришь, ты имитировал нападение, на самом деле стараясь не попасть в него?
— Точно. И потом, я был уверен, что Джей и сам легко с этим справится, и мне не хотелось брать грех на душу. Скажу тебе, как на духу, я выполняю кое-какие грязные поручения, жульничаю, проворачиваю аферы, ворую время от времени. Но я ни разу в жизни никого не убивал и не собираюсь этого делать. — Он вскинул голову и посмотрел мне прямо в глаза. — Ума не приложу, почему вдруг Альде вздумалось поручать
