«И вот что еще. Что касается несчастного мистера Заложи-Молоток… Тело было найдено совсем недавно?»
«Да, сэр.»
«Следовательно это дело вне вашей юрисдикции, капитан.»
«Что? Сэр?»
«Дневной Дозор может заняться этим.»
«Но нам никогда не мешала юрисдикция дела, совершенного днем!»
'Тем не менее, в сложившихся обстоятельствах я проинструктирую капитана Заскока как проводить расследование.
Если обернется так, что оно необходимо.'
Если оно необходимо. Если люди не находят, что смерть с дырой в груди последовала от несчастного случая. Вероятнее всего удар метеорита, — подумал Бодряк.
Он сделал глубокий вдох и склонился над столом Патриция.
'Майонез Заскок не смог бы найти собственную задницу в атласе! И он совершенно не умеет обращаться с гномами!
Он называет их пескососами! Мои люди нашли тело! Это моя юрисдикция!'
Патриций взглянул на руки Бодряка. Тот поспешно убрал их, как если бы они внезапно попали в кипяток.
«Ночной Дозор. Это ваш отряд, капитан. Ваша обязанность совершать обходы в ночное время.»
«Это же гномы, о которых мы сейчас говорили! Если мы неправильно что-то сделаем, то они возьмут закон в свои собственные руки! Это обычно означает отрубание головы ближайшего тролля! И вы хотите возложить такое на капитана Заскока?»
«Я отдал вам приказ, капитан.»
«Но…»
«Вы можете идти.»
«Вы не можете…»
«Я сказал, что вы можете идти, капитан Бодряк.»
«Сэр.»
Бодряк отдал честь. Затем он повернулся и вышел из комнаты.
Он аккуратно закрыл дверь, почти бесшумно.
Патриций услышал, как он колотит по наружной стене.
Бодряк не принимал во внимание, что на наружной стене Продолговатого Кабинета имелось значительное число внушительных вмятин, чья глубина соответствовала его эмоциональному состоянию в это время. После удара стена нуждалась в услугах штукатура.
Лорд Ветинари позволил себе улыбку, хотя во всем этом не было ничего смешного.
Город действовал. Это была саморегулирующаяся коллегия Гильдий, связанных неумолимыми законами обоюдного взаимного интереса, и она действовала. В среднем. В основном. Всюду. Нормально.
Последнее, в чем вы нуждались, был Дозорный, оплошавший с этими раздражающими вещами, вроде потерянной …потерянной осадной катапульты.
Нормально.
Бодряк оказался в подходящем эмоциональном состоянии.
Без малейшего усилия приказы обретали желаемый облик…
Это был бар, каких полно в любом большом городе. В нем выпивали полицейские.
Стража редко пила в более веселых тавернах Анк-Морпорка, когда была свободна от дежурств. Там легко можно увидеть что-нибудь, могущее вернуть их на службу [8]. А потому обычно все они отправлялись в «Дазницу» на улице Блеска.
Бар был маленьким, с низким потолком, а присутствие городских стражников приводило в замешательство других выпивох.
Но мистера Сыра, владельца, это не очень беспокоило. Никто не пьет так, как полицейский, которому кажется, что он все еще остается трезвым.
Морковка отсчитал мелочь, положив ее на стойку.
«Три пива, одно молоко, одна расплавленная сера на коксе с фосфорной кислотой…»
«С зонтиком в ней.» — добавил Осколок.
«…и Медленное Приятное Двойное Согласие с лимонадом.»
«с фруктовым салатом в нем.» — сказал Валет.
«Гав?»
«И немного пива в миску.» — сказала Любимица.
«Это маленький пес кажется совершенно очаровал вас.» сказал Морковка.
«Да.» — сказала Любимица. — «И не могу понять чем.»
Напитки появились перед ними. Они воззрились на напитки.
Они выпили их до дна.
Мистер Сыр, знавший полицейских, без слов вновь наполнил стаканы и изолированную кружку Осколка.
Они воззрились на напитки. Они выпили их до дна.
«Вы знаете.» — помолчав, сказал Двоеточие. — «Что меня задело, что действительно меня достало, так это то, что они швырнули его в реку. Думаю не из-за тяжести улик. Просто швырнули его, как-будто не все равно, где его найдут. Вы понимаете, что я подразумеваю?»
«Что достало меня.» — сказал Жвачка. — «это то, что он был гномом.»
«А меня достало то, что он был убит.» — сказал Морковка.
Мистер Сыр опять прошелся вдоль шеренги. Они воззрились на напитки. Они выпили их до дна.
Разумеется, дело было в том, что вопреки всему произошедшему убийца не был привычным явлением в Анк-Морпорке.
Правда там бывали убийства. Но как было ранее сказано, существовало много способов, когда кто- либо мог нечаянно совершить самоубийство. Время от времени по вечерам в субботу происходили домашние ссоры, когда люди искали более дешевую возможность развестись. Все эти явления бывали, но они по крайней мере имели причину, пусть и неразумную.
«Большим человеком у гномов был мистер Заложи-Молоток.»
— сказал Морковка. — «Прекрасный гражданин. Никогда не вспоминал старые обиды как мистер Крепкорукий.»
«У него есть мастерская на улице Инея.» — сказал Валет.
«Была.» — поправил сержант Двоеточие.
Они воззрились на напитки. Они выпили их до дна.
«Что я хотела бы понять.» — сказала Любимица. — «Что проделало в нем громадную дыру?»
«Никогда не видел ничего подобного.» — сказал Двоеточие.
'Кто-нибудь пошел сообщить миссис Заложи-Молоток? ' спросила Любимица.
«Капитан Бодряк занимается этим.» — сказал Морковка. «Он сказал, что не может никого просить это сделать.»
«Скорее он , а не я.» — страстно сказал Двоеточие. «Я не сделал бы этого даже за большие часы. Они могут быть грозными, когда рассержены, эти маленькие букашки.»
Все мрачно кивнули, включая маленького букашку и большего приемного маленького букашку.
Они воззрились на напитки. Они выпили их до дна.
'Разве мы не должны найти, кто это сделал? ' — спросила Любимица.
'Зачем? ' — сказал Валет.
Она открыла и захлопнула рот, раз или два, пока не выдавила. — «Иначе они совершат это вновь?»
'Это ведь не было убийством, не так ли? ' — сказал Жвачка.
«Нет.» — сказал Морковка. — «Они всегда оставляют записку.»
Они воззрились на напитки. Они выпили их до дна.
