– Кажется, я на очереди…
Шеббс медлительно, но так просто и определенно кивнул мне, что у меня сжалось сердце. Этот человек в долгополом пальто знал что–то важное, мне не известное. Это позволяло ему не нервничать и не торопиться. Он был вовсе не прост, и смотрел на меня не равнодушно, как мне прежде казалось, просто он чуть–чуть, почти незаметно косил, что делало его взгляд рассеянным.
Кто он? Шеббс? Или человек, который мог подойти ко мне в Спрингз–6?
– Пауль, – расслышал я. Это сказал один из пришедших малайцев. – Пойди к Роджеру. Он зовет тебя.
Я облегченно вздохнул. Мне не нравился Пауль, он мог запросто застрелить меня в переходе между вагонами. Этого мне не нужно. Я хотел жить, хотел вытащить из вагона человека в долгополом пальто, кем бы он ни был. Это была моя добыча.
Еще лучше, подумал я, разговорить этого человека прямо здесь, в вагоне, не дать ему затеряться, когда дело дойдет до драки. А если получится так, что я буду ранен или убит, надо сделать все, чтобы он попал в руки Джека Берримена…
Нужен ключ.
Если этот нелепый человек явится к Берримену и передаст что–то от меня, Джек должен догадаться, кто перед ним, и выжать из него нужную информацию.
Я судорожно искал ключ, торопился.
В конце концов, алхимики, описывая Великое деяние, сами никогда не ограничивались просто словами. Зачем великую тайну делать достоянием всех? Золото – король, серебро – королева, сурьма – волк, почему бы и нет? Тогда картинки Василия Валентина сразу наполняются смыслом. Ведь ни Бог, ни Природа никогда не работают на человека. Петуха ест лисица, лисицу сжигает огонь, но и сам огонь может быть пожран восставшей из пепла лисицей…
Ключ! Ключ! Разве Джек Берримен не поймет моего послания? Кажется, я нашел.
Выбора у меня все равно не было. Малайцы негромко переговаривались в нескольких шагах от меня. Я слышал: кагат, кабур… У меня было очень мало времени. Я хотел успеть.
– Баркли… – шепнул я, наклоняясь к соседу. – Это район не очень известный, но найти его нетрудно, даже в таком городе, как Нью–Йорк… Вилла «Туун»… Тоже легко запоминается, правда?..
Мой сосед молча, не торопясь, кивнул.
– Если меня уведут, – шепнул я, – найдите виллу «Туун»… Там будет Джек, он встретит вас как друга… Так и зовите его – Джек… Скажите, что видели меня… Скажите, я нашел…
– Нашли? – непонимающе повторил мой сосед. – Что нашли?
По–моему, растерянность я разыграл убедительно. Я нес вроде бы чепуху, но за чепухой этой что–то стояло.
– Джек, – повторил он, запоминая. – Это ваш брат?
Я кивнул, тоже растерянно. Еще никогда ложь не приносила мне такого удовлетворения.
– «Туун»… Вилла «Туун»… Вас примут как своего… Боюсь, сам я не смогу вас там увидеть…
– Не торопитесь, – медлительно произнес мой сосед. – Вас пугает этот маленький малаец Пауль. Забудьте о нем, он скоро умрет…
Я ошарашенно воззрился на Шеббса (если это был он). Я даже не посмел оспорить его заявления. Да и не успел. Коричневые братцы быстро и ловко подняли меня на ноги. Мы шли по проходу мимо спящих заложников, и я не имел времени далее обернуться. Разминая руки, я собирал силы. В хорошей драке – я знал толк в этих делах – легче уцелеть, чем в томительном, бессмысленном ожидании.
Меня ввели в вагон, приспособленный малайцами под их штаб. Окна этого вагона тоже были заклеены газетами. Несколько малайцев, среди них Роджер, сидели на корточках вокруг поставленного на пол полевого телефона, явно переданного в поезд солдатами.
– Сейчас он встанет у окна, снимет с окна газету, – сказал Роджер в телефонную трубку, – и подтвердит все, что мы уж заявили вам.
