Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)

– А как насчет прогулок или там «пролетов» – его не надо выводить?

– Ну, по большей части он спит, – она почесала макушку чешуйчатой головы уродца. – Честно говоря, он самый спокойный дракон, что у меня когда-либо был.

– А как с этим… ну, вы понимаете? – Ваймс жестами изобразил навозные вилы.

– Ах это?… По большей части газ. Просто держи его в хорошо проветриваемом помещении. У тебя ведь нет особо ценных ковров? И лучше сразу приучать, чтобы они не лизали тебя в лицо, но, вообще-то, их можно научить контролировать пламя. Драконы очень полезны, если надо разжечь костер или вообще что- нибудь зажечь.

Паинька Биндль Камнешлеп Щеботанский произвел на свет целую серию разнообразных водопроводных звуков.

У них восемь желудков, вспомнил Ваймс; иллюстрации в той книге были очень подробными. И еще масса всякого другого, вроде дистилляционных трубок и прочих безумных алхимических устройств.

Ни один болотный дракон не в состоянии терроризировать королевство, разве что по случайности. Интересно, подумал Ваймс, сколько таких дракончиков было убито героями-любителями? Какая чудовищная жестокость убивать столь невинных существ… Их единственное преступление состоит в том, что они по собственной рассеянности могут вдруг взять и подорвать себя в воздухе, – вряд ли такая привычка способствует процветанию твоего вида. Подумав об этом, капитан Ваймс даже разозлился. Раса… ПОРАЖЕНЦЕВ, вот что такое эти драконы. Рождены, чтобы проигрывать. Живи быстро, умри красиво. Всеядные они или нет, но вся их жизнь – это сплошная нервотрепка. Охваченные смертельным страхом перед собственной пищеварительной системой, они летают по миру, хлопая крыльями так, словно извиняясь за собственное существование. Не успеет семейство оправиться после взрыва отца, как откуда ни возьмись какой-нибудь придурок в латах уже шлепает через болота – торопится воткнуть копье в другой мешок с кишками, которого и так уже не больше минуты отделяет от самовозгорания.

Ха. Интересно было бы посмотреть, как эти великие победители драконов прошлого справились бы с настоящим, большим драконом. Латы? Лучше даже не надевать. Результат все равно тот же самый, но, по крайней мере, твои останки не подаются упакованными в фольгу.

Он все смотрел и смотрел на маленького уродца. Наконец, идее, которая упорно стучалась в дверь последние несколько минут, было разрешено войти. Жители Анк-Морпорка жаждут отыскать лежбище дракона. По крайней мере, пустое. Железка с куском дерева тут не поможет, в этом Ваймс не сомневался. Но, как говорится, «Чтобы поймать вора, нужен вор…»[18]

– А может один дракон унюхать другого? – спросил вдруг капитан Ваймс. – Сумеет он, так сказать, взять след?

«Дражайшая матушка, – (писал Моркоу). – Хочу рассказать о Повороте Событий с Книгами. Вчера вечером дракон спалил нашу Штаб-Квартиру, но, о Чудо Из Чудес, нам дали другую, прямо напротив Оперы, в квартале под названием Псевдополис-Ярд. Сержант Колон говорит, что это мы Поднимаемся По Социальной Лестнице, а еще он велел Шноббсу даже и не думать продавать мебель. Подниматься По Социальной Лестнице – новая для меня метафора, я еще не совсем понял ее смысл, это вроде как Врать, только более красиво сказанное. Здесь даже постелены специальные ковры, чтобы о них вытирали ноги. Сегодня уже два раза к нам приходили люди, рвались в погреба искать там Дракона, просто диву даешься. Суют нос повсюду, копаются в шкафах, заглядывают на чердаки, и так по всему городу, прямо Лихорадка какая. Хотя, конечно, люди хоть чем-то заняты, так у них будет меньше времени на всякие Правонарушения, но, с другой стороны, как говорит сержант Колон, когда отправляешься на Обход и кричишь Двенадцать Часов, И Все Спокойно, а дракон тем временем сжигает какую-нибудь улицу, то чувствуешь себя как-то неуютно, словно Неправду Говоришь.

