Стража! Стража! (пер. С. Жужунавы под ред. А.Жикаренцева)

власти.

Еще один выкрик вывел лошадей из состояния растерянности и заставил их, минуя стадию разгона, сразу перейти на полный галоп.

Карета, вихляя и подскакивая на мостовой, понеслась прочь. Мерцающий усик-разведчик прошелся, словно кисточкой мазнул, по удилам, после чего утратил всякий интерес к беглецам.

– Полагаю, вы понятия не имеете, что происходит? – прокричал Ваймс, стараясь перекрыть треск вращающегося пламени.

– Ни малейшего!

Ползучие огненные линии распространялись по городу подобно сети, бледнея на расстоянии. Ваймс представил, как они вползают в окна, подныривают под двери.

– Похоже, эта штука что-то ищет! – прокричал он.

– Тогда первоклассной идеей будет смыться отсюда до того, как она найдет искомое!

Язык пламени ударился о темную Башню Искусства, слепо соскользнул по ее увитым плющом бокам и растворился в куполе библиотеки Незримого Университета.

Остальные линии замерцали и погасли.

Госпожа Овнец остановила экипаж на окраине площади.

– При чем тут библиотека? – нахмурилась она.

– Может, эта штука ищет какие-нибудь сведения?

– Не пори ерунду, – отмахнулась она. – Там нет ничего, кроме книг. Что там будет читать молния?

– Может, что-то очень короткое?

– Послушай, я размышляю, и ты тоже мог бы задействовать некоторое количество своих мозгов.

Молния взорвалась, образовав арку между куполом библиотеки и центром площади, и зависла в воздухе – сверкающая лента в несколько футов шириной.

А затем, внезапно и стремительно, лента начала расширяться, образуя огненную сферу, которая все росла и росла, пока не обхватила собой всю площадь, – но потом вдруг исчезла, оставив после себя ночь, полную звенящих багровых теней.

И площадь, полную драконом.

Кто бы мог подумать? Такая огромная власть – и под самым боком. Дракон чувствовал, как магия втекает в него, обновляя, делая, вопреки нудным законам физики, моложе и могущественнее с каждой секундой. Разве это сравнится с той жалкой участью, что была уготована ему прежде? А сейчас – вот она, настоящая жизнь. Нет предела его могуществу. Он может исполнить любое свое желание. Но сначала надо воздать кое-кому по заслугам…

Он втянул носом рассветный воздух, пытаясь ощутить вонь сознаний.

У благородных драконов нет друзей. Понятие, самое близкое, с точки зрения дракона, к понятию друга, – это враг, который все еще жив.

Воздух стал неподвижным, таким неподвижным, что казалось – напряги слух и услышишь медленное падение пылинок. Библиотекарь, постукивая костяшками, все поворачивал и поворачивал среди бесконечных книжных полок. Купол библиотеки по-прежнему возвышался над головой, но ведь он всегда был там.

Библиотекарю казалось вполне логичным, что если существуют проходы, в которых полки оказываются снаружи, то должны иметься и другие проходы, в пространстве между самими книгами, создаваемые из-за микросмещения квантов, на которые давит вес слов. С обратной стороны некоторых полок определенно доносились странные звуки, и библиотекарь знал, что если вытянуть пару томов, то заглянешь в другую библиотеку, под иными небесами.

Книги искривляют пространство и время. Одна из причин, почему собственники убогих, разваливающихся на глазах букинистических магазинов имеют слегка неземной вид, заключается в том, что многие из них ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ОТСЮДА. Они просто заблудились, повернули не туда, блуждая по своему магазину в том мире, в котором считается похвальным носить вечные музейные тапочки и открывать магазин только тогда, когда вам этого захочется. В Б-пространство всегда вступаешь на собственный страх и риск.

Однако самых заслуженных библиотекарей, совершивших отважные деяния библиотекарства и тем самым подтвердивших свою квалификацию, принимают в некий тайный орден и обучают основам искусства выживания за пределами Полок, Которые Мы Знаем. Библиотекарь достиг вершин этого искусства, однако его нынешние действия были чреваты не только изгнанием из ордена, но не исключено, что из самой жизни тоже.

Все библиотеки по всему миру связаны с Б-пространством. Все библиотеки. Повсюду. И прокладывающий себе путь библиотекарь, руководствуясь то надписью, что была нацарапана на книжной полке неведомым предшественником, то запахом, а то и смутными нашептываниями ностальгии, целенаправленно двигался к основной библиотеке – единственной и неповторимой. Одно утешало. Если он ошибется, то никогда об этом не узнает.

По каким-то непонятным причинам на земле дракон смотрелся хуже. В воздухе он был стихией, он казался изящным даже тогда, когда пытался оставить от вас дымящиеся подметки. А на земле он превращался всего-навсего в чертовски большую ящерицу.

Гигантская голова, четко вырисовываясь на сером фоне рассвета, медленно поворачивалась.

Госпожа Овнец и Ваймс осторожно выглянули из-за бочки, стоящей под водосточной трубой. Ваймс рукой зажимал морду Эрролу. Дракончик отчаянно вырывался и скулил, как щенок, которого пнули ногой.

– Изумительное животное, – произнесла госпожа Овнец тем, что у нее считалось за шепот.

– Ничего изумительного не вижу, – не поддержал ее восторгов Ваймс.

Дракон со скребущим звуком потащился по камням.

– Я ЗНАЛ, что он жив, – буркнул Ваймс. – Ведь ни клочка не осталось. Все было слишком чисто. Держу пари, его просто услали куда-то с помощью волшебства. Только посмотрите на него. Это немыслимо! Он наверняка волшебный, иначе как в нем держится жизнь?

– Что ты хочешь сказать? – вопросительно нахмурилась госпожа Овнец, не отрывая взгляда от пластинчатых боков чудовища.

Что он хотел сказать? А в самом деле, что он хотел сказать? Он быстренько поразмыслил над ответом.

– Это просто физически невозможно, вот что, – ответил Ваймс. – Ни одно существо такого веса не может летать или исторгать пламя так, как это делает он. И я об этом уже говорил.

– Но он выглядит достаточно реальным. Я о том, что волшебное существо должно быть слегка, как бы это сказать… призрачным.

– О, он совершенно реален. С реальностью у него все в порядке, – с горечью произнес Ваймс. – Но предположим, он нуждается в магии, как мы нуждаемся в… солнечном свете? Или в еде.

– То есть он чудоядный?

– Я просто думаю, что он питается магией, вот и все, – ответил Ваймс, у которого не было классического образования. – Я к тому, взять этих болотных дракончиков, вечно они на грани вымирания, а предположим, в один прекрасный день, еще в доисторические времена, они нашли способ употреблять в пищу магию и тем самым поддерживать в себе жизнь?

– Когда-то кругом было полным-полно сырой магии, – задумчиво промолвила госпожа Овнец.

– Ну вот. В конце концов, все живые существа пользуются воздухом или водой. Я к тому, что, если имеются какие-то природные ресурсы, обязательно найдется тот, кто отыщет способ их использовать. И тогда все проблемы с плохим пищеварением, весом, размахом крыльев и прочим снимаются, потому что магия обо всем позаботится. Ура!

Но ее понадобится МНОГО, подумал Ваймс. Он не мог с уверенностью сказать, сколько именно магии требуется, чтобы изменить мир настолько, чтобы многотонные бронированные туши порхали по воздуху, как ласточки, но мог поклясться, что много, очень много.