– Подойди к окну! – крикнул мне Пауль. Он стоял в углу, и я не сразу его увидел.
– Я подойду, а они всадят в меня разрывную пулю.
– Они предупреждены и не будут стрелять, – вмешался Роджер, не оставляя телефонной трубки. – Только делай все не торопясь, осторожно.
Не торопясь, как мне и было сказано, я подошел к окну и, шурша, содрал с него газетный лист.
Утренний свет был неярок, я увидел красные осенние деревья и далекую линию гор – голубую, размытую туманом, фигурки солдат, перебегающие за деревьями.
– Опусти стекло.
Я опустил стекло. К счастью, раму не заело, мне не пришлось ее дергать. Я знал, что все автоматы и снаружи и внутри вагона направлены сейчас на меня.
Я жадно вдыхал влажный утренний воздух. Я предпочел бы сейчас лежать где–нибудь в траве за самым толстым деревом.
– Крикни им, что мы настроены очень серьезно, – негромко приказал Роджер, – что заложников у нас много. И если нам не дадут того, что мы требуем, мы, через каждые три часа, одного за другим будем расстреливать заложников.
Я крикнул. Меня услышали.
Резкий мужской голос, усиленный мегафоном, подтвердил: они меня слышат.
– Нас, заложников, много, – крикнул я. – Они угрожают нас расстрелять, если вы не выполните их требований. Троих они уже расстреляли. Они угрожают расстреливать нас друг за другом через каждые три часа.
– Да, да, – из–за спины спокойно подсказал Роджер. – Так и говори: через каждые три часа.
– Они настроены очень серьезно, – крикнул я и, обернувшись, сказал Роджеру: – Это бессмысленно. Если смерть трех человек не заставила власти пойти вам навстречу, почему бы им не пожертвовать и остальными?
Малайцы быстро и негромко заговорили. Я не понимал их птичьего языка. Я стоял у открытого окна, вдыхал влажный утренний воздух и не без удовлетворения думал, что если меня все–таки и шлепнут, этот странный человек в долгополом пальто не сможет не разыскать Джека Берримена. Виллу «Туун» мы держали как раз для таких экстренных случаев. Если этот Шеббс, или кто он там, придет к Джеку и от моего имени скажет: я нашел, Джек его не отпустит…
– Убедите их, пусть они не торопятся, – услышал я голос, усиленный мегафоном. – Нижний перевал завалило, его сейчас расчищают. Автобус и все прочее будет здесь часа через три. Постарайтесь их убедить.
Я повторил услышанное малайцам. Впрочем, они и сами все слышали. Они недоверчиво покачали головами.
– Крикни им, чтобы они поторопились, – сказал мне Роджер. – Мы не хотим ждать. Нам плевать на ваши перевалы. В конце концов, нас устроит и армейский вертолет, разумеется, с пулеметами. Крикни им, что через каждые три часа мы будем расстреливать очередного заложника, а потом взорвем поезд и себя. Мы устроим такую бойню, что вас и через много лет будут презирать за нее.
Он неудачно привстал, на мгновение попав в створ открытого окна, и пуля тотчас разнесла в щепы подлокотник кресла. Роджер улыбнулся.
– Автобус скоро придет, – сказал я ему как можно спокойнее. – Все условия будут выполнены. Надо лишь подождать.
7
Будь внимателен к заказчикам, Эл, это вовсе не третье дело. Если заказчик не уверен в успехе, он будет мешать тебе: «Ну, магистр, когда нас постигнет неудача?» Если заказчик уверен в успехе, любое разочарование ослепит его.
Альберт Великий («Таинство Великого деяния») в устном пересказе доктора Хэссопа.
………….. белые зубы, свежее дыхание – весьма уместная реклама для общества, четвертые сутки находящегося в запертом заминированном вагоне.
Малаец Йооп, похожий на крохотную обезьяну в берете, сидел в углу и негромко молился. Слова молитвы он произносил по–малайски, щебетал негромко, никто ему не мешал. Зато Пауль нервно и злобно