Я съехал от госпожи Лады и переехал сюда, потому что спален здесь хоть отбавляй. Когда я уходил, было грустно, и девушки испекли для меня торт, но, по-моему, это к лучшему, что я уехал, хотя госпожа Лада ни разу не брала с меня за проживание, что очень мило с ее стороны, она ведь вдова и у нее так много прекрасных дочерей, все на выданье, их надо ставить на ноги, плюс приданое всем готовь.

А еще я подружился с орангутаном – он постоянно ходит к нам, чтобы узнать, нашли мы его книгу или нет. Шноббс называет его Блохастым Придурком – но это потому, что проиграл ему восемнадцать партий в дуркера, это такая азартная карточная игра, я в нее не играю, я говорил Шноббсу про Акты об Азартных Играх, но он сказал, А не пошел бы ты, что, по-моему, уже есть нарушение Постановлений о Приличиях от 1389 года, но я решил проявить Сдержанность.

Капитан Ваймс заболел, и за ним присматривает госпожа. Шноббс говорит, что у нее Не Все Дома, но сержант Колон возражает, мол, это все оттого, что она живет одна в таком домине с кучей драконов, а на самом деле она – Чистое Золото, и капитан должен быть ей по гроб жизни благодарен, поскольку она Поставит его На Ноги. Лично я никак не возьму в толк, по-моему, капитан вполне прилично держался на ногах, за исключением тех случаев, когда был немного Навеселе. Сегодня утром я ходил прогуляться с Рит и показал ей много интересных образчиков чугунного литья, разбросанных по городу. Она сказала, Жуть как интересно, а потом сказала, что я ничуть не похож на парней, которых она встречала до сих пор. Ваш любящий сын, Моркоу.

P.S. Надеюсь, у Мятки все хорошо».

Он тщательно сложил листок и засунул его в конверт.

– Солнце садится, – заметил сержант Колон.

Моркоу, который как раз в этот момент ставил восковую печать, поднял глаза.

– Значит, скоро ночь, – уточнил Колон.

– Да, сержант.

Колон пробежался пальцами вдоль воротничка. Кожа у него была впечатляюще и похвально розовой. Все утро сержант усердно мылся, но люди по-прежнему предпочитали держаться от него на внушительном расстоянии.

Некоторые рождены, чтобы приказывать. Другие сами добиваются этой возможности. А на третьих необходимость приказывать обрушивается как гром среди ясного неба. Сержант принадлежал к последней категории и был не в восторге от свалившихся на него обязанностей.

Вот-вот должен был наступить момент, когда ему придется сказать, что пора выходить патрулировать улицы. Он не хотел патрулировать. Все, чего ему хотелось, это найти подвальчик поглубже и окопаться там. Но, как говорится, положение обвязывает – если он сейчас за главного, ему придется это сделать.

Нет, его угнетало вовсе не одиночество власти. Перспектива стать зажаренной живьем властью – вот что составляло проблему и угнетало.

Кроме того, он прекрасно понимал, что если в ближайшем будущем они не разузнают что-нибудь о драконе, то патриций будет крайне недоволен.

А патриций бывал весьма демократичным в своем недовольстве. Он находил массу изысканных и довольно-таки болезненных способов, чтобы охватить своим недовольством максимально большое число окружающих его подчиненных. Ответственность, думал сержант, ужасная вещь. И пытки – тоже ужасная штука. Насколько он мог видеть, два эти понятия с угрожающей скоростью двигались в направлении друг друга.

Поэтому он испытал чрезвычайное облегчение, когда к Псевдополис-Ярду подкатил скромный экипаж. Очень старый и видавший виды. Дверцу украшал облезлый герб. На задней дверце масляной краской было выведено краткое и куда более современное изречение: «Я Люблю Драконов».

Из экипажа, передернувшись от боли, вышел капитан Ваймс. Вслед за ним выплыла женщина, известная сержанту под именем Безумная Сибилла Овнец. А замыкал шествие, послушно подпрыгивая на поводке, миниатюрный…

Сержант слишком разнервничался, чтобы отдавать себе отчет в истинных размерах существа.

– Чтоб мне пусто было! Другие в лепешку расшибаются, а этим стоило только из дому выйти, как они тут же его изловили!

Шноббс наконец-то оторвал глаза от карт – капрал все никак не мог понять, что невозможно блефовать с противником, который непрерывно улыбается. Библиотекарь воспользовался моментом, чтобы