– Не знаю, не знаю, – надменно ответила матушка.
– В конце концов, ей тут не очень-то светит. Матушка фыркнула.
– Она сама все решит.
– Ты, кстати, тоже шоу устроила. Удержать клинок голой рукой – не каждый сумеет. Все были потрясены.
– Ха! – фыркнула матушка. – Еще бы не потрясены. Людям же лень головой подумать. Хотя, казалось бы, чего тут ведьмовского? Спрятал в ладони какую-нибудь железную пластинку или еще что. Наипримитивнейший трюк. Но нет, люди предпочитают оставаться потрясенными. Тогда как если объяснение поискать, оно всегда найдется. А они, должно быть, сочли, что стали свидетелями какого-нибудь жуткого ведьмовства.
– Ага, но ведь… у тебя же в руке ничего не было, а?
– Дело не в этом. А если бы было? – Матушка окинула взглядом площадь. – Не говоря о том, что железо заговорить нельзя.
– Все верно. Только не железо. Хотя ведьма типа Черной Алисы что-нибудь придумала бы. Сделала бы свою кожу тверже стали… но ведь эти чары все в прошлом, правда?
– Черная Алиса такое умела, – подтвердила матушка. – Но причинно-следственные дела – штука тонкая, полезешь туда – хлопот не оберешься. Поэтому она и сошла с ума, а потом ей и вовсе конец пришел. Черная Алиса считала, что можно быть выше всякой ерунды типа причины и следствия. Так вот, нельзя. Если схватишься голой рукой за острый клинок, то обязательно поранишься. Если бы люди забыли об этом, мир превратился бы в сплошной кошмар.
– Но ты же не поранилась.
– Это совсем другое. У меня тогда не было времени на всякую ерунду.
Нянюшка подула на ладони.
– В общем, много всякого случилось, – задумчиво проговорила она. – И не случилось тоже. Счастье, что люстра так и не упала. Я, как ее увидела, с той минуты не переставала беспокоиться. Слишком драматический вид у нее был вид, такое не к добру, подумала я. Будь я сумасшедшая, так первым делом грохнула бы эту люстру.
– Да.
– Со вчерашнего вечера ищу Грибо, так и не нашла.
– Отлично.
– Хотя он всегда является.
– К сожалению.
Послышался стук копыт. Из-за угла вывернул дилижанс.
Вдруг он затормозил.
Некоторое время возница всматривался в двух ведьм, потом щелкнул вожжами, дилижанс сделал полный поворот и быстро скрылся из виду.
– Эсме? – через некоторое время окликнула нянюшка.
– Что?
– Из-за угла за нами подглядывают человек и две лошади. – Она повысила голос. – Эй, выходите, мы вас видели! Семь часов, и дилижансу уже пора отправляться! Ты купила билеты, Эсме?
– Я?
– Гм, – несколько неуверенно произнесла нянюшка. – Так что… у нас, значит, нет восьмидесяти долларов на билеты?
– А в твоих панталонах ничего не осталось? – поинтересовалась матушка.
Между тем дилижанс осторожно приближался.
– Ничего платежеспособного.
– Тогда… мы не можем себе позволить купить билеты.
Нянюшка вздохнула.
– Ну что ж, в таком случае прибегнем к испытанному средству – к моему обаянию.
Дилижанс затормозил. Нянюшка, посмотрев на возницу, невинно улыбнулась.
– Доброе утро, любезный господин!
Господин отреагировал испуганно-подозрительным взглядом.
– А оно доброе? – недоверчиво осведомился он.
– Мы желали бы путешествовать в Ланкр, но, к сожалению, мои панталоны этого
– И что?
– Однако мы ведьмы и могли бы заплатить за дорогу другими способами: например, вылечить некоторые досадные недомогания, которыми ты страдаешь.
– Я не повезу тебя просто так, старая карга, – нахмурился возница. – И никакими досадными недомоганиями я не страдаю!
Вперед выступила матушка.
– Недомогания – дело наживное, – твердо сказала она.
Над равнинами катился дождь. Ленивый, непрерывный ливень, в подметки не годившийся овцепикским грозам. Скорее даже густой туман, чем дождь. Однако настырности ему было не занимать – он преследовал путников весь день.
Дилижанс оказался в полном и безраздельном распоряжении ведьм. Перед самой отправкой несколько человек туда вроде бы заглянули, но по каким-то неведомым причинам решили отложить поездку.
– Неплохо проводим время, – заметила нянюшка, отодвигая занавеску и выглядывая в окно.
– Возница, по-моему, куда-то спешит.
– Да, мне тоже так показалось.
– Закрой-ка окно. Здесь становится мокро.
– Сейчас-сейчас…
Нянюшка уже было ухватилась за занавеску, как вдруг увидела что-то на дороге.
– Стой! Стой! – закричала она, высовываясь по пояс в дождь. – Эй, возница, скажи этому человеку остановиться!
Колеса бешено закрутились, и дилижанс, подняв волну грязи, затормозил. Нянюшка распахнула дверцу.
– Ты только посмотри, он ведь и правда возвращался домой. Ни дождь, ни буря не помеха! А ну залазь, со Смертью захотел свидеться?
В открытую дверь ворвались дождь и туман. Потом в карету нырнула заляпанная грязью фигура и, оставляя на коврах мокрые пятна, юркнула под сиденье.
– Очень независимый котик, – с гордостью произнесла нянюшка. – Все сам да сам.
Дилижанс снова тронулся. Матушка рассеянно уставилась в бесконечные темнеющие поля, затянутые вечным дождем, – как вдруг увидела еще одну фигуру. Та, утопая по колено в грязи, медленно двигалась вдоль дороги, которая в конце концов должна была привести в Ланкр. Проезжая мимо, дилижанс щедро окатил путника – вернее, путницу – из лужи.
– Да уж, независимость – достойное устремление, – произнесла матушка, решительно задернув занавески.
Когда матушка Ветровоск вернулась в свою хижину, деревья уже облетели.
Под дверь нанесло сухих веточек и семян. Под камином насыпало сажи. Ее домик, всегда представлявший собой нечто органическое, стал еще немного ближе к своим корням.
Однако надо было заняться делами, и она ими занялась. Требовалось подмести листья, сложить под навесом дрова. Полотняный экран, натянутый за ульями, был весьма потрепан осенними ветрами и нуждался в штопке. А еще нужно было заготовить сено для коз и сложить на чердаке яблоки. Да и стены неплохо было бы побелить.
Впрочем, кое-чем следовало заняться в первую очередь. После этого все остальные дела станут